…Бронированный «мерс» Йулли закрутило и подняло в воздух. «Гребаный ураган, и почему опять я?», – с горечью, но совершено спокойно подумала давно не девочка и уютно свернулась клубочком на заднем сидении. Потом она переменила позу, поскольку кожа на ягодицах натянулась и никак не удавалось закрыть глаза. В колени ткнулся какой-то пушистый комочек, Йулли погрузилась в сон под мерное покачивание изделия немецких еврооптимистов. «И, главное, где охрана, где мой водила, секретарь?!!», – это было ее последней мыслью в усталом от постоянного общения с грузинами мозгу.
Проснулась Йулли от глухого стука и веселого лая какого-то животного. Солнце било прямо в глаз, чирикали веселые, явно укуренные птички, и раздавался затихающий мат под днищем «мерса».
«Опять то же самое, – грустно подумала «девочка» (мы так будем называть ее, поскольку нетолерантно намекать на реальный возраст, сексизм какой-то). – И кто, интересно, там лает? Как бы заткнуть эту гребаную псину?!!».
– Я не гребаная псина, а пушистый Кицман! – обиженно сказала собачка и с укором больших навыкате глаз посмотрела на Йулли.
– Это я что, вслух сказала?
– Ну да, и приличному еврейскому псу очень обидно слышать такие слова от женщины, с которой он провел ночь, – проворчал Кицман и укоризненно вильнул облезлым с проседью хвостом.
– Знаешь, по-моему, ты из другой сказки, про Рабиновича и НБУ, – парировала «девочка», разминая затекшие ноги и лихорадочно оглядываясь в поисках мест общего пользования.
– Ага, из другой, но сказочник попался совершенно накуренный, – сказал пушистый Кицман, быстро решивший проблему утреннего туалета под кустом.
Раздалось странное позвякивание, и на поляну, куда рухнул бронированный «мерс», стал буром переть странный народец. Небольшого роста создания, завернутые в жовто-блакитные флаги и с кастрюлями в руках, робко поглядывали на Йулли и постоянно прыгали. При этом они что-то орали, однако слова разобрать было совершенно невозможно. Вроде «..ава …ине» или «…ерть …агам». Наконец один из них, видимо, самый главный, судя по кружевным женским трусам, надетым на потрепанные треники, ловким движением надел кастрюлю на голову и сразу перестал прыгать. «О великая убийца кровавого тирана, наша нация приветствует освободительницу, раздавившую диктатора, погрязшего в коррупции», – заявил главарь и церемонно раскланялся, придерживая кастрюлю за блестящую ручку.
– И вам не хворать. Значит, это так работает: без кастрюли вы скачете, а с кастрюлей фиксируетесь? – с интересом спросила «девочка», нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.
– Да, и вы, уважаемая госпожа, раздавили страшного волшебника, педофила и террориста! – ответил главный прыгун и застенчиво поправил трусы.
– Вот это поворот! Обычно давлю всяких там колдуний, которые проводят опыты с крысами в темных пещерах. Кого на этот раз замочила?
Постепенно Йулли стала разбирать слова страшилы, которые складывались в отдельные предложения, по всей видимости, не лишенные какого-то смысла. Поражаясь своей сообразительности, «девочка» даже разобрала грустную историю мешковатого иплана с дефектами речи. Его, оказывается, сделали второпях на каком-то майдане
– Трудно сказать, поскольку нам каждый месяц новых тиранов из-за большого соленого арыка присылают… Вроде бы строитель какой-то. Стену постоянно строил и бороду страшную растил, – в раздумьях произнес кастрюленосец и растерянно завертел головой. «Девочка» исчезла. Только бодрое журчание раздавалось в кустах. Пушистый Кицман сунулся было на разведку, но, получив пинка, с визгом вылетел и стал зализывать раны.
Появилась явно повеселевшая Йулли:
– Короче, скакуны, план такой: подгоняете мне еды, транспорт и объясняет, как добраться до вашего главного, который живет на крыше. Или где он там обитает?
– О та, которая раздавила колдуна Яйценаха! Дорога туда опасна и трудна, великий Гройсман еще не успел ее превратить в автобан. По пути тебя поджидают большие трудности, страшные враги, участники АТО, грузины и…
– Есть че пожрать?! – довольно грубо перебила Йулли, которой врач-диетолог предписал дробное питание. Естественно, все нашлось, поскольку скакуны очень обрадовались своему освобождению. Они и так тратили все деньги на еду, поэтому довольно быстро «девочка» уже весело хлебала борщец и потребляла какие-то удивительно вкусные пирожки с травой, которые ей очень понравились.
Пушистый Кицман раздобыл где-то огромный кусок кошерной мацы и грыз ее так, что за хвостом трещало. Идиллию прервало какое-то страшило, одетое в костюм-тройку с расстегнутой ширинкой. Точнее, ширинка была застегнута, но на пуговицу пиджака с порванным карманом. Страшило подбежало к столу и стало разговаривать. Отдельные звуки складывались в странное клокотанье, которое, при известном усилии, напоминало человеческую речь. Складывалось впечатление, что у существа все врожденные дефекты дикции, известные современной науки. Плюс куча посторонних предметов прямо во рту.
– Кто это? – спросила Йулли главного скакуна, налегающего на чудесные пирожки с травкой.
– Да чучело это… Только говорящее, «джавелины» хочет.
– А почему ширинка на пуговицу пиджака застегнута?
– Вые…ся, – кратко ответил главскакун, вытирая жирные руки о трусы. «Очень, кстати, удобно», – подумала Йулли.
Пушистый Кицман интереса ради попробовал цапнуть страшилу, однако неожиданно был от…жен палкой. Жалобно поскуливая, псина вернулась к трапезе с мацой.
Постепенно Йулли стала разбирать слова страшилы, которые складывались в отдельные предложения, по всей видимости, не лишенные какого-то смысла. Поражаясь своей сообразительности, «девочка» даже разобрала грустную историю мешковатого иплана с дефектами речи. Его, оказывается, сделали второпях на каком-то майдане. Впопыхах забыли дать дикцию. Зато дали справку о задержке в развитии, которой он очень гордился. Однажды к нему прилетела какая-та ворона и стала клевать… В этом месте страшила постоянно сбивался, начинал уходить в сторону от основной нити повествования и даже плакать. Судя по всему, он действительно пережил сильный стресс.
Осторожно раздвигая заросли подозрительно колючей хрени, Йулли продралась к месту, обнаруженному псом. На импровизированной свалке, среди кучи пустых пластиковых бутылок в коленно-локтевой позе стоял некий субъект, по-видимому, сделанный из ржавого металла. Он действительно протяжно стонал
После примерно пятого пирожка с чудесной травой Йулли пришла в прекрасное расположение духа и даже шепелявый мешок с ширинкой стал ее забавлять.
– Как зовут тебя, чучело?
Мы не станем воспроизводить речь чучела в оригинале, поскольку это сильно усложнит повествование. В переводе диалог с ипланом выглядит примерно так:
– Логопед мудрый, главный оратор парламента воюющей страны!
– Допустим… И что ты, логопед, хочешь от меня, простой девочки, которая с какого то члена опять попала в страшную сказку?
В этом месте логопед опять стал путаться. Ему одновременно хотелось летальных «джавелинок», визового режима с далекой северной страной и устранения дефектов речи. Взамен он обещал стать верным соратником, примерным семьянином и фотомоделью….
…Йулли вконец задолбалась переться по желтой дороге с голубыми ямами, расположенными в хаотичной последовательности. Ее безумно раздражал постоянно путающийся под ногами Кицман, который уже плел интриги против логопеда, который, в свою очередь, просто в корень задолбал своим красноречием. Идет и клекочет, явно упиваясь, с…ка, своими ораторским мастерством. Вдобавок ко всему с какого-то члена пошел снег. Во всех нормальных сказках дело происходит летом, светит солнышко, колышется гребаная травка. Кстати, о травке. После чудесных пирожков девочку безумно пробило на еду. Кроме кусочка мацы, которую пришлось отобрать у запасливого пса, во рту у девочки ничего не было. Не попадалось ни одной приличной забегаловки. Даже «Макдональдса» с бесплатным туалетом. Только гребаная дорога, гребаный логопед и пес-сионист. Йулли потихоньку зверела. К тому же веселая компания путешественников зашла в лес, заваленный каким-то старым хламом. Кицман сразу метнулся в заросли в поисках чего-то пожрать. Вернулся он очень быстро и с грустными глазами.
– Там какой-то мужик стонет, – задумчиво доложил он.
Осторожно раздвигая заросли подозрительно колючей хрени, Йулли продралась к месту, обнаруженному псом. На импровизированной свалке, среди кучи пустых пластиковых бутылок в коленно-локтевой позе стоял некий субъект, по-видимому, сделанный из ржавого металла. Он действительно протяжно стонал. Осмелевший Кицман сделал попытку пристроиться к нему сзади, но девочка с носка отогнала животное. Ворча под нос что-то про ущемление прав трансгендеров, Кицман отошел на безопасное расстояние. Издав особенно протяжный стон, металлическое существо сделало попытку начать общение.
– Кто ты, роковой незнакомец? – иронично спросила Йулли. Кицман подхалимски захихикал, а логопед нахмурился. Он всегда так делал, когда не врубался в ситуацию. А не врубался он постоянно.
– Хр… мля… Я – Железный Гомосек! – прохрипело существо, и пушистый Кицман довольно потер свои лапки…
Продолжение, возможно, последует.