Целью «иракского досье», в котором было заявлено о наличии у Ирака оружия массового поражения, было информирование законодателей о военном потенциале режима Хуссейна. «У нас не было планов использовать досье как непосредственный повод для начала конфликта», – цитирует премьера Би-Би-Си. Выдвинутые телекорпорацией обвинения в преднамеренной фальсификации досье Блэр счел и вовсе оскорбительными: «Если бы эти обвинения соответствовали действительности, я должен был бы уйти в отставку», – заявил он.
Далее Блэр подтвердил, что главным составителем досье был глава объединенного комитета разведки Джон Скарлетт, а за стилистическую часть отвечал глава пресс-службы Алистер Кэмпбэлл. При этом Блэр заявил, что сам он хоть и курировал работу своих подчиненных, но непосредственного участия в составлении досье не принимал. Он особо подчеркнул, что не настаивал на включении в текст документа тезиса о 45 минутах (за которые Ирак, как говорилось в досье, способен развернуть свои системы доставки ОМП). Кстати, именно эта часть доклада сыграла затем решающую роль в принятии решения о начале военной кампании против режима Саддама Хуссейна. Джеймс Динеманс, член комиссии Хаттона, задал Блэру вопрос о том, какие комментарии по поводу досье сделал Кэмпбелл, на что премьер ответил, что не был в курсе каждого комментария Кэмпбелла. Кроме того, по словам Блэра, ему не было известно о каком-либо недовольстве среди сотрудников спецслужб по поводу того, как британское руководство использовало их информацию.
Говоря о материале сотрудника Би-Би-Си Эндрю Гиллигэна, обвинившего британское правительство в приукрашивании «иракского досье», Блэр сказал, что узнал о публикации, находясь в Басре. По словам премьера, он попросил Джона Скарлетта, председателя объединенного комитета по разведке, проверить утверждения Гиллигэна. Блэр заверил членов комиссии, что все заявления, содержавшиеся в иракском досье, были основаны на оценках объединенного комитета по разведке.
Однако конфликт с Би-Би-Си начался, и единственным, по мнению главы правительства, способом урегулировать разногласия по поводу репортажа Гиллигэна было признание телекорпорацией своей ошибки. По словам Блэра, 7 июля он в частном порядке беседовал с председателем Совета попечителей Би-Би-Си Гэвином Дэвисом с целью найти путь к соглашению, но переговоры ни к чему не привели. Как сказал Дэвис, репортаж Гиллигэна подтверждался материалом другого сотрудника – Сьюзан Уоттс. Стараясь успокоить премьера, Дэвис уверял его, что репортаж не ставит под сомнение личные качества премьер-министра, однако у самого Блэра было другое мнение на этот счет. «Пока вы не признали ошибочность этого репортажа, моя честность остается под вопросом», – сказал тогда Блэр Дэвису.
Что касается непосредственно Дэвида Келли, то, по словам премьера, когда в начале июля он узнал о том, что эксперт минобороны признал свою роль в качестве источника Гиллигэна, он решил, что в этой ситуации правительство должно действовать осторожно. В тот момент Блэр решил, что вопрос с Келли должен был быть решен в соответствии с правилами британского министерства обороны. То есть, по мнению премьера, имя доктора Келли не должно было оставаться в тайне, если бы стало ясно, что именно он был источником журналиста Би-Би-Си.
По словам Блэра, которые цитирует «Газета.Ru», 7 июля на совещании на Даунинг-стрит было решено, что любые действия по поводу доктора Келли должны были согласовываться с самим Келли и любые заявления по его делу должны были также доводиться до него в предварительном порядке. Как сказал Блэр, он был в курсе того, что сотрудники аппарата премьер-министра оказывали министерству обороны помощь в составлении пресс-релиза по поводу Келли. Блэр понимал, что ситуация с Дэвидом Келли была очень сложной и рано или поздно его имя все равно станет известно широкой публике. И далее премьер заявил, что берет на себя всю ответственность за решения, которые привели к преданию гласности имени Дэвида Келли и, соответственно, к самоубийству эксперта.
После Блэра перед комиссией Хаттона начал выступать тот самый Гэвин Дэвис – председатель Совета попечителей Би-Би-Си, – известный как сторонник и очень щедрый донор партии лейбористов, к тому же и давний персональный знакомый Блэра. Однако на этот раз товарищи были по разные стороны баррикад. По мнению Дэвиса, история с Келли продемонстрировала, до какой степени может дойти давление правительственных чиновников на Би-Би-Си. «Это была беспрецедентная атака, предпринятая руководителям пресс-отдела Даунинг-стрит, – заявил Дэвис. – Я рассматриваю это как атаку на непредвзятость и цельность освещения Би-Би-Си, атаку, предпринятую с изрядным усердием». Председатель Совета попечителей согласился с тем, что обвинение в адрес правительства, выдвинутое в репортаже Гиллигэна, носило серьезный характер, но Би-Би-Си не ставила под сомнение честность премьер-министра. По словам Дэвиса, руководство Би-Би-Си доверяло Гиллигэну как репортеру, который в прошлом добросовестно освещал важные события.
После выступления Блэра и Дэвиса перед комиссией Хаттона должен будет выступить близкий друг Дэвида Келли журналист Том Мэнголд. После этого комиссия должна будет решить, достаточно ли у нее информации для вынесения решения, или в Королевский суд будут вызваны новые лица для проведения допросов. Однако, как полагают обозреватели, после признания Блэра в суде вероятность его отставки из-за смерти Келли существенно уменьшилась. Блэр фактически перевел все стрелки за подготовку иракского доклада на своих подчиненных – Джона Скарлетта и Алистера Кэмпбэлла – и ушел от ответа на вопрос, кто именно принял решение об обнародовании имени Дэвида Келли.