Четвертый полюс

Однако почти все магистральные инициативы в рамках СНГ носили сугубо москвоцентричный характер — это порождало деструктивные тенденции: часть государств с небольшими региональными амбициями это в той или иной степени устраивало (Беларусь, Армению, Казахстан, Таджикистан, Киргизстан), другие чувствовали себя ущемленными (Украина, Молдова, Грузия, Азербайджан, Узбекистан). В результате на постсоветском пространстве возникло два конфликтных полюса: ЕврАзЭС и ГУУАМ. Первое сообщество претендовало на выстраивание единого москвоцентричного таможенного, а в перспективе и валютного пространства. Второе, толчком к созданию которого послужил в свое время конкретный нефтетранспортный проект, воплощало в себе идею геополитического «rimland’а» — прибрежных территорий, «санитарных кордонов», блокирующих «срединные земли», — в данном случае Российскую Федерацию — от внешнего мира и стратегических «коридоров».

К сожалению, даже наиболее продвинутые российские политологи с трудом осознают тот факт, что Союзное государство России и Беларуси ни в каком виде не является приемлемой моделью для Украины. С точки зрения политической психологии, Украина может себя чувствовать комфортно в евразийских структурах в качестве никак не меньшем, чем «вторая среди равных» — именно эта формула не без успеха была задействована во времена Хрущева, именно на ней зиждился «второй Переяслав» — идеологический консенсус по вопросам исторической генеалогии Украины и ее политического настоящего в 1950—1960-х.

Заявление Кучмы, Путина, Лукашенко и Назарбаева от 23 февраля о формировании Единого экономического пространства и Организации региональной интеграции (ОРИ), если, конечно, за ним стоит соответствующая политическая воля, а не только PR, направлено именно на создание новой внутренней структуры постсоветского сообщества, выстроенного уже не вокруг Москвы, а вокруг оси Москва — Киев. В случае успеха проекта ОРИ снимается довольно бессмысленное противостояние по линии ЕврАзЭС—ГУУАМ, да и сами объединения теряют прежнее значение. ГУУАМ, возможно, останется номинально существовать, поскольку в этом заинтересованы «внешние менеджеры» (они же спонсоры), ЕврАзЭС перестанет существовать в принципе. Фактически ОРИ — это второе «издание» ЕврАзЭС, только с Украиной, с перераспределением всей структуры отношений, организующих внутреннее пространство СНГ, с пока неопределенным характером экономических связей.

Одна из актуальных современных проблем большинства представителей украинской политической элиты и высшей бюрократии заключается в том, что их поведение ситуативно и реактивно, а не креативно, то есть они «симметрично» отвечают на вызовы оппонентов, встраиваются или не встраиваются в созданные другими смысловые поля, но в значительно меньшей степени способны самостоятельно моделировать ситуации, продвигать свои «несимметричные» сценарии развития. Последний раз это отчетливо проявилось в ситуации вокруг российско-украинского газотранспортного консорциума: российская сторона предложила определенную модель поведения, которую украинская сторона либо почти безоговорочно поддержала (власть), либо отвергла (оппозиция, лично Юлия Тимошенко). Но никто не выступил со встречными «несимметричными» инициативами, в которых бы ситуация переигрывалась — например, в направлении расширения объекта управления за счет российских участков газовой «трубы» и так далее.

Кстати, самое неумное, что может сделать та же украинская оппозиция по отношению к последней инициативе Кучмы—Путина—Лукашенко—Назарбаева, это по отработанной схеме обвинить украинского Президента в предательстве национальных интересов, в измене курсу «евроатлантической интеграции», а Россию — в неоимперских амбициях. Кажется, первым такому соблазну поддался Виктор Ющенко…

Если мыслить в парадигме «национальных интересов», то таковые для Украины на данный момент, по всей вероятности, заключаются в том, чтобы активно поучаствовать в разработке механизмов функционирования ОРИ, обеспечить для себя максимум выгодных позиций в Едином экономическом пространстве, увеличить свое присутствие в других странах СНГ.

Одна из угроз для ОРИ — это определенный конфликт российских геополитических и экономических интересов. Именно внутрироссийские противоречия способны стать главным тормозом в развитии проекта. В такой ситуации многое зависит от политической позиции президента, правительства России и Государственной думы. Пока заявления Путина свидетельствуют о его серьезной заинтересованности в развитии ОРИ — это может быть связано, помимо всего прочего, с желанием сузить полномочия премьер-министра.

Современный мир моделируется теми, кто способен повлиять на управление им уже не в политической и даже не в геополитической парадигмах, а в парадигме геоэкономики, сочетающей экономический, глобализационный и геополитический аспекты. Глобализация стирает грань между внутригосударственной и межгосударственной сферами, унифицирует все виды деятельности, навязывает новое, геоэкономически детерминированное видение идеологии, эсхатологии, геополитики и мира в целом. Один из основателей геоэкономики Жак Атали выделил три больших пространства, которые должны стать ключевыми центрами мировой экономики, «мировым Севером», — субъектами мирового управления и перераспределения ресурсов. Во-первых, Северная Америка (США и Канада). Во-вторых, объединенная Европа (ЕС). В-третьих, Юго-Восточная Азия. Субъектность любого из этих пространств фактически является результирующей экономических, финансовых, политических, военных, информационных и идеологических потенциалов, существующих в пределах региона сверхдержав, «национальных государств», международных организаций, транснациональных корпораций, военных блоков и так далее.

В подобной системе координат постсоветскому пространству места нет, оно рассматривается исключительно в качестве «мирового Юга» — сырьевого придатка или мировой свалки. Украинская стратегия исходила из желания стать частью так называемого цивилизованного мира, из необходимости и возможности встраивания Украины в западноевропейское экономическое и евроатлантическое политическое пространство, иначе говоря, речь шла об интеграции в ЕС и НАТО. Такая позиция является классическим примером «отвлечения на негодный объект», когда колоссальные усилия тратятся впустую — на строительство миражей «евроинтеграции». Нет никакого сомнения в том, что ни одна страна, входящая в СНГ, ни при каких обстоятельствах никогда не станет членом ЕС — ни при доминировании в нем «континентальной» романо-германской ориентации, ни при доминировании «островной» англосаксонской.

Представляется, что будущее Организации региональной интеграции может иметь широкий диапазон вариантов развития. Вариант-минимум — ОРИ как PR-акция. Если учесть близость выборов — в российскую Госдуму, а также российского и украинского президентов, то ясно, что найдется немало желающих расширить свой пропагандистский арсенал за счет практически безотказного средства. Вариант-максимум — ОРИ как основа для возникновения не просто серьезного центра влияния, а именно нового, четвертого, мирового геоэкономического пространства. Конечно, экономики постсоветских стран в обозримом будущем не смогут конкурировать с североамериканской или западноевропейской экономическими системами, однако в том-то и особенность нового состояния мира, что геоэкономическая субъектность определяется не только собственно экономическим и финансовым факторами, но также совокупностью иных аспектов — военной (в том числе ядерной) мощью, транзитным потенциалом, демографическим фактором, «гуманитарным» измерением — наличием дееспособной политэлиты, твердостью дипломатических позиций и так далее.

И, в общем-то, именно человеческий фактор — способность элит всех договаривающихся стран СНГ осознавать наличие внешних угроз Большому евразийскому пространству, способность к волевому действию, адекватному этим угрозам, — будет решающим фактором, от которого зависит, станет ли Организация региональной интеграции очередным мертворожденным клоном в рамках СНГ или же новые инициативы четырех президентов повлияют на будущее Большого евразийского пространства, на будущее всего мироустройства.