И Бондаренко, и Зубченко в целом не скрывают своего положительного отношения к выбранным ими «знаменитым украинцам» (хотя, пожалуй, у первого оно выражено более рельефно), но это не мешает авторам быть достаточно критичными. Правда, если Бондаренко считает пройденный вторым президентом путь в целом единственно возможным и, следовательно, правильным, то Зубченко не скрывает неприятия некоторых действий (или отсутствия их) Табачника.
Особенно интересно, что по понятным причинам во многих событиях Леонид Кучма и Дмитрий Табачник пересекаются, и некоторые исторические узлы освещаются коллегами-политологами с разных позиций. Причем речь идет не только об избирательной кампании 1994 года, которую начальник штаба Кучмы неожиданно для всех выиграл с просто анекдотическими по размерам ресурсами.
Например, в книгах подробно описываются первые два года президентства Кучмы. Бондаренко явно не считает важным то, что Кучма отошел от предвыборных обещаний по приданию русскому языку статуса государственного и установлению союзных отношений с Россией, Зубченко же весьма критичен по отношению к главе кучмовской администрации. По его мнению, обладая практически всей полнотой власти, Табачник не сумел добиться решения принципиальных для юго-востока проблем. И если Бондаренко не видит в поведении Кучмы ничего необычного, считая его проявлением обычной политической целесообразности, то Зубченко пишет об утраченном шансе. В «Дмитрии Табачнике» описывается, как глава АП, будучи уверен в непоколебимости своих позиций, увлекся политической суетой и действовал непоследовательно, успев разве что положить конец всевластию националистов в госаппарате и прекратив проводимые при Кравчуке гонения канонического православия.
Еще более показательно, как авторы рассказывают о поведении своих персонажей в период путча. Если для Бондаренко это, одно из наиболее трагических событий новейшей истории Украины, лишь завершение президентского правления Кучмы, то для Зубченко – переломный момент, после которого Табачник стал одним из лидеров антифашистского сопротивления и выразителем интересов русскокультурной Украины.
Следует отметить то, что Бондаренко называет майданный путч «мирным фестивалем» и почему-то сравнивает Ющенко с Махатмой Ганди. Вероятно, мимо внимания автора прошли свидетельства Евгения Червоненко (возглавлявшего в это время ющенковскую безопасность) о многочисленных снайперах, готовых встретить правительственные войска, и подготовленных запасах оружия. Не раскрывается и вопрос, не было ли происходившее (как это теперь считает ряд политологов) вышедшим из-под контроля планом президента сохранить власть, выступив против «раскола Украины Януковичем и Ющенко». Автор отделывается намеками, наподобие того, что Кучма «ратовал за преемственность власти, но не настолько, чтобы приносить себя в жертву Януковичу».
Бондаренко утверждает, что «Кучма на некотором этапе начал понимать: сопротивление бесполезно. Он перестал настаивать на президентстве Януковича, отлично зная, что в плане преемственности и Янукович, и Ющенко являлись приблизительно похожими типажами. Особенно, если учитывать возможные последствия прихода к власти того или иного кандидата для личной безопасности Кучмы».
Слова о «бесполезности сопротивления» странно звучат, если учесть, что не было и малейших попыток его оказания. Не вызывает сомнения, что при тогдашней полной управляемости властной вертикали одного приказа Кучмы положить конец нарушениям закона хватило бы для конца «оранжевого» переворота.
Зубченко, в свою очередь, пишет о том, что Табачник (как оказывается, предупреждавший ранее в деталях о готовившейся «цветной революции») был одним из немногих, кто пытался реально переломить ситуацию: «вице-премьер настаивал на применении силы для разблокирования госучреждений и считал, что ни в коем случае нельзя соглашаться на «третий тур». Табачник, видя бессилие силовиков (или переход на сторону Ющенко) и полный выход ситуации из правового поля, предлагал отлет Януковича в Харьков и принятие им на себя полномочий президента для возобновления конституционного порядка». Зубченко также подчеркивает, что «Табачник был одним из немногих, кто остался с Януковичем, когда уже была ясна победа Майдана». Символично, что рядом с Кучмой таких людей не нашлось. По приводимому Бондаренко свидетельству одного из народных депутатов: «Интересно было наблюдать, как люди вокруг него начали потихоньку-потихоньку дистанцироваться. Покидать под любыми предлогами президентскую дачу и уезжать. К вечеру часть из них появилась либо в штабе Ющенко, либо на Майдане, клеймя позором «преступный режим Кучмы».
Впрочем, не было ли поведение президентской свиты закономерностью, исходящей из тотально «прагматической» политики своего патрона, в которой не было места соображениям высшего идеологического порядка? Бондаренко, кстати, сам отметил, что, верный политике «многовекторности», Кучма отплатил России за поддержку в 2001 году черной неблагодарностью и вернулся к политике «евроинтеграции» и заигрываниям с США.
Если можно сделать какой-то общий вывод на основании двух биографических книг «Фолио», то, вероятно, следующий. Даже при разрушении морально-нравственного фундамент общества, эффективность политики далеко не всегда определяется ее прагматичностью и меркантильностью, понимаемыми как предательство интересов своих сторонников.
Книга Бондаренко убедительно показывает высочайший профессионализм и продуманность государственного прагматизма экс-президента, но его биограф считает, что политическая карьера Кучмы окончена. В то же время Табачник, как в 1994 и 2004 годах, так и все время ющенковского правления, поступал, отнюдь не исходя из прагматизма, но все более очевидно, что защищаемые им «непрагматичные» идеалы востребованы Украиной, не приемлющей майданов, огаличанивания и шухевичей.
Книги можно заказать в интернет-магазине «Фолио» (www.bookpost.com.ua) или почтой — «Книжный клуб «Фолио», г. Харьков, 61052, а/я 46, тел. (057) 715-61-19