"Я внимательно прочитал отчет технической комиссии Межгосударственного авиационного комитета, ознакомился с первой реакцией польских официальных лиц на отчет и понимаю сложные чувства моих польских коллег, – сказал Левитин журналистам в ответ на просьбу прокомментировать высказывания польских официальных лиц после публикации окончательного отчета. – Тяжело читать и видеть все подробности этой авиакатастрофы, слишком все живо в памяти, поскольку я там был".
"Тем не менее мы вместе должны и обязаны представить общественности правду, – продолжил министр. – С удовлетворением констатирую, что польская сторона приветствовала публикацию отчета технической комиссии МАК, этой международной независимой организации, которая проводила техническое расследование авиакатастрофы с согласия российской и польской сторон в соответствии с Чикагской конвенцией".
"Вижу, что у польских коллег остаются еще вопросы, – сказал Левитин. – Не хочу вступать в полемику, поскольку, напомню, ведется уголовное расследование, и в его рамках можно прояснить любые вопросы, если у кого-то они остаются".
"Тем не менее я несколько удивлен заявлениями о том, что диспетчеры якобы должны были запретить посадку, – заявил далее министр. – Много раз сказано и доказано, что по действующим правилам командир международного специального рейса самостоятельно принимает решение о взлете и посадке. Понимаете, диспетчер не имел права запретить посадку. Кстати, увидел, что уполномоченный представитель Польши сообщил журналистам одну из фраз разговора в диспетчерском пункте. Что же, я посмотрел эти материалы и также могу привести, скажем так, одну из ключевых фраз, связанных с посадкой самолета: это решение международного номер один".
"Коллеги сказали, что они намерены опубликовать разговоры диспетчеров, – отметил Левитин. – Записи этих разговоров в диспетчерском пункте были официально переданы польской стороне сразу после катастрофы. Никаких секретов от польских коллег здесь нет. Вместе с тем эти материалы, несомненно, будут рассматриваться в ходе уголовного расследования, которое проводится Следственным комитетом в сотрудничестве с соответствующими польскими органами. И поэтому, насколько я понимаю, они не опубликованы технической комиссией МАК. Кроме того, не надо забывать, что ценность имеет та информация, которую от диспетчеров экипаж получил. А ее, эту информацию, полную информацию, вчера все слышали".
"К сожалению, вызывают удивление слова об отсутствии доказательств давления на экипаж высокопоставленными пассажирами и что летчики не хотели совершать посадку, – сказал министр. – Не хочу вступать в полемику. Опять же, вчера все слышали расшифрованные записи".
"Отмечу еще, что оценка действий командующего ВВС давалась совместно российскими и польскими экспертами и она однозначна. Что касается актов судебной медицинской экспертизы, то они имеются у польской стороны, – подытожил Левитин. – Понимаете, дело не в отваге что-то признать, дело в беспристрастном, объективном расследовании, и не надо бояться его результатов. Они важны для безопасности будущих полетов и предупреждения подобных катастроф".