Си — Ли вместо Ху — Вэнь

От главного редактора: Ну вот, президент Украины Виктор Янукович и премьер Николай Азаров не просто узнали, что в Китае окончательно обновилась верховная власть (она перешла от руководителей так называемого «четвертого поколения» к «пятому»), но и поздравили своих державных визави – нового председателя (президента) КНР Си Цзиньпиня и премьера Госсовета КНР (премьер-министра) Ли Кэцяна – с вступлением в должности. Завершившаяся сессия китайского парламента 14-17 марта сего года сформировала новый тандем «Си–Ли», который пришел на смену политическому дуэту «Ху–Вэнь».

И таки да, власть сменилась – вон где заметили, даже в «стране в средине Европы», где обычно азартно занимаются лишь собой. А тут и Янукович, и Азаров фактически пригласили своих визави либо встретиться, либо посетить Украину с визитами. «Рассчитываю на встречу с вами в ближайшее время с целью обсуждения актуальных вопросов двусторонней повестки дня, конкретизации путей углубления взаимодействия между двумя государствами», – написал в своем поздравлении Янукович…

И если подойти к этому вопросу серьезно, то такой интерес к Китаю и радует, и не радует. С одной стороны, понятно, вежливость, направленная на восток, и поход туда с протянутой рукой означают, что финансовое положение Украины – таки плачевное, раз приходится вспоминать Китай и клянчить деньги и там. С другой – деньги не пахнут, и если Китай даст Украине кредиты, а ее руководители не профукают и их, то в стране, может быть, хоть что-то станет полегче.

И есть главное: все ведущие аналитики и эксперты мира определяют Китай как ведущую «потугу» следующих десятилетий. Некоторые даже провозглашают XXI век «веком Китая». А это означает одно: стране, которая еле-еле сводит концы с концами и застыла в геополитической раскоряке, как корова в бомболюке в известном российском фильме, нужно с Китаем дружить. А чтобы дружить, надо знать, с кем. И понимать, что происходит в такой великой стране, как Китай, который, как минимум, нейтрализовать, как максимум, записать в друзья сегодня хотят все. Даже США соблазняют «Поднебесную» разделить мир на двоих, сварганить своеобразное «джи-ту» – G-2 – по аналогии с «большой восьмеркой» или «большой двадцаткой», которые пытаются сегодня рулить планетой.

Во всяком случае, все изучают Китай, его историю, традиции, политическую теорию и практику, которые произрастают из этих традиций. Древних, как мир, и подпорченных коммунистической идеологией, доминирующей в КНР и сейчас.

«Киевский телеграф» предлагает вашему вниманию серию статей о Китае. О том, что происходит в этой огромной, мощной и загадочной стране, которая доказала всему миру свою самодостаточность. И о том, что движет руководящей элитой, которая смогла поднять свою страну на такую недосягаемую для многих высоту.

Начать хочется со статьи старшего преподавателя кафедры Тихоокеанской Азии Школы региональных и международных исследований Дальневосточного Федерального университета (ДВФУ) Ивана Зуенко, который анализирует кадровую кухню власти и подчас иррациональные, но прагматичные механизмы принятия тех или иных решений. Итак, статья г-на Зуенко «Фракционная борьба в КПК на современном этапе»:

«Киевский телеграф» предлагает вашему вниманию серию статей о Китае. О том, что происходит в этой огромной, мощной и загадочной стране, которая доказала всему миру свою самодостаточность. И о том, что движет руководящей элитой, которая смогла поднять свою страну на такую недосягаемую для многих высоту

Фактически мы не обладаем достоверной информацией о том, что происходит в закулисье Чжуннаньхая (с 1949 года местонахождение ЦК КПК и Госсовета КНР, обозначение высшей власти, по аналогии с Кремлем. – Ред.). Информация, которой мы оперируем, представляет собой выводы тех или иных экспертов, сделанные на основе отдельных событий (типа отставки Бо Силая) или частного общения с представителями китайских партийно-административных кругов. Это приводит к тому, что, говоря о делах внутри КПК, мы обсуждаем выводы других экспертов, но не реальные факты.

Таким образом, многие экспертные выкладки по теме межфракционной борьбы в КПК являются сугубо умозрительными и не всегда соответствующими действительности. Более того, западные аналитики, равно как и наши соотечественники, зачастую стараются упростить имеющиеся процессы, «впихнуть» их в определенные схемы, представить их под понятным нам углом зрения (например, сквозь призму «борьбы двух группировок»). Те же американцы склонны к «сгущению красок», что, по всей видимости, должно продемонстрировать всему миру наличие проблем внутри самой правящей партии. На этом фоне оценки гонконгских и японских специалистов гораздо спокойнее.

В стереотипах, которые утвердились в СМИ, имеется определенное количество допущений, а зачастую и откровенных ошибок. Постараюсь обозначить эти стереотипы и подвергнуть их анализу с точки зрения академического знания о Китае.

Стереотип первый. Фракционная борьба в КПК характеризуется противостоянием двух группировок (тайцзыдан – «партия принцев» против туаньпай – «партии комсомольцев»). Об этом пишут сегодня аналитики всех стран. Рассуждают категориями типа «драка принцев с комсомольцами» и так далее. На самом деле «концепция двух группировок» в современной КПК является относительно свежим явлением. Еще несколько лет назад говорили о «фракции комсомольцев», «клике Цинхуа», «шанхайской группировке». Эти термины обозначали не сплоченные фракции, а группы внутри политической элиты КНР, сформированные на основе определенных моментов биографии. Например, Си Цзиньпин мог быть отнесен и к «принцам» (будучи сыном Си Чжунсюня), и к «клике Цинхуа», и к «шанхайцам» (учитывая опыт руководства провинциями Фуцзянь и Чжэцзян, а также шанхайским горкомом), и в каком-то смысле к «комсомольцам» (учитывая его опыт во времена культурной революции и начало чиновничьей карьеры в провинции Хубэй), и к «силовикам» (учитывая влияние в НОАК Си Чжунсюня и дружбу с генералом Лю Юанем).

Подобная концепция, как представляется, более соответствует действительности, чем концепция «борьбы двух начал». У нас нет оснований говорить о том, что высшая элита КПК поделена на два лагеря. Тем более критерии для обозначения этих «лагерей» довольно размыты. Тем не менее взгляд на закулисную борьбу в Чжуннаньхае как на борьбу двух начал представляется наиболее понятным и привычным (примеры из истории: борьба в эпоху Мао Цзэдуна группировки «прагматиков», ратующих за «социализм с человеческим лицом», и «радикалов», выступавших за продолжение ультралевых социально-экономических экспериментов типа «большого скачка»). Между тем, если о комсомольцах как фракции руководителей, сделавших карьеру при Ху Цзиньтао в комсомоле, говорить более-менее уместно, то обозначение их «оппонентов» как «принцев» вызывает массу нареканий. Во-первых, «тайцзыдан» – это традиционный китайский термин для обозначения советников принца, готовящегося стать императором (пример из истории: Кан Ювэй, Лян Цичао и их единомышленники при Гуаньсюе). Этим термином изначально в КНР стали называть детей бывших высокопоставленных партийцев, и относится он не только к политикам, но и (и даже в большей степени!) к бизнесменам (не секрет, что подавляющее большинство молодых преуспевающих предпринимателей в Китае имеет родителей в партийной и административной структуре).

Политическая сила, противостоящая «комсомольцам» в нынешней КПК, представляет собой довольно широкий и, по всей видимости, достаточно условный альянс выходцев из шанхайского горкома КПК и тех, кто сделал карьеру в партии благодаря родственным связям

Политическая сила, противостоящая «комсомольцам» в нынешней КПК, представляет собой довольно широкий и, по всей видимости, достаточно условный альянс выходцев из шанхайского горкома КПК и тех, кто сделал карьеру в партии благодаря родственным связям. Их главное отличие от «комсомольцев» заключается в том, что они представляют элиту партии (в плане происхождения, занимаемого положения, доходов и т.д.). Однако сравнение противоборства этой коалиции и «комсомольцев» со временами противоборства «прагматиков» и «радикалов» кажется надуманным.

Стереотип второй. Группировки являются сплоченными, их отношения носят непримиримый характер. Анализ имеющихся материалов не дает оснований говорить о такой уж непримиримости фракционной борьбы в КПК. Да, она есть. Да, не будь ее, не было бы скандалов, подобных «разоблачению» имущества семьи Вэнь Цзябао. Тем не менее различные стороны этой борьбы способны и готовы к компромиссу. Тем более что идеологические различия между ними не так выражены. Экспертные выводы о том, что «комсомольцы» более ориентированы на социальные программы, а «шанхайцы» и «принцы» – на развитие рынка, не всегда соответствуют действительности. Например, Бо Силай, связанный с «принцами» по признаку родства и многим в своей карьере обязанный Цзян Цзэминю, в настоящий момент заклеймен как неомаоист. И хотя в самом этом ярлыке многое вызывает вопросы, по всей видимости, «нет дыма без огня».

Если ранее «прагматики» и «радикалы» боролись не только за привилегированное место под солнцем, но и возможность повернуть Китай в соответствии со своими убеждениями, то нынешние политические соперники в целом одинаково смотрят на будущее страны. Очевидно, что общий курс на развитие рыночной экономики при сохранении достаточно пассивной внешней политики, монополии КПК на власть и популистской риторики сохранится и при новом поколении руководителей.

Что по-настоящему является целью закулисной борьбы в Чжуннаньхае – так это возможность поставить на определяющие посты как можно больше «своих людей» для того, чтобы сохранить влияние и обезопасить себя и своих сторонников от возможных антикоррупционных действий. Не секрет, что скандалы, подобные делу Бо Силая и Вэнь Цзябао, потенциально могут накрыть любого из двадцати пяти членов Политбюро. В этих условиях высшие руководители партии, с одной стороны, кровно заинтересованы в численном превосходстве своих сторонников в высших органах власти, а во-вторых, готовы на компромисс, так как баланс сил является залогом сохранения их имущества, жизни и честного имени. А нарушение этого баланса сил чревато крахом всей существующей системы, включая само право КПК на власть в стране.

Этими же соображениями, возможно, объясняется и консенсус представителей всех группировок относительно Бо Силая. Бо, начав серьезную антикоррупционную кампанию в Чунцине, не только проявил амбиции на самостоятельную роль в борьбе за лидерство в КПК, но и очевидно нарушил некие негласные правила игры, известные всем в элите. Поэтому Бо, который, по всей видимости, был связан с «принцами» и «шанхайцами», так легко был принесен в жертву (на слушаниях в ЦК КПК за него заступилось только три человека – все трое связаны с Цзян Цзэминем, и никто из них троих сейчас не прошел в новый состав Постоянного комитета Политбюро).

Что по-настоящему является целью закулисной борьбы в Чжуннаньхае – так это возможность поставить на определяющие посты как можно больше «своих людей» для того, чтобы сохранить влияние и обезопасить себя и своих сторонников от возможных антикоррупционных действий

Что касается сплоченности «рядов», здесь также есть определенные сомнения. Скажем, анализируя состав Постоянного комитета Политбюро, большинство экспертов определило соотношение сил следующим образом: пять сторонников Цзян Цзэминя и два сторонника Ху Цзиньтао. Между тем, только Юй Чжэншэн (сын Юй Цивэя, одного из старожилов КПК и личный друг семьи Дэн), Чжан Дэцзян и Чжан Гаоли (связан с Чжоу Юнканом) являются явными креатурами альянса «шанхайцев» и «принцев». Си Цзиньпин, по всей видимости, является фигурой, устраивающей всех. Ван Цишань, согласно информации из гонконгских СМИ, в последнее время выступил с рядом заявлений, из которых следует, что он как минимум поддерживает политику Ху Цзиньтао, а как максимум лоялен фракции «комсомольцев» не меньше, чем группировке Цзян Цзэминя. Как мы видим, обозначенные нами группировки вовсе не являются такими монолитными, как может показаться.

Стереотип третий. Группировка «принцев» (тайцзыдан) возглавляется Цзян Цзэминем. Цзян Цзэминь, торжественно «отправленный на пенсию» по итогам предыдущего съезда КПК, в последние недели приобрел образ зловещего серого кардинала и самого влиятельного человека в Китае. Авторитет Цзян Цзэминя, безусловно, велик. Однако, на мой взгляд, не следует переоценивать роль Цзян Цзэминя для консолидации альянса «шанхайцев» и «принцев». Цзян Цзэминь важен как человек, лично сделавший многое для карьеры представителей этих группировок: многие работали с ним в шанхайском горкоме, чьи-то родители дружили с Цзян Цзэминем во времена его политической молодости. Кто-то, как Чжан Дэцзян, стремительно «пошли в гору», оказавшись в нужном месте в нужное время: во время командировки Цзян Цзэминя в КНДР (и в марте 2013 года стал главой ПК ВСНП (парламента) КНР. – Ред.).

Однако следует понимать, что Цзян Цзэминю уже 86 лет – сильная политическая группировка не может и не должна опираться на лидера столь преклонного возраста. Дай бог товарищу Цзяну долгих лет жизни, но никто не может гарантировать, что Цзян доживет до следующей предполагаемой смены власти в 2022 году. Следовательно, так называемая «группировка Цзян Цзэминя», если она на самом деле существует, должна иметь своих теневых лидеров, тех, кто реально определяет стратегию действий фракции. В этом контексте целесообразно упомянуть Цзэн Цинхуна, бывшего вице-председателя КНР (до того, как им стал Си Цзиньпин). С одной стороны, он сделал карьеру в Шанхае в период, когда им руководил Цзян Цзэминь. С другой стороны, это выходец из высокопоставленной семьи ганьбу, его отец Цзэн Шань был одним из друзей Мао Цзэдуна. Таким образом, если о «группировке Цзян Цзэминя» как о коалиции «принцев» и «шанхайцев» следует говорить, то нужно подразумевать, что это «группировка Цзян Цзэминя и Цзэн Цинхуна».

Стереотип четвертый. Группировка «комсомольцев» (туаньпай) возглавляется Ху Цзиньтао. О «комсомольцах» (туаньпай) стали говорить применительно к руководителям, лично обязанным Ху Цзиньтао своей карьерой и сделавшим, как считается, карьеру в комсомоле. Проблема только в том, что собственно выходцами из комсомола является не так много людей (хотя такие тоже есть – прежде всего, Ли Кэцян и Ху Чуньхуа). Остальные, кого мы традиционно причисляем к «группировке Ху Цзиньтао» (например, выходец из Внутренний Монголии и специалист по пропаганде Лю Юньшань), близки к нему не по принадлежности к комсомолу, но по духу – как правило, это нынешние лидеры партии, являющиеся выходцами из простых семей и сделавшие карьеру в регионах. Эти люди действительно обязаны своим попаданием в центр и карьерой Ху Цзиньтао. Однако насколько мы можем говорить о Ху Цзиньтао как о лидере «комсомольцев» и человеке, имеющем амбиции на роль «серого кардинала»? Здесь возникают вопросы.

Можно лишь отметить, что, во-первых, Ху Цзиньтао стал лидером Китая еще «по завещанию» Дэн Сяопина, определившего его в «наследники» Цзян Цзэминя еще до того, как тот сам возглавил партию и государство

Эти вопросы особенно усилились после того, как Ху «практически без боя» отдал самую влиятельную должность в китайской системе власти и управления – должность председателя Военного совета ЦК КПК. Что это? Проявление компромисса сторон – обещания того, что Ху не будет вмешиваться в политику Си Цзиньпина и «группировки Цзян Цзэминя» в обмен на гарантии неприкосновенности или свидетельство того, что Ху устал от власти и не имеет амбиций бороться за нее? Пока непонятно.

Можно лишь отметить, что, во-первых, Ху Цзиньтао стал лидером Китая еще «по завещанию» Дэн Сяопина, определившего его в «наследники» Цзян Цзэминя еще до того, как тот сам возглавил партию и государство. Таким образом, сам факт того, что Ху Цзиньтао взобрался на вершину власти, можно объяснить инерцией принятия решения в партии и уважением к словам Дэна, а вовсе не личными качествами Ху Цзиньтао. За все десять лет, что Ху был у власти, мир так и не смог сделать вывод – who is Mr. Hu: сильный харизматичный лидер или же технический руководитель, озвучивающий решения, принимаемые коллегиально. Кроме того, в гонконгской прессе прошли сообщения, что Ху Цзиньтао является достаточно больным человеком и активно бороться в закулисье ему не позволит здоровье. В-третьих, удар по репутации Вэнь Цзябао вполне может оказаться и предупреждением Ху Цзиньтао. Вполне возможно, что Ху Цзиньтао действительно уходит не только со всех официальных постов в партии и готовится сдать в марте 2013 года пост «председателя КНР» (уже сдал. – Ред.), но и уходит от неформального руководства фракцией своих сторонников.

Впрочем, существует также версия, что «мирный договор» между Цзян Цзэминем и Ху Цзиньтао в преддверии Съезда достигнут ценой согласия на то, что спустя десять лет, в 2022 году, партию возглавит креатура Ху Цзиньтао – Ху Чуньхуа, который вошел в Политбюро, сейчас якобы готовится возглавить партком провинции Гуандун, а через пять лет, надо полагать, станет членом Постоянного комитета Политбюро и, возможно, «преемником» Си Цзиньпина.

Стереотип пятый. Различные группировки имеют разногласия в сфере идеологии. Уже упоминалось, что по большому счету противоречия между различными фракциями внутри КПК носят конъюнктурный, а не идеологический характер. Представители разных точек зрения на развитие Китая – условно говоря, «консерваторы» и «реформисты» – перемешаны между собой. Это еще одно доказательство того, что о фракционной борьбе в правящей элите Китая нужно говорить с определенными допущениями.

Взгляды Ли Кэцяна созвучны взглядам Вэнь Цзябао – их можно охарактеризовать как «либеральные». То же можно сказать и о Ван Яне, авторе «уканьского прецедента», и о Ли Юаньчао, который в своих речах постоянно говорит о «бюрократии обслуживающего типа» и реформе госсектора. В то же время среди «шанхайцев», сделавших карьеру в развитых приморских провинциях, многие также разделяют взгляды, ориентированные на дальнейшее развитие рыночной экономики и постепенную либерализацию режима. В основном высшие бюрократы внутри КПК придерживаются довольно консервативных взглядов. Это касается и обоих «мнимых лидеров» противоборствующих фракций – Ху Цзиньтао и Цзян Цзэминя.

Стереотип шестой. Нынешний съезд был ознаменован полной победой группировки Цзян Цзэминя над Ху Цзиньтао. Вывод, который был сделан на эмоциях большинством экспертов, пристально наблюдавших за кадровыми решениями 1-го пленума ЦК КПК. Эмоции объясняются разочарованием от того, что большинство прогнозов были основаны на ожидании «паритета между группировками» и включали в себя упоминание влиятельного руководителя Орготдела ЦК КПК Ли Юаньчао в качестве одного из будущих серых кардиналов

Гораздо более интересным в этом плане представляется возможный приход к вершинам власти Сунь Чжэнцая. Сунь посещал с официальным визитом Приморье, курировал реализацию на территории провинции Программы сотрудничества между регионами Дальнего Востока РФ и Северо-восточного Китая

Постоянного комитета Политбюро (сейчас он покинул эту должность). Попадания в ПК можно было ожидать и для секретаря гуандунского парткома Ван Яна (не случайно же его отправили на столь ответственный участок работы по итогам прошлого съезда). Обоих в числе «семерых небожителей» не оказалось. Зато там оказались: Чжан Гаоли, секретарь тяньцзиньского парткома и один из самых закрытых и непримечательных высших руководителей КПК, и Юй Чжэншэн, которому уже 67 лет и который вряд ли будет играть активную роль в будущем (но вполне может занять почетную должность председателя Постоянного комитета НПКСК).

Это обстоятельство и поспешили назвать триумфом «группировки Цзян Цзэминя». Между тем, расклад сил внутри Постоянного комитета вовсе не так уж однозначен. Как уже отмечалось, Си Цзиньпина, несмотря на его явную принадлежность к «тайцзыдан», нельзя считать полностью человеком Цзян Цзэминя. Ван Цишань, который скорее всего будет играть в амплуа Вэнь Цзябао (умного, образованного, публичного политика), также проявил амбиции к тому, чтобы быть связующим звеном между фракциями (то есть заменить в этом качестве отсутствующего в ПК Ли Юаньчао). Между тем положение Ван Цишаня выглядит едва ли не ключевым в новом руководстве КПК, так как именно ему поручено возглавлять Центральную комиссию по проверке дисциплины, значение которой в сложившихся условиях сложно переоценить.

Думается, Ли Юаньчао может занять одну из важных должностей в государственном аппарате по итогам съездов ВСНП и НПКСК, и, таким образом, паритет между фракциями будет восстановлен (в марте 2013 года стал заместителем председателя КНР, то есть товарища Си. – Ред.).

Примечательно, что среди молодых руководителей (моложе 50 лет) в Политбюро вошли политики, близкие именно Ху Цзиньтао (Ху Чуньхуа) и Вэнь Цзябао (Сунь Чжэнцай). Другие молодые политики – Чжоу Цян (провинция Хубэй) и Лу Хао (возглавляет комсомол) также близки скорее «группировке Ху Цзиньтао», нежели Цзян Цзэминя.

Кроме того, следует отметить, что скандал с Бо Силаем больно ударил именно по группировке «принцев». Так что успехи альянса «принцев» и «шанхайцев» следует считать тактическими, и говорить о полной победе над ставленниками Ху Цзиньтао не приходится.

Стереотип седьмой. Кадровые перестановки на высшем уровне легко предсказуемы и прогнозируемы. Все вышесказанное, по идее, подтверждает данный тезис. Да, основные кадровые перестановки были запланированы заранее и реализованы в полной степени. Однако интрига сохранялась. Были вопросы, связанные с фракционной борьбой, в полной мере отраженные в непредсказуемости кадровых решений по Постоянному комитету Политбюро. Это же можно сказать и про уход Ху Цзиньтао с поста председателя Военного совета ЦК КПК.

Все это свидетельствует: в отсутствие достоверной инсайдерской информации о положении дел в закулисье Чжуннаньхая мы вынуждены строить догадки, но практически никогда не можем спрогнозировать ход событий на несколько шагов вперед. Таким образом, не исключено, что ближайшие пять лет, до следующего съезда КПК, будут ознаменованы неординарными событиями, в том числе в плане межфракционной борьбы.

Выводы для России. Россия на данный момент, по моему мнению, более всего заинтересована в сохранении стабильного положения в Китае и сохранении монополии КПК на власть. Нынешние китайские руководители – прагматики. Можно ожидать, что политика по отношению к России будет строиться из прагматичных соображений и не будет зависеть от неких индивидуальных пристрастий. Утверждать о триумфе ставленников Цзян Цзэминя преждевременно, а следовательно, нельзя говорить и о возвращении «особого» отношения к России как стране, в которой находились на учебе лидеры «третьего поколения» руководителей. Русистов в нынешнем руководстве КПК также нет, зато есть кореист (Чжан Дэцзян), так что можно ожидать активизации и упрочнения отношений с Пхеньяном.

Гораздо более интересным в этом плане представляется возможный приход к вершинам власти Сунь Чжэнцая, который вплоть до последнего времени возглавлял провинцию Цзилинь. Сунь посещал с официальным визитом Приморье, курировал реализацию на территории провинции Программы сотрудничества между регионами Дальнего Востока РФ и Северо-восточного Китая. Сейчас его переводят с Северо-востока в Чунцин; возможно, он сохранит некое особое отношение к России. Вот только каким оно будет, учитывая провал Программы сотрудничества Дальнего Востока и СВК, сложно сказать.

P.S. Персональный состав Постоянного комитета Политбюро ЦК КПК, избранный XVIII съездом КПК 15 ноября 2012 года:

1. Си Цзиньпин – Генеральный секретарь ЦК КПК, председатель Военного совета ЦК КПК, председатель КНР («принц» но сторонник компромиссов).

2. Ли Кэцян – премьер Госсовета КНР («комсомолец»).

3. Чжан Дэцзян – председатель вице-премьер, член партийной группы Госсовета КНР («принц»).

4. Юй Чжэншэн – секретарь парткома города Шанхай («принц»).

5. Лю Юньшань – член Секретариата ЦК КПК («комсомолец» по духу, «принц» по происхождению).

6. Ван Цишань – вице-премьер Госсовета КНР, секретарь Центральной комиссии КПК по проверке дисциплины (лоялен к «комсомольцам»).

7. Чжан Гаоли – секретарь парткома города Тяньцзинь («принц»).

54321
(Всего 0, Балл 0 из 5)
Facebook
LinkedIn
Twitter
Telegram
WhatsApp

При полном или частичном использовании материалов сайта, ссылка на «Версии.com» обязательна.

Всі інформаційні повідомлення, що розміщені на цьому сайті із посиланням на агентство «Інтерфакс-Україна», не підлягають подальшому відтворенню та/чи розповсюдженню в будь-якій формі, інакше як з письмового дозволу агентства «Інтерфакс-Україна

Напишите нам