Спешить заставляет не только приближение «часа Х» с ЕС, но и наличие в переходных положениях нового Уголовно-процессуального кодекса нормы о НБР. Точнее, обязательства создать в Украине орган, которому перейдут от Генпрокуратуры функции следствия и где будут сосредоточены следователи по особо важным делам. У ГПУ в свою очередь останется право представлять в судах интересы отельных физических лиц и государства, поддерживать обвинение и консультировать следователей из других органов.
Поэтому специалисты рассматривают создание НБР в связке с реформой прокуратуры. И преимущественно задаются одним вопросом: если верен тезис, что «лучшее враг хорошего», на фига мы это все делаем? По версии Европы – для преодоления коррупции. По версии экспертов правоохранительной системы – чтобы перетормошить ее очередным кардинальным реформированием.
Меньше всего как силовики, так и адвокаты понимают, зачем в нынешних условиях менять функции прокуратуры. Единственный логичный ответ на этот вопрос звучит так: этого требует Европа. «Как нам сказали на одной из встреч представители Совета Европы, на Украине все еще действует сталинский, а не европейский закон о прокуратуре», – поясняет член комитета Верховной Рады Украины по правовой политике Сергей Мищенко.
Когда Украина в 1995 году стала членом Совета Европы, она (помимо прочего) взяла на себя обязательство изменить роль и функции прокуратуры путем превращения этого института в орган, который будет соответствовать принципам Совета Европы.
Когда Украина в 1995 году стала членом Совета Европы, она (помимо прочего) взяла на себя обязательство изменить роль и функции прокуратуры путем превращения этого института в орган, который будет соответствовать принципам Совета Европы
Прошло всего ничего, 18 лет, наше обязательство, образно говоря, стало «совершеннолетним», и настало время его выполнить. О чем Евросоюз не устает нам напоминать все эти долгие годы. Последний раз весточку из Брюсселя присылали в мае 2013 года, заявив, что без реформирования такого органа уголовной юстиции, как прокуратура пути к подписанию Соглашения об ассоциации с Украиной будут закрыты.
Не все так радикально, конечно, но наши «писари» зашевелились. И на гора был выдан третий, последний вариант проекта закона о прокуратуре, который незамедлительно отбыл в Венецианскую комиссию в августе этого года.
Комиссия, оправившись от бурных летних каникул где-нибудь на Ибице, 6 сентября обнаружила законопроект в почте и пообещала дать свое заключение по тексту в октябре этого года. Как люди, привыкшие держать слово, «юристы из Венеции» заключение выдали. Причем именно в октябре.
11-12 октября Венецианская комиссия Совета Европы, по словам ее секретаря Томаса Маркерта, высказала свое мнение. Его суть сводится к тому, что в целом проект – агрессивная белиберда, которая позволяет привлекать к ответственности (чуть ли не уголовной) журналистов и правозащитников, которые осмелились критиковать прокуроров, скажем, застуканных на работе с девочками или в кабаке за пьянством. Это будет расцениваться как "неуважение к прокурору" и «воздействие на прокурора».
Но… Поскольку формально требования Евросоюза выполнены и законопроект предусматривает полную отмену общего надзора, ликвидацию 122 спецпрокуратур и сокращение полномочий всех остальных, документ назвали "значительно более прогрессивным" по сравнению со всеми предыдущими наработками Украины по данному вопросу.
На самом деле, говорят опытные юристы, требование урезать функции прокуратуры относительно надзора за соблюдением и применением законов, превращает прокуратуру из органа, куда можно пожаловаться на «беспредел ментов», в клуб ветеранов следствия. Не секрет, что именно прокурорские «важняки» – это элита следственной касты. На работу в аппарат прокуратуры традиционно отбирали лучших выпускников вузов, с аналитическими способностями, с талантом распутывать сложные головоломки. Тех, кто был попроще в интеллектуальном плане, но более вынослив физически – отправляли в милицию. Как говорят на сленге оперативников, «в поля».
Сейчас прокурорских следователей, у которых и так отобрали львиную долю функций, частично поувольняют, частично – переведут в Национальное бюро расследований. Следствием опять будут заниматься в милиции. Но раскрывать сложные уголовные преступления – это не их конек. В итоге количество безнаказанных преступников в стране, по мнению ветеранов органов, автоматически возрастет.
Сейчас прокурорских следователей, у которых и так отобрали львиную долю функций, частично поувольняют, частично – переведут в Национальное бюро расследований. Следствием опять будут заниматься в милиции. Но раскрывать сложные уголовные преступления – это не их конек
Что же касается Национального бюро расследований, то предполагается, что это ведомство сосредоточится на борьбе с коррупцией. Газета «Сегодня» пишет, ссылаясь на свои источники, что одним из основных кандидатов на должность главы нового органа является бывший замгенпрокурора Виктор Шокин, дважды руководивший следствием и арестовавший первый раз (еще в 2003 году) генерала Алексея Пукача. Наши источники эту информацию опровергают, указывая на то, что Шокин – креатура Генпрокуратура Святослава Пискуна. А он, вместе со своим другом, беглым ректором налоговой академии Петром Мельником, мягко говоря, не в фаворе. И допускают, что после увольнения с должности замгенпрокурора Рината Кузьмина (сейчас он – в СНБО) может вновь взойти солнце для другого бывшего заместителя Генерального прокурора Николая Обихода, у которого с Кузьминым были, как известно, сложные отношения.
Впрочем, как ни парадоксально, но НБР – это не то ведомство, где кадры решают все. Проблема в самом органе, который для Украины (пардон за каламбур) является неорганичным, из серии «приший кобилі хвіст». Как бы Евросоюз ни боролся с пережитками у нас советского прошлого (чему, собственно, и подчинена вся реформа прокуратуры и т.д.), западные модели права на нашей территории банально не приживаются. О чем свидетельствуют и бесплодные попытки создать НБР в недавнем прошлом.
Напомню, что НБР уже существовало в Украине целых 2,5 года. 24 апреля 1997-го Леонид Кучма подписал соответствующий указ и даже назначил во главе ведомства бывшего вице-премьера Василия Дурдинца. Ему дали водителя, секретаря и помещение на Печерске. Два года украинский аналог ФБР протянул в таком, сильно усеченном составе, а в 1999 году его тихонечко прикрыли, чтобы не списывать бюджетные деньги.
Следующий раз НБР по просьбе западных товарищей создал Виктор Ющенко. Указ об организации деятельности Национального бюро расследований он подписал почти сразу после победы «оранжевой» революции 15 марта 2005 года. Но и тогда из мертвого семени ничего не выросло.
Почему? Попытаюсь объяснить на практическом примере, который привел в разговоре с автором ветеран правоохранительных органов. Скажем, 10 октября недалеко от села Скулин Ковельского района во время совершения вынужденной посадки потерпел крушение самолет «Ан-2» с бортовым номером UR 54853. Самолет разбился, пилоты погибли. Если бы не это трагическое обстоятельство, никто бы не узнал о существовании «аэромоста», по которому из Беларуси в Украину перевозили контрабанду. Именно белорусский «контрабас» был на борту разбившегося самолета. И он не позволял пилотам просить помощи с земли.
Дальше выяснилось, что самолет взлетел с подпольного аэродрома, и таких в Украине существует, по меньшей мере, с десяток. А теперь подумайте: может ли работать подобная система, если в ней не замешаны пограничники и таможенники, которые не замечают летающих через границу контрабандистов; местные власти и милиция в местах, где приземляются самолеты; криминальные круги, которые редко проходят мимо столь лакомых тем, и бизнес, который финансирует контрабандный канал? Кто должен распутывать этот клубок? Милиция? Прокуратура? НБР? И так во всем.
В Украине нет беловоротничковой коррупции в чистом виде. Как нет отдельно существующего криминального мира: он почти всегда связан с легальным бизнесом, а нередко – с властью и правоохранительной системой на местах. В этих условиях приживленная у нас западная модель элитного следственного органа может быть лишь «архитектурным украшением» правоохранительной системы в целом, а не боевым отрядом по борьбе с коррупцией.