НБУ занялся банковским моделированием и кластеризацией. Слова – умные, суть – простая. Основная идея распределения банков на кластеры – формальные группы по интересам – убрать с рынка небольшие финучреждения. По мнению дамочек из руководства НБУ, именно размер имеет решающее значение. Хотя даже обывателю очевидно, что толковым может быть и небольшой банк, а громадине, не вписавшейся в реалии текущего момента, ничего не помешает рухнуть. «Финансы и кредит»» и «Дельта» – яркие тому подтверждения…
Запуск кластерной системе надзора Национальный банк презентовал 11 ноября на закрытом совещании с руководителями 92 небольших банков (всего в Украине на 1 октября 2015 г. было 123 работающих банка).
Как писала газета «Вести» и другие СМИ со ссылкой на участников мероприятия, банки разделили на пять кластеров. «Рыночные» (всего 43 из 92 небольших финучреждений) – это те, кто ведет классический банковский бизнес и не был замешан в подозрительных сделках. Кэптивные банки (набрались чужих слов, – автор) – их 12, и они обслуживают прежде всего своих акционеров и зависимы от них как по пассивам, так и по активам. Схемные банки – созданные исключительно для операций по заводу/выводу капиталов и отмыванию денег. Их 9 штук. Рисковые. Тоже плохие, и чем конкретно отличаются от схемных, сразу сформулировать трудно. Их 14. Наконец, «неактивные» банки. Которые зарегистрированы, выдерживают нормативы капиталов, но практически не ведут никакой деятельности. Их тоже 14.
Собрав финансистов, НБУ заявил, что «неактивным» банкам будет предложено два варианта: либо найти инвесторов и продать свои структуры, либо самостоятельно закрыться. Рисковые и схемные банки НБУ собирается закрывать сам, без решения акционеров, в последнем случае с привлечением ГПУ. Кэптивным советуют расширить сферу деятельности и приблизиться к рыночным. Ну, а рыночным ничего не советуют, они сдохнут сами, если дальше так пойдет дело…
Я, конечно, не юрист и не банкир, но даже мне очевидно – налицо вмешательство регулятора в предпринимательскую деятельность. Зачем трогать то, что еще дышит? Кому мешают «неактивные» банки? Они себе сидят тихо в «спящем режиме», ждут, когда экономика выйдет из кризиса. И вреда от них меньше, чем от тех, кто, формально являясь «классическими», набрался депозитов и затыкает ими свои дыры.
Кто утвердил критерии, по которым банк (заметим, практически любой) можно признать рисковым и уничтожить? Какое ему дело до банков, обслуживающих конкретные ФПГ, а не бабушек с дедушками? Ну, выбрали люди такую форму бизнеса, так им надежнее проводить расчеты. Кто сказал, что эти банки рухнут быстрее, чем классические или крупные?
Почему НБУ, имея такой инструмент прямого действия, как выдача лицензий и разнообразные нормативы (капитала, например), начинает выдумывать субъективные принципы оценки банка? Даже не то, насколько он жизнеспособен в своей деятельности, а подходит ли его модель, прорисованная клерками из НБУ, под параметры правильного кластера?
Наконец, почему НБУ, имея такой инструмент прямого действия, как выдача лицензий и разнообразные нормативы (капитала, например), начинает выдумывать субъективные принципы оценки банка? Даже не то, насколько он жизнеспособен в своей деятельности, а подходит ли его модель, прорисованная клерками из НБУ, под параметры правильного кластера?
Но и это еще не все. Помимо фантазий НБУ с кластерами, есть требования закона «О банках и банковской деятельности», кстати, принятые под ассоциацию с ЕС, нарастить уставные капиталы сначала до 500 млн. грн. Конечно, к моменту, когда изменения в закон голосовались, доллар был то ли по 5 грн., то ли по 8 грн. Сейчас, когда национальная валюта медленно, но уверенно стремится к отметке 30, все расчеты в гривнах утратили прежнее значение. Но закон есть закон. Его надо выполнять или пересматривать. В нашем варианте, правда, есть третий путь – трактовать.
Для этого в прошлом году НБУ выпустил постановление №464 от 6 августа 2014 года, которым утвердил с середины 2016 года график капитализации. В законе его не было, дописали подзаконным актом, ну да ладно. Размер уставного капитала банка каждый год будет увеличиваться по такому графику:
120 млн. гривен до 17 июня 2016 года;
150 млн. – до 11 июля 2017 года;
200 млн. – до 11 июля 2018 года;
250 млн. – до 11 июля 2019 года;
300 млн. – до 11 июля 2020 года;
350 млн. – до 11 июля 2021 года;
400 млн. – до 11 июля 2022 года;
450 млн. – до 11 июля 2023 года;
500 млн. – до 11 июля 2024 года.
При этом все новые (создаваемые) банки уже обязаны иметь минимальный уставной капитал в 500 млн. грн.
Вот, казалось бы, тебе и критерий. Есть другие показатели, по которым можно определить, насколько банк жизнеспособен. Возникло подозрение, что он «мухлюет», забирайте лицензии. Но НБУ продолжает играть в Шерлока Холмса и по косвенным признакам угадывать, есть в деятельности банков рисковость или нет.
В новом постановлении регулятора №778 «О внесении изменений в некоторые нормативно-правовые акты НБУ» расписаны эти самые признаки рискованной деятельности: 1) осуществление банком операций, не имеющих очевидной экономической целесообразности; 2) осуществление косвенного кредитования связанных с банком лиц; 3) невключение в перечень связанных с банком лиц, имеющих признаки связанности с банком, и с которыми банк осуществляет операции прямо или косвенно; 4) осуществление операций с ценными бумагами, имеющими признаки фиктивности; 5) использование банком финансовых инструментов, что приводит к искусственному улучшению финансового результата банка или искривлению его отчетности; 6) досрочное возвращение срочных средств, привлеченных от связанных с банком лиц; 7) однократное грубое или систематическое нарушение банком законодательства в сфере наличного обращения.
Если НБУ точно знает, что за банком числится «систематическое нарушение законодательства», то почему он вообще еще работает? Что такое осуществление операций, не имеющих очевидной экономической целесообразности? Обслуживание банковских карточек волонтеров в АТО без комиссии не имеет экономической целесообразности. Это повод закрыть банк или нет?
У меня опять-таки наклевывается группа вопросов. Если НБУ точно знает, что за банком числится «систематическое нарушение законодательства», то почему он вообще еще работает? Что такое осуществление операций, не имеющих очевидной экономической целесообразности? Обслуживание банковских карточек волонтеров в АТО без комиссии не имеет экономической целесообразности. Это повод закрыть банк или нет?
Вообще, когда летом прошлого года НБУ впервые начал употреблять иностранное словечко «кластеры», у банкиров сложилось мнение, что это делается для внутреннего удобства надзора. Позднее это косвенно подтвердила в своем интервью порталу Delo.UA глава департамента банковского надзора НБУ Екатерина Рожкова.
«Во-первых, если раньше распределение банков между сотрудниками надзора НБУ носило хаотичный характер, то сегодня мы их сгруппировали и за каждой группой банков закрепили отдельную группу надзорщиков. В их задачи входит: оценить бизнес-модель, окончательно определиться со структурой собственности и в конечном итоге все-таки прийти к тому, каким этот банк будет. Это первое. Второе – это хорошо для инспектирования. Потому что, если ты идешь в кэптивный банк, то тебе достаточно проверить только качество активов, можно не делать большую проверку и намечать какой-то план», – пояснила она.
То, что Нацбанку удобнее инспектировать не по системе справедливой оценки работы финучреждений, а формальным шаблоном кластеров – это ясно. Поможет ли такая модель сохранить банки, которые хоть и не крупные, но жизнеспособные? В этом я сомневаюсь. Но ведь для клиентов, которые хранят свои средства или обслуживаются в банке, важен не размер, а устойчивость.
Как показывает опыт, большой шкаф громче падает. «Форум», «Надра», «Дельта», «Брокбизнесбанк», наконец, «Финансы и кредит» были крупными банками. В «Финансах и кредите» на момент объявления неплатежеспособным были активы 39 млрд. грн. и депозиты физлиц, если не ошибаюсь, около 17 млрд. грн. Что это меняет в сухом остатке?
По мнению известного экономиста Александра Охрименко, на самом деле требование закрыть большую часть мелких банков исходит от МВФ и США. И суть его не в величине капитала, а в том, что собственники таких банков – из Украины.
«На первый взгляд может показаться, что зачистка украинского банковского рынка от отечественных банкиров делается для захвата европейскими и американскими банками, – отмечает Охрименко. – На самом деле Украина, как рынок, вообще не интересна для зарубежных банков. Фактически все украинские банки, которые принадлежат собственникам из ЕС, выставлены на продажу».
По мнению финансиста, банки, рожденные известными западными структурами, скоро изъявят желание, чтобы их национализировали, дабы не увеличивать капитал. Поэтому, скорее всего, после такой зачистки в Украине увеличится количество госбанков и усилятся позиции нескольких крупных и средних банков украинских олигархов, близких к власти.
А европейцам и американцам, как и близким к власти олигархам, нужны активы банков, прежде всего, небольших. Ведь не секрет, что практически все торговые центры, ликвидные сельхозпредприятия, построенные в последнее время жилые комплексы и объекты инфраструктуры находятся в банковском залоге. И там есть чем поживиться…