Есть такой анекдот. В казарму одной из воинских частей завезли новенький телевизор «Rainford». В рамках программы реформировании Вооруженных Сил. Никаких плоских экранов и диагоналей с косую сажень, но все же лучше, чем «Электрон», показывавший еще вести из опаленных американской агрессией вьетнамских деревень. Вечером, после изнурительной службы, военнослужащие захотели воспользоваться услугами «голубого экрана» и обращаются к прапорщику: «Товарищ прапорщик, можно телевизор посмотреть?». Тот: «Посмотрите, но только не включайте!».
В условиях последней президентской кампании многие граждане нашего государства, далеко не исполняющие свою военную обязанность, невольно очутились в положении тех самых военнослужащих, ибо телевизор в это смутное время часто лучше было не включать. Чтобы не нервничать, в очередной раз нажав любимую кнопку и увидев канал, превратившийся в беспощадное орудие пропаганды, да крепче спать.
Потому-то у нас в ходе выборов периодически встает вопрос о создании Общественного телевидения, который сегодня получил очередной импульс в своем развитии. Очередной, потому что, возможно, не все помнят, что его основа была заложена еще в 1995 году, а всерьез вопрос о его создании был поднят в 1997 году, накануне парламентских выборов, когда Верховной Радой было принято Постановление «О создании телерадиоорганизации Общественного вещания Украины».
2 июня 1995 года в Закон «О телевидении и радиовещании» был внесен ряд изменений. Одно из них касалось ст. 1, в которую был внесен термин «Общественное вещание» («Суспільне мовлення»). Согласно определению тогдашних законодателей, это «вещание на одном канале вещания под единой программной концепцией, которое финансируется за счет государства (с правом на контрольный пакет акций) и общественных объединений, телерадиоорганизаций, частных лиц, частица участия каждого из которых не может превышать 10%».
Последующие полтора года данная норма так и оставалась на бумаге. Весной же 1997 года процесс резко оживился после создания телерадиоорганизации «ГУРТ» (Громадське Українське радіо і телебачення). Ее учредителями выступили 16 различных структур, среди которых газеты, телевизионные и общественные организации.
А уже в июле 1997 года Верховной Радой был принят отдельный закон «О системе общественного («суспільного») телевидения и радиовещания Украины». В нем определение общественного вещания было полностью изменено. Теперь оно приобрело следующий вид: «Общественное телерадиовещание – это телерадиоорганизация со статусом единой общенациональной нераздельной и неприбыльной системы массовой коммуникации, которая является объектом права собственности Украинского народа и действует согласно единой программной концепции».
Учитывая несколько меньшую степень конкретики нового определения, отсутствие в нем положений относительно процентного соотношения пакетов акций участников и отсутствие какого-либо упоминания государства, можно предположить, что его принятие стало делом рук определенного лобби, которое в указанных выше пунктах было не заинтересовано.
Действие этого лобби можно проследить и в последующем изменении к закону «О телевидении и радиовещании», которое ввело еще одно понятие общественного вещания (на этот раз с помощью термина «громадське») и вообще запутало ситуацию. И сегодня, открыв этот многострадальный закон, насчитывающий в общей сложности 16 изменений, на ст. 1, где традиционно раскрываются основные понятия, каждый может увидеть определение как «громадського» (абзац 4), так и «суспільного» (абзац 17) вещания. Они далеко не идентичны, однако нужно понимать, что само наличие таких синонимичных терминов может дать основу для определенных спекуляций.
21 ноября 1997 г., вскоре после указанных изменений, Верховной Радой было принято постановление «О создании телерадиоорганизации общественного («суспільного») вещания Украины». Это постановление существенно форсировало скорейшую организацию вещания ГУРТа. В частности, предусматривалось предоставление ему статуса «телерадиоорганизации общественного («громадського») вещания Украины как неотъемлемой части системы общественного («суспільного») телевидения и радиовещания и выделить ей для телерадиовещания общенациональные каналы УТ-2 и УР-3″ (п. 1). Соответствующему комитету Верховной Рады давалось поручение в месячный срок «подготовить предложения о составе Общественного («громадського») совета телерадиоорганизации Общественного («суспільного») вещания Украины и внести их на рассмотрение Верховной рады Украины» (п. 3). Наконец, самое главное – Национальному совету Украины по вопросам телевидения и радиовещания наказывалось «решить вопрос о выдаче лицензии телерадиоорганизации Общественного («суспільного») вещания «ГУРТ» на общенациональном канале УТ-2 – 10 часов в сутки и общенациональном канале УР-3 – 22 часа в сутки» (п. 4). Подробнее ознакомиться с указанными документами можно по этой ссылке.
Собственно, на этом месте, за месяц до, казалось бы, начала вещания нового, общественного телевидения и радио, процесс остановился. Причина проста – конфликт интересов. Не мудрствуя лукаво, парламент предоставил эфир на канале, на котором вещала стремительно развивающаяся студия «1+1». Вряд ли в ее планы входили добрососедские отношения по разделу эфирного времени с кем бы то ни было. Потому студия, которая имела лицензию Национального совета телерадиовещания, стала заявлять о возможность подачи иска о защите своих лицензионных прав в Евросуд. В результате процесс создания общественного телевидения сошел на нет, национальный совет не предоставил ему лицензии на вещание. При этом поговаривают о личном участии президента в этом процессе.
С тех пор и до разгара президентской кампании 2004 года этот вопрос больше не поднимался.
В связи с этим встает старый риторический вопрос о форме и содержании. Можно ли при помощи первого изменить второе и обязательно ли это делать? Дело в том, что все те принципы, о которых идет речь, когда мы начинаем говорить об Общественном телевидении, заложены в законе «О телевидении и радиовещании». В нем, в частности, четко указывается: «Телерадиоорганизации Украины в своей деятельности реализуют принципы объективности, достоверности информации, компетентности, гарантирования права каждого гражданина на доступ к информации, свободное высказывание своих взглядов и мнений, обеспечения идеологического и политического плюрализма, соблюдение телерадиоработниками профессиональной этики и общечеловеческих норм морали» (ст. 2). При этом действие данной и всех прочих статей этого закона распространяется на всех субъектов медиапространства, независимо от форм их собственности (ст. 3). И если эти нормы не выполнялись до этого момента или не выполняются сейчас, то в форме ли дело?
Ведь если бы существующие представители телевизионных медиа действовали в соответствии с буквой закона, то не было бы таких информационных перекосов сначала в одну, а потом – в другую стороны. Тех перекосов, которые вылились в целый ряд журналистских «бунтов» с громкими заявлениями и обвинениями. Не было бы и такого раздражения у телезрителей, желающих получить информацию, а не пропаганду далеко не первой свежести. Одним словом, не было бы многих малоприятных явлений, к которым способна привести, по сути, низкая правовая культура.
С другой стороны, спасает ли от этого создание совершенно новой организации под вывеской Общественного телевидения (в «суспільном» или «громадськом» варианте)? Если свято верить в то, что от изменения формы изменится и содержание, то да. Если же учесть указанный выше фактор, когда уже наличествующие правила игры по тем или иным причинам все равно не соблюдаются, то установление неких отдельных, новых правил само по себе вряд ли может гарантировать их теперешнее соблюдение.
Тем более, когда до конца так и не ясно, откуда будет браться финансирование нового канала. С помощью средств из бюджета что-то серьезное сделать вряд ли возможно (тем более, если речь идет о создании одновременно телевидения и радио). С помощью абонплаты (как это делается в Британии, да и вообще подразумевается самим названием «общественное») кое-что сделать можно, но согласятся ли люди платить отдельные деньги за телевизионный канал (особенно в условиях развития кабельного и спутникового телевидения)? Остается реклама и спонсорские пожертвования. Однако в чем тогда отличие нового телевидения от уже существующего? Не окажется ли оно лишь декларацией бесспорно красивых и необходимых принципов?
Возвращаясь к развернувшейся сегодня дискуссии вокруг планов создания Общественного телевидения, отметим, что сейчас, в отличие от 1997 года, наиболее приемлемым вариантом считается его организация на канале УТ-1. Его, дескать, и так никто не смотрит, при этом он имеет самое большое покрытие.
Спорить с тем, что уровень сегодняшнего «Первого национального», мягко говоря, низок, смысла нет. Это очевидно. И причин тому много. Однако главная из них – это система менеджмента. Система, которая даже те деньги, которые выделяются на работу компании, не способна вложить эффективно. Рыба, как известно, гниет с головы, а до сегодняшнего дня руководство государства относилось к Первому каналу как к личной собственности, домашнему видео. В таких условиях творческим людям и профессионалам своего дела тяжело было найти в нем свое место.
Ведь у нас искривлено само понятие «государственного телевидения». Оно не подразумевает того, что мы видели на УТ-1 с первых дней независимости и что берет свои истоки из советских времен. То есть оно вовсе не должно быть провластным, как считают многие, ибо финансируется из бюджета, а бюджет – это деньги, заработанные всем обществом и каждым гражданином. А потому, при правильном понимании, должно служить, прежде всего, им, то есть всем нам.
В конце концов, главное в любом телевидении – это все же то, как к нему относится непосредственно потребитель. Человеку либо интересно смотреть канал, либо нет. Часто это не зависит от того, частный ли он, общественный или государственный (ведь смогли же в России создать ВГТРК «Россия», которая сегодня очень даже смотрибельна и транслируется во всем мире как «РТР-планета»). А потому нужно дискутировать. Главное – не забывать при этом о телезрителе.