Недавнюю новость о том, что Сейм Литвы одобрил резолюцию «О компенсации убытка от оккупации СССР», настоящие украинские националисты встретили с восторгом. Вот бы и нам так! Горячие литовские депутаты обратились к России, как к правопреемнице СССР, с просьбой о начале консультаций с Литвой об уплате «убытка от советской оккупации».
Убыток уже подсчитан – 24 миллиарда евро. Такой себе прецедент получается: всем подсчитать «убытки от оккупации», и как только РФ заикнется о ценах на нефть и газ, подсчетами их по носу…
Да только радоваться тут нечему и производить подсчеты тоже глупо. Даже не по общеизвестным причинам вроде истории, культуры и разных там связей. Это разрушительно для самой украинской нации – с точки зрения самого настоящего национализма.
Частые беседы с истовыми патриотами, в том числе с теми, у кого “російськомовність” собеседника вызывает брезгливость и внутреннее отторжение, обилие патриотических текстов, поведение представителей политической элиты – все это сводится к единому знаменателю. Для этих людей украинская нация с совершенно определенным набором ценностей существует только потому, что они об этом говорят.
Националисты создают нацию – вот внутренний движитель тех, кто на митингах скандирует «Москалів – на ножі!” и предлагает стереть к чертовой бабушке всю неправильную историю Украины, а на ее место поставить героические страницы борьбы ее лучших сыновей и дочерей. Не нация побуждает людей умирать за нее, жить для нее, работать для нее, а вроде бы они заставляют нацию это делать во имя высших идеалов. Очень похоже на древние теории устройства мироздания: Земля стоит на трех слонах и все, не колышет. Галилей? Иди сюда! Но все-таки, она вертится.
Эти люди правы в том, что национализм – технология мобилизации нации. Они могут повесить на стену портрет простой деревенской девки Жанны д’Арк, сумевшей поднять народ на базовых для французского национализма принципах. Но ошибаются, считая, что могут нацию создать, разрешая «правильное» и отвергая «неправильное». И притом нацию европейскую! Прежде всего, потому, что современный украинский национализм сильно поотстал от Европы.
На пути своего развития человеческое существо, начиная от Адама, было вынуждено в целях выживания учиться управлять своим поведением, эмоциями, приобретать разные полезные навыки. И всегда не в личных, а в общественных целях, для блага общины, племени, народа. Назовем это этапом усвоения правил, естественной целью которого была реализация принципа «своим можно все, чужим нельзя ничего».
Далее для сформировавшегося племени или народа наступает совершенно логичный этап освоения новых пространств, где целью есть «нам все, чужим ничего». Никакой пощады старикам, женщинам и детям. И шаг за шагом, век за веком в борьбе народов за «лебенсраум» национализм становится все более технологическим и обретает иное содержание: столкновение наций из-за неких экономических интересов уже можно представить как столкновение смыслов. Именно в этом виде происходили все великие войны XX века. Народы стали нациями и изменили мир в соответствии со своими смыслами.
Сам собой напрашивается вывод о том, что нацию на всех первых этапах рождает конфликт, общий враг. Народ хранит в себе культурную идентичность, он несет ее в себе сквозь жизненные бури, в которых либо гибнет как чжурчжэни, либо выживает, как украинцы. Но народ либо существует внутри себя, либо, становясь нацией, развивается, технологизируется, входит в «большие смыслы», втягивая туда другие народы.
Если непонятно, то был, скажем, русский народ, стала советская нация, объединенная большим смыслом. Национализм здесь – важнейший инструмент для установления политического контроля, создания самого механизма государственности, направленного на решение задач в историческом конфликте. Национализм устанавливает ориентиры и устраняет предателей внутри страны.
Вот здесь наступает третий, самый важный этап: овладение смыслами, способность их самостоятельно сооружать или разрушать. Другими словами, когда есть враг и конфликт, смысл появляется сам собой. Однако нация для своего развития должна формировать такие вещи самостоятельно. Так появляются мега-нации с мега-идеями: «исламский мир», «европейское сообщество», которые рождают такие штуки, как НАТО.
Если «большого смысла» нет, то начинается чистая Африка с крокодилами и бегемотами. Появляется псевдонация, в борьбе получает у метрополии независимость, но никаких врагов, кроме вчерашних колонизаторов, нет. У колонизаторов свои дела, они там смыслы формируют и на истошные крики в свой адрес постепенно перестают обращать внимание. И в бывшей колонии начинается кровавая межплеменная резня, поскольку национализм применить некуда. Те, кто воевать не желает, собирает манатки и едет в метрополию мыть посуду и водить трамваи.
Это как раз подходит к нашей стране, за исключением резни. Украинские националисты были технологически правы, борясь за независимость, овладев идеологическим направлением государственной политики, формируя свою историю, напирая на важность украинского языка. Однако главное упущение, держащее нас на уровне африканской страны, это категорическое непонимание того, что идея нации не исключает, а требует национального союза.
Национальный союз – это «За Великую Британию», где в нацию объединены центральный и периферийные народы. Это «За Америку», где белые, черные и желтые, тихо гнобящие друг друга в повседневной жизни, в одном порыве кладут руку на сердце при исполнении гимна и едут защищать демократию на другой конец света. В таком союзе есть ценностное поле, куда можно пригласить другой народ. Парадокс, но национализм смягчает этнические противоречия.
Избрав врагом Россию, украинский этнос (причем даже не весь, а лишь его часть) не может наполнить этот конфликт, как им кажется, создающий нацию, ценностным содержанием. Украинский национализм обостряет этнический конфликт. А потому не может получить союзника в виде русского и других этносов внутри своей же страны. Тутси и хуту снова хищно улыбаются друг другу.
Те, кто приветствуют дебильные поступки прибалтийских «камрадов» и тупо нажимает на одни и те же идеологические кнопки, рассуждая о «вражеской мове», продолжают топтаться на месте. Они остаются мелочными людишками, бурчащими у телека, что все дураки и все надо делать не так, но неспособными договориться с соседями по очереди мыть пол в подъезде, а со временем поставить железную дверь. Украинская нация раскалывается во имя местного, хуторянского национализма. А «крепкие хозяйственники» и профессиональные бюрократы этого просто не «догоняют», как выходцы из специфической среды со специфическим воспитанием. Не до того им.
Самое смешное, что народ-то к большим смыслам готов, и, более того, требует их. Возьмем последний визит Виктора Ющенко в Донецк. На пресс-конференции президент Украины, лидер нации, говорит о том, что ему не нравятся вопросы о НАТО и ЕС. Записано в законе, что мы туда идем – и до свидания. Не обсуждается. Лучше я вам расскажу о воинах УПА. Кстати, ненароком Виктор Андреевич сообщил тупым «донецким» сенсацию: украинские повстанцы боролись и гибли в Донбассе.
«Вы про них ничего не знаете, вас учили, что любой, кто боролся за Украину и ее независимость, является либо бандитом, либо членом бандформирования. У меня по этому поводу другое мнение. Люди, чьи кости лежат по всей стране, в Карпатах, на Таймыре, в Донбассе, они положили свои жизни за вас, за молодых людей, они боролись с геноцидом и заслуживают вашей памяти», – подчеркнул президент, взволновав всех профессиональных историков. Какое уж тут НАТО, какое ЕС…
Но именно это расхождение в интересах и показывает суть: внутри «граждан Украины» созрела нация, которая стремится вверх. Но ее всеми силами запихивает назад, в утробу, группа людей, полагающая, что это она нация и есть. Полагая наличием политической воли упрямство гнуть одну линию, эти люди лишены политической воли не делать то, что они делают и просто (очень просто!) слушать мнение большинства, действуя в соответствии с ним. Ибо, подчеркнем еще раз, фундаментом настоящего национализма является политический контроль нации над государством, когда сама нация, укрепляясь вокруг своих решений, выбирает, какую государственность ей иметь, с кем дружить, а с кем собачиться.