По данным Министерства экономики, за первый квартал 2006 года отток капиталов из Украины составил $3 млрд. (!). Сумма огромная, учитывая, что только в январе—феврале уход денег оценивался в $2 млрд., тогда как за аналогичный период 2005 года — $822 млн. Совершенно очевидно, что украинский бизнес напуган и убегает. Разговаривая с деловыми людьми и аналитиками, мы постарались выявить самые распространенные страхи и составить их примерный рейтинг. Если говорить коротко, больше всего любой предприниматель боится, что к власти придет чужая «крыша». На всех уровнях. А глобально Украина находится в состоянии исторического конфликта национальной и компрадорской буржуазий. Однако обо всем по порядку…
Украинская экономика выросла на развалинах советских мощностей. Банки родились на базе украденных комсомольских денег. Корпорации — на основе советских заводов, приватизированных за ваучеры, долги и только в последнее время — за деньги. Государственный бюджет питается за счет продажи бывшего народного имущества, правда, после «Укртелекома» и Одесского припортового завода продавать будет нечего. Поэтому естественно, что независимого бизнеса в чистом виде у нас нет. Даже владелец придорожного «шалмана» зависит от гипотетического сержанта Петренко, который ходит к нему обедать по будням и напиваться по праздникам. Если Петренко внезапно будет переведен в другой райотдел и на его место придет человек, симпатизирующий другому заведению низкопробного общепита, нашему «шалману» грозит полное и безоговорочное разорение. При этом ни митинги на Майдане, ни вступление в ВТО не беспокоят придорожного «воротилу». По сравнению с аппетитом сержанта Петренко это мелочи мирового масштаба.
Для бизнеса более сложного уровня необходимо, чтобы симпатизирующие люди были в налоговой (на уровне инспектора или начальника отдела), таможне, органах местной власти, от которой зависят вопросы аренды, приобретения земельных участков и т. п. И страхи у фирмы средней руки более серьезные. Их можно охарактеризовать как опасения, вызванные некомпетентностью власти, непредсказуемостью перемен и волюнтаристским «раскулачиванием» (другими словами — реприватизацией во всех ее вариантах, в частности на местном уровне).
Имеющий фирму с годовым оборотом в миллион долларов предприниматель обычно интересуется составом парламента и Кабмина, его беспокоят таможенные пошлины и лицензионные условия, он может интересоваться коррупционными подходами — с целью продать госучреждению шторы по цене японских телевизоров.
Не случайно именно эти люди были движущей силой Майдана — они боялись, что донецкие, захватив политическую власть, силой заберут у них бизнес. Данная категория также подвержена универсальным страхам капитализма, которые вывели американские риск-менеджеры из компании FMGlobal, проводившие масштабные исследования после терактов в Вашингтоне: рост конкуренции, негативные изменения в потребительском спросе, падение производительности труда. На первый взгляд, это довольно банальные неприятности, но на самом деле при определенных условиях они могут угробить любую коммерческую структуру. Скажем, падение платежеспособности населения сужает спрос, что в свою очередь повышает остроту конкурентной борьбы за еще оставшихся на плаву клиентов. И тут все зависит от персонала: если кадры не решают эти задачи, работодателю приходится подсчитывать убытки.
Крупный системный бизнес боится масштабной нестабильности в любом ее проявлении: финансовом, политическом, технологическом, межгосударственном. Корпорациям, которые завязаны на производственные мощности, сбыт, банковское обслуживание, экспортно-импортные операции, очень трудно восстановить источники дохода после какой-либо катастрофы. Скажем, достаточно на полдня обесточить офис такой корпорации, чтобы вызвать цепную реакцию всяких проблем. А что означает для подобной махины девальвация гривни (как у нас водится, за одну ночь), некомпетентное требование правительства заморозить цену на товар, снижение ввозных пошлин на продукцию зарубежных конкурентов или межгосударственный конфликт, заканчивающийся разрывом партнерских связей и блокадой банковских счетов? Как минимум — большие убытки.
На первый взгляд, серьезным страхом должны быть техногенные катастрофы. Если не говорить о таких хрестоматийных примерах, как остановка доменных печей из-за перебоев с энергоснабжением, то даже банальный сбой в работе коммунальных служб, не починивших вовремя водопровод, может привести к гибели фабрики по производству сладкой ваты, которую попросту затопят нечистоты. Но как ни странно, по сравнению с перспективой прихода к власти чужой «крыши» боязнь техногенной аварии занимает далеко не первое место в рейтинге страхов украинского бизнеса.
При подготовке статьи мне приходилось много общаться с бизнесменами, и стандартным ответом на вопрос: «Что вы будете делать в случае техногенных катастроф?» был: «Отсижусь за границей, пока не наведут порядок». Причем, как правило, даже патриотичные деляги не скрывали своего желания переждать бытовые трудности вдали от родины. При этом они не высказывали намерения тратить на коммунальные нужды свои личные деньги. Это говорит о том, что украинский капитал психологически еще не готов вкладывать средства в ремонт инфраструктуры, даже если разразится масштабный инфраструктурный кризис. А он разразится непременно и очень скоро.
Гораздо больше, чем прорыва плотины в прямом смысле слова, бизнес боится этого явления в смысле переносном, когда их территорию «затопят» товары конкурентов.
По сути, основным водоразделом в деловой среде на сегодняшний день является конфликт импортеров и экспортеров, который в политэкономическом плане является столкновением компрадорской и национальной буржуазий. Каждая из этих буржуазий опасается прихода к власти чужой «крыши» и безвозвратного изменения правил игры. Причем «крышей» в данном случае является не сержант Петренко, а генералы от политики. И речь идет о суммах, равных ВВП.
Если отойти от словарного понимания термина comprador (часть буржуазии экономически отсталых стран, осуществляющая торговое посредничество с иностранными компаниями на внутреннем и внешнем рынках и тесно связанная с колонизаторами), то в нашем варианте импортеры как раз и олицетворяют данную категорию. Они заинтересованы в реализации принципов свободной торговли через вступление в ВТО, отмену льгот для внутреннего производителя, появлении не связанных с финансово-промышленными группами банков (желательно международных), где можно активно кредитоваться по более низким ставкам и т. д.
Впрочем, в чистом виде компрадоров у нас нет. Их роль выполняет отечественный бизнес, скупленный иностранными транснациональными компаниями и являющийся провайдером глобальных интересов. А также структуры, связанные с масштабным импортом. Например, продавцы мобильных телефонов, которые у нас не производятся. В последнее время импортеры все чаще оказываются в выигрыше, благодаря скоординированной с ВТО политике давления на власть. В результате в первый тимошенковский премьерский период были значительно снижены таможенные платежи. И если Юлия Тимошенко станет премьером снова (а это уже почти не вызывает сомнения), новым марш-броском она опрокинет оставшиеся таможенные барьеры.
Это безумно пугает национальный бизнес, представленный в основном «регионалами». Захватив локально практически всю промышленность восточных областей, они не могут обойтись без компрадоров, потому что конечный продукт цепочки «уголь-кокс-руда-металл» нужно куда-то продавать, а их самих на международные рынки никто не пустит. Но при этом они даже в страшном сне не могут себе представить, что на их территорию забредет посторонний мощный инвестор и вытеснит их оттуда.
К их счастью, основой политики протекционизма в Украине все эти годы была, есть и, пожалуй, еще будет не система льгот, а два великолепных «достижения» демократии: национальная судебная система и невероятно запутанный бухучет. Именно эти факторы и отпугивают основную массу иностранных инвесторов. В опытной консультационной фирме за границей вам скажут, что украинский суд за скромное вознаграждение «обует» (точнее, разденет) любого иностранного инвестора, каким бы солидным он ни был за бугром. А Минфин (экспортеры должны ему свечку поставить!) до сих пор не сумел привести к международным стандартам систему бухгалтерского и налогового учетов, вследствие чего западные инвестиционные конгломераты не могут прочитать баланс наших предприятий. И это спасает их от массированного наступления таких монстров, как Mittal Steel.
Но и одного Mittal Steel достаточно, чтобы разбалансировать рынок: взвинтить цены на металл и поставить в сложное положение угольщиков, заменив их продукцию казахской. Приход транснационального «слона», который раздавит внутренних магнатов, — это еще один вид страха, который терзает крупный национальный бизнес. Тетке из киоска все равно, кто выпускает пиво, которое она продает на 20% дороже и на эту разницу кормит семью. А вот владельцам пивзаводов вовсе не безразлично, кто заходит на их территорию, сколько денег конкурент сможет вложить в раскрутку своего продукта и какой объем продаж в результате захватит.
Вот и получается интересная штука. В историческом плане, безусловно, права буржуазия, отстаивающая свободную торговлю. Она давно победила в мире, разделив страны по товарной специализации. И если смотреть в будущее, нужно вливаться в общий рынок, продаваться транснациональным корпорациям, находить свое место в разделении труда. Тогда лет через 50 мы будем жить, возможно, неплохо. Выучим иностранные языки, модернизируем производство (если останется что модернизировать), научимся, наконец, вести бухучет по международным стандартам и т. д. Но на сегодняшний момент это означает, что целые отрасли, не выдержав конкуренции, обанкротятся, предприятия закроются, безработные будут создавать потенциальную опасность криминализации общества, гривня обесценится, потребительский спрос временно упадет, жизнь медом не покажется.
Страх перед таким сценарием перемен и будет основным лейтмотивом экономической жизни Украины в ближайшее время. Он выразится в борьбе за условия вступления в ВТО, которая в новом парламенте, несомненно, обострится, учитывая количество голосов ситуативной «спайки» (в этом вопросе) «регионалов» и коммунистов. В шагах правительства, которому придется преодолевать саботаж клерков и местного чиновничества, не принимающих свободной торговли и потому старательно выписывающих такие нормы открытия границ, что ни один инвестор сюда под дулом автомата на заскочит. В действиях бизнеса, который будет методично выводить прибыль за границу и складывать ее там на случай чрезвычайных происшествий. Этот процесс уже идет полным ходом, и мы, собственно, с него начали повествование, ссылаясь на данные Минэкономики.
Самое забавное, что на фоне масштабной борьбы за и против принципов свободной торговли (точнее, их внедрения в украинскую действительность) умело действует третий и самый опасный вид бизнеса, представителей которого условно можно назвать коллаборационистами. Это такие ребята, типа учредителей «Росукрэнерго», которые живут тут, а работают на интересы таинственного и могущественного иностранного лица. То ли с криминальными чертами, то ли с геополитическими. Это не имеет значения. Важно, что они довольно умело тратят деньги на организацию собственной системы властного прикрытия, расставляя на ключевых постах людей, которые не собираются «крышевать» ни национальный бизнес, ни транснациональные корпорации. Им все равно, кому отключать газ: предприятиям Рината Ахметова или Mittal Steel. Это третья сила, которая паразитирует на некомпетентности чиновников исполнительной власти и слабости ведущих политических фигур в стране, стремящихся к «взаимопониманию» в тех случаях, когда стоило бы стукнуть кулаком по столу. То есть, по большому счету, самый страшный сон буржуа — это шельмец, который крутит первыми лицами страны, как цыган солнцем, пробивая в интересах таинственных незнакомцев невыгодные всем решения. И справиться с ним не может даже самая влиятельная «крыша».