Флоренция, площадь Санта-Кроче. По размерам она напоминаем футбольное поле. Здесь, кстати, и играют в футбол. По праздникам. Квартал против квартала. По периметру площадь опоясана магазинчиками, где туристам активно впаривают знаменитые флорентийские изделия из кожи: сумочки, саквояжи, куртки, брелки, чехлы для мобильников и даже футляры для презервативов, сделанные из добротно выделанной телячьей кожи. Главный элемент площади – это собор Санта-Кроче. Готика с элементами барокко. Арки, нефы и часовни. Впечатляет. Католический собор со звездой Давида. Почему? Это же Флоренция, а флорентийцы – особые люди.
Они, например, терпеть не могут жителей Пизы, считая их тупыми ублюдками. А знаменитую Пизанскую башню называют недоразумением. После терактов 11 сентября среди флорентийцев была популярна следующая шутка: «Бен Ладен, ты не ту башню выбрал!» (подразумевалось, что надо было направлять самолет не в башни Всемирного центра, а прямиком в Пизу). Ее (надпись) наносили на футболки и сумки. Такие дела…
Некоторое высокомерие флорентийцев в определенной степени оправдано тем, что маленький городок (только не говорите об этом его коренным жителям) прославился невиданной концентрацией гениев на душу населения. Собор Санта-Кроче стал последним пристанищем Микеланджело, Данте, Россини, Галилея и, конечно же, кумира политиков и этих, как их… политологов всех времен и народов Николо Макиавелли. Вообще это довольно прикольно: зайти под прохладные своды Санта-Кроче и побродить по могилкам. Практически в прямом смысле этого слова, поскольку останки великих, а также иных славных жителей Флоренции замурованы в пол.
Вот скромная черно-белая надпись на латыни. Рядом какой-то барельеф с худым мужиком. Пронзительно визжит циркулярная пила (в соборе уже несколько лет подряд идет ремонт). Сначала не цепляет. Потом доходит Николо Макиавелли. Сам. Лежит. Здесь. В районе моих кроссовок. Николо… Здравствуй, великий пиарщик.
Макиавелли классифицировал политические технологии еще в те времена, когда никто и не подозревал, что они существуют. А план PR-мероприятий, составленный им для товарища Медичи, является образцом политологического креатива для кризисных менеджеров. Это шедевр, который перечитывали с карандашом в руках множество поколений политиков. Если к нему добавить бюджет расходов на медиа- и организационные мероприятия, а также слегка «осовременить» язык, то вполне можно продолжать продавать циничные сокровища политологической мысли лидерам депутатских фракций, а также главе Секретариата президента. Хотя ему не надо. Не поймет…
Шерше ля фам и все такое
Макиавелли не был женоненавистником и, судя по дошедшим до нас воспоминаниям современников, обладал нормальной, гетеросексуальной ориентацией. Что, впрочем, не помешало ему занести слабый пол в перечень политических рисков. Николо (все время тянет назвать его Колей, но воспоминания о Мельниченко удерживают от подобного панибратского отношения) даже не подозревал о том, какую роль будут играть женщины в современных политраскладах. В его время дамы оказывали влияние на государственные дела, как правило, в интимно-брачном режиме. Тому дала, этому не дала или вообще замуж вышла. Институт брака в области высокой политики – совершенно особая тема, которую Макиавелли четко просек. В уже упомянутой нами главе («Как женщины порой становились причиной гибели государства») Николо разбирает случай в городе Ардея. У него вообще такая привычка: сначала описывает реальный сюжет из жизни, затем его объясняет с политологической точки зрения и делает выводы. Учитывает особенности восприятия заказчика (клан Медичи во Флоренции стоял покруче, чем сегодня донецкие в Киеве). Политики во все времена хорошо «тормозили». Не сразу въезжали в тему. Им надо было все разложить по полочкам, проиллюстрировать. Макиавелли хорошо с этим справлялся.
Но вернемся к женской угрозе. В Ардее возникла следующая тема: богатая наследница должна была выбрать между двумя женихами – простолюдином и мальчиком-мажором на шестой модели BMW. Опекуны невесты хотели выдать ее за простого пацана. Насколько я могу судить, связано такое желание с финансовыми вопросами. Наверное, при таких раскладах опекунскому совету удобнее деребанить наследство богатого папика, который отдал Богу душу. Но мама, пребывая в полном здравии, отдавала предпочтение мажору. Хотя СМИ никто не «заряжал», а Интернета в то время еще не было, дело, тем не менее, приобрело общественный резонанс. Аристократы «подписались» за знатного жениха, а плебс, то есть народ вооружился чем попало, чтобы поддержать своего нищего представителя. Ну и нравы там у них были в Ардее… Короче, народу вломили по самое не балуй и загнали в стойло. Народ ушел куда-то и вернулся с подмогой. Аристократы телеграфировали в Рим с просьбой оказать помощь. Пока римский ОМОН добирался до уездного города, народ поквитался с аристократами. Потом приехали римляне и положили народ на асфальт мордой вниз. Как Григоришина. Прикольная история локального характера. Поржали и забыли. Однако Николо советует политикам сделать из случившегося серьезные выводы.
Первое: государи и члены правительства должны вовремя проанализировать ситуацию и принять контрмеры, чтобы избежать позора.
Второе: лучше рассматривать ситуацию в развитии, чем иметь дело с необратимыми последствиями.
Следуя заветам Макиавелли, разберем ситуацию с единственной женщиной, которая сегодня играет ведущую роль в постизбирательных раскладах. Это Юлия Тимошенко с политическим активом в 129 депутатов парламента нового созыва. У нее три основных сценария действий:
1. войти в состав оранжевой коалиции;
2. договориться с донецкими;
3. уйти в одиночную оппозицию.
Какой вариант «брака» ей наиболее подходит? Конечно же, первый. Во-первых, в таком случае у нее на руках все козыри: без БЮТ коалиция не состоится; Тимошенко представляет силу, набравшую наибольшее количество голосов избирателей в «оранжевом» формате и вправе требовать должность премьера; есть возможность договориться с третьей силой (социалисты Александра Мороза), чтобы переиграть «Нашу Украину». Настолько широкий спектр для совершения маневров делает ее почти неуязвимой для контринтриг. Она всегда может быть на шаг впереди. К чему это может привести?
Прежде всего, к полной зависимости союза трех от действий одной женщины. Получив должность премьер-министра, Юля создаст пропремьерскую, а не пропрезидентскую коалицию. Чем удобен треугольник? Всегда есть две стороны, с которыми можно договариваться против третьей. Сегодня с социалистами против «Нашей Украины», завтра – с «Нашей Украиной» против СПУ. В ближайшей перспективе формат трех приведет если к не народным бунтам, то к развалу коалиции и досрочным парламентским выборам точно. При этом «невеста» останется в белом, возложив ответственность за развал коалиции на президента и его окружение.
Второй вариант привлекателен, прежде всего, тем, что БЮТ в союзе с донецкими образует не просто большинство, а конституционное большинство (свыше трехсот голосов). Эффективность бинарной конструкции на порядок выше, чем треугольной коалиции. Но если просчитать наперед последствия такого развития событий, то подобный союз не устроит Юлию Владимировну. Во-первых, развести донецких Тимошенко, при всем уважении к ее потенциалу, не по силам. Опираться на президента и дружить с ним против Партии регионов вряд ли удастся. Не тот формат. Да и изолировать главу государства от участия в политике не получится. Двое могут поставить на уши парламент, но не в состоянии противостоять институту президента. Даже в теории.
Во-вторых, оперативный простор для интриг у Юлии Владимировны будет максимально снижен. Единственный рычаг воздействия – угроза развала коалиции после выхода из нее БЮТ. С такими картами играть сложно. Да и претензии Тимошенко на премьерство в коалиции с донецкими выглядят неубедительно. «Регионалы» набрали большее количество голосов.
«Оранжевый» брак по расчету настолько выгоден Юлии Владимировне, что ни президент, ни руководство «Нашей Украины» на него не пойдут. Эмпирическое изучение роли Тимошенко в политике привело к реанимации идеи отработки варианта союза с Партией регионов.
Продолжение, возможно, последует.