Трудно сейчас найти более одиозную личность, чем Анастасия Волочкова. Ее имя не сходит со страниц газет и журналов, не обделена она и вниманием всевозможных телевизионных программ. Подробно обсуждается все — от того, где и с кем была замечена балерина, до того, какое у нее белье и размер ноги. И, как правило, все это носит какой-то негативный характер. Но можно что угодно говорить о человеке, только не нужно забывать, что балет — это не прогулка, это тяжелый ежедневный труд. Каждый новый спектакль, новая концертная программа — это месяцы и месяцы изнуряющих репетиций. И, наверное, нужно просто до фанатичности любить свое дело, чтобы отдавать ему столько сил и времени.
В это трудно поверить, но сегодня, буквально через два месяца после рождения дочери, Анастасия Волочкова снова в форме и снова танцует. В середине ноября она выступила на сцене Краснодарского театра у Юрия Григоровича, после этого началось ее гастрольное турне по многим городам России и СНГ. Мы встретились с балериной накануне.
Настя, неужели вы уже приступили к работе?
— Это может показаться смешным, но с работы я даже не уходила. Буквально до самого последнего дня своей беременности я занималась в классе. И так получилось, что на третий день после рождения дочери я уже была в Большом театре. А серьезно репетировать я начала через неделю после родов, потому что мне нужно было готовиться к спектаклю.
Что это за спектакль?
— Это «Баядерка», в которой я танцевала 16 ноября в театре Юрия Николаевича Григоровича в Краснодаре. Это очень ответственный и волнительный для меня спектакль, к тому же это один из самых красивых классических балетов. А после этого у меня начался большой тур по городам России и бывшего СНГ — Ереван, Екатеринбург, Новосибирск, Иркутск, Красноярск, Челябинск, Алма-Ата.
А как же дочь?
— Ариадну пришлось оставить на попечении мужа Игоря и нянечек. Это первый такой момент, когда я на долгое время оставляю своего ребеночка. Надеюсь, что в дальнейшем мне предстоят лишь кратковременные отъезды на 2—3 дня.
Вы как-то изменились после ее рождения?
— Появилось еще большее чувство ответственности — переживаю не только за себя, но и за дочь. В то же время я могу сказать, что в творчестве я стала еще безжалостнее к себе относиться. Потому что мне кажется, что главная роль в жизни мной уже исполнена, поэтому теперь я могу более «истязательно» проводить репетиции, не беспокоясь о том, насколько напрягаются мышцы живота и насколько я мучаю свои ноги и руки. Ну, конечно же, кроме чувства ответственности, меня сейчас просто переполняет чувство любви. Я понимаю: что бы ни происходило со мной в жизни, самая большая отрада ждет меня дома — это мой ребеночек. И, конечно, все, что я делаю теперь, в какой-то мере я посвящаю своей дочери. Я бы не хотела стать таким примером самопожертвования, как моя мама по отношению ко мне. Я просто вижу, что те родители, которые «кладут жизнь на алтарь» своих детей, потом слишком многого требуют от них взамен — не в материальном плане, а в смысле психологической зависимости. Мне бы хотелось, чтобы Арина выросла человеком свободным, самодостаточным, чтобы не чувствовала, что чем-то мне обязана.
Вы полностью опровергаете сложившиеся стереотипы, что с рождением ребенка карьера балерины заканчивается…
— Мне кажется, что я вообще в своей жизни многое опровергаю! Я считаю, что никогда нельзя выбирать между карьерой и личной жизнью, потому что присутствие рядом любимого человека и счастливое замужество может только украсить любое творчество. Я, наверное, оспариваю тот стереотип, который сложился у женщин, что надо выбирать либо карьеру, либо рождение ребенка. У нас же многие считают, что как только женщина становится беременной, она должна сесть на диван, а лучше всего лечь, поднять ноги и руки вверх и ждать, когда этот ребеночек родится. Узнав, что беременна, я стала вести еще более активный образ жизни. Я еще чаще стала ходить в бассейн и русскую баню. Сколько раз я слышала там от многих женщин возгласы типа: «Как вы можете портить свою фигуру?», «Потом же все кости расходятся» — и многое другое. Я считаю, что если Господь дарит возможность родить ребенка, то это самая большая награда, которая может быть дана женщине. И мне кажется, что никогда нельзя ничего бояться!
На восьмом месяце беременности вы даже снялись в клипе?
— Да, клип уже почти готов, скоро он выйдет на экраны. Вообще, эту идею — «Танец беременной девы» — я почерпнула из дневников великого русского танцовщика Вацлава Нижинского, он описал ее 100 лет назад, и до сих пор этот замысел никто не воплотил в жизнь. На восьмом месяце беременности я была в прекрасной форме, продолжала репетировать, поэтому посчитала возможным это осуществить. Мы все сняли буквально за три дня, режиссером был Хуан Лара, костюм за одну ночь сшила Алиса Толкачева.
А на девятом месяце беременности я приступила к созданию своей авторской программы на телевидении. Но пока не буду разглашать никаких подробностей: ни название, ни тему, ни канал… Могу только сказать, что зрителям будет интересно. По крайне мере, я очень на это надеюсь.
Вы помните, что испытывали, когда первый раз вышли на сцену Мариинки?
— Первый раз я оказалась на сцене Мариинского театра в балете «Пахита», когда еще училась на первом курсе Вагановской академии. Помню, что очень волновалась, потому что боялась подвести своего педагога и свою школу.
Во время учебы было что-то такое, что давалось нелегко, что вам пришлось преодолевать, — какой-то элемент танцев или что-то психологическое?
— Все, что происходит в моей жизни, — это одно большое преодоление. То, что многим людям дается с легкостью, мне нужно не просто преодолеть, а выстрадать. Когда я пришла в балетное училище, у меня не было никаких необходимых профессиональных данных, только очень большое желание танцевать и вера, что я смогу это сделать. И я счастлива, что Наталья Михайловна Дудинская поверила в меня и меня приняли. Но в первый год обучения я, конечно, испытывала большую грусть, горечь и досаду, потому что чувствовала себя худшей ученицей в классе. Видя, как я мучаюсь комплексами, родители нашли мне прекрасного частного педагога — профессора Вагановской академии Киру Валентиновну Кагорину. С девяти до семнадцати часов я занималась в училище, а потом до позднего вечера — со своим педагогом дома. Конечно, это была колоссальная нагрузка! На протяжении нескольких лет я вкалывала, как могла. Но зато через год стала лучшей ученицей. Хочу сказать, что сейчас пройти такой путь снова я бы не смогла. Правда, именно в тот момент у меня выработалась железная дисциплина, которая мне помогает до сих пор. Балет — это дело, которому нужно посвятить всю свою жизнь.
Вот, например, в фигурном катании завистливые конкуренты могут подпилить коньки. А что происходит в балете?
— К великому моему огорчению, иногда происходят какие-то коварные вещи. В моем случае это началось еще в балетном училище. В первых классах я была не очень успешна в профессии, но у меня были отличные результаты по общеобразовательным предметам, и как-то так сложилось, что дружила я в основном с мальчишками. Поэтому, конечно, успеха или какого-то внимания со стороны мальчиков и педагогов мне не прощали. Зайдя в раздевалку, я могла увидеть, что все мои вещи из шкафчика разбросаны, пальто — за батареей, а в карманах — сигареты. Но все это были детские шалости. Когда я пришла в Большой театр, то, честно говоря, сначала не очень понимала, почему костюмеры предупреждают меня, чтобы я, выходя на сцену, закрывала свою гримерную. Я говорила, что у меня там нет ничего дорогостоящего — косметики, вещей, о которых я буду сожалеть, если они пропадут. Но мне тогда популярно объяснили, что нужно быть осторожнее, чтобы не стащили балетные туфли, приготовленные для спектакля, не подсыпали в них никаких стеклышек, не подпилили ленточки, потому что они могут оторваться на сцене во время выступления. Я никак не могла поверить, что такое возможно. И вот, когда я танцевала в спектакле «Лебединое озеро» и пришла в антракте, чтобы переодеться в костюм черного лебедя, то обнаружила, что все стразы на нем срезаны. Это мне был такой урок и сигнал, что я кому-то неугодна, не нравлюсь. Но я решила, что Господь дает мне знак, что блистать должны не камни на костюме, а балерина на сцене. И я станцевала, как сказала моя мама, которая была в театре, один из самых удачных спектаклей!
Настя, скажите, сколько пар пуантов необходимо для одного выступления?
— На спектакль или на одну концертную программу — одна пара пуантов. Потом в ней можно еще один раз порепетировать. В месяц в среднем у меня получается 10 пар.
Сейчас у вас есть педагог?
— Я сейчас репетирую с фантастической женщиной и прекрасным человеком Ниной Семизоровой, ученицей Галины Улановой. После беременности именно она поверила в меня и стала моим педагогом. Никто не хотел заниматься с толстой балериной, все считали, что я очень долго буду сбрасывать вес. Но на самом деле все, что набрала, сбросила в первые три дня.
Некогда знаменитый спектакль из репертуара Большого театра «Кармен-сюита», поставленный для Майи Плисецкой, фактически перешел с ее согласия к вам. Как происходило ваше общение?
— Вы знаете, такое сочетание ума, мудрости и стати — большая редкость в балетном мире. Майя Михайловна обладает всеми этими качествами, и я благодарна судьбе, что мне посчастливилось с ней общаться и репетировать. Больше всего мне запомнилось, как она на первом занятии вышла на высоких каблуках на середину зала и фактически станцевала весь балет. Я очень дорожу фотографиями, которые остались у меня после нашей встречи. Кстати, Родион Щедрин и Майя Плисецкая очень поддержали меня в период гонений в Большом театре.
Ваше имя никогда не оставляют в покое и пишут много как хорошего, так и плохого. Вы, как мне кажется, отвечаете только очередными спектаклями и новыми концертами. Это так?
— Мне бы хотелось, чтобы это было так. Потому что если бы я тратила время на то, чтобы разбираться, на это ушла бы вся моя жизнь. Я хочу, чтобы меня оценивали не по страницам газет и обложкам журналов, а по тому, что я делаю на сцене. Я не могу сказать, что все написанное обо мне меня не огорчает. Конечно, я расстраиваюсь, просто научилась быть великодушной и не обижаться на тех людей, которые все это сочиняют, заказывают или организовывают. Кстати, большинство из того, что написано обо мне, не касается моих спектаклей, не является аналитическим разбором той или иной моей роли. Как правило, активно обсуждается то, какой лак на моих ногтях, с кем я пошла на ужин и с кем я держалась за руку на вечеринке. Даже сейчас, когда у меня все в жизни устроилось, есть муж и ребенок, все равно многие журналисты находят, вернее, придумывают темы для каких-то негативных материалов обо мне. Но это на их совести, Господь нас рассудит.
Вы как-то ограничиваете свой танцевальный возраст?
— Я считаю, что балет существует для молодых. Покидать сцену надо вовремя — лучше раньше, чем позже. И уходить нужно тогда, когда находишься в расцвете сил. Потому что на моих глазах происходили ситуации, когда люди танцевали так, что смотреть на это было уже нельзя — до такой стадии я бы не хотела дойти. Поэтому сегодня, конечно, надо думать о том, что делать дальше. Я мечтаю о кинокарьере, и мне поступило сейчас несколько предложений. Одно из них — сыграть Матильду Кшесинскую.
Она, говорят, была маленькая, черненькая и кривоногая…
— Возможно. Но в то же время она была личностью, и сегодня, говоря о ней, забывают имена многих других балерин. Я читала ее воспоминания и книги о ней. Когда она появлялась на сцене, то все вокруг меркло и бледнело. Значит, была в ней какая-то сила, стать, которых больше не было ни у кого. Поэтому рост и ноги абсолютно не имеют никакого значения. Та актриса, которая будет ее играть, должна быть наполнена теми же качествами, и я не уверена, что у меня это получится, но буду всячески к этому стремиться. А если говорить вообще о дальнейшей моей деятельности, то я мечтаю о создании своей балетной школы и камерного театра.
Какую свою черту вы больше всего любите, а какую — нет?
— Я думаю, что мне присуща доброта. А если говорить о том, чего не люблю, то, наверное, самобичевания и слишком большой требовательности к себе. Конечно, самокритика должна быть, но не до той степени, в которой она присутствует у меня. Я слишком мягкая — часто позволяю людям сесть мне на шею, поступать несправедливо по отношению ко мне. Но я не могу сказать, что всегда опускаю руки перед какими-либо испытаниями или когда меня обижают. В какой-то момент я все-таки готова дать отпор, даже публично, например, когда меня хотели незаслуженно уволить из Большого театра. Я выиграла суд и доказала, что каждый человек может защитить свою честь, что на свете есть справедливость. Но, честно говоря, это был один из самых неприятных моментов в моей жизни…
Вы советуетесь с мужем по творческим вопросам?
— Всегда советуюсь. Он мне дает очень много дельных и профессиональных советов. Кстати, именно он предложил пригласить на мой благотворительный концерт детей не только из Москвы, но и со всей России.
Настя, у вас есть жизненное кредо, которого вы придерживаетесь?
— Ну, девиза как такового нет, просто те маячки, которые светят для меня в жизни, — это любовь, красота, доброта и правда. И я бы хотела, чтобы все так и оставалось. И еще я знаю — все и всегда происходит так, как нужно, и судьба не пошлет человеку испытаний больше, чем он может перенести. Поэтому не обольщаюсь, что моя жизнь постоянно будет прекрасной и безоблачной — я всегда готова к испытаниям.
Беседовала Раиса Вивчаренко