Командир

Сегодня много говорят о роли военных в революции на Майдане. Роль эта особая, поскольку «оранжевая» акция продемонстрировала: любовь к родине и любовь к государству — это далеко не одно и то же. Иногда бывает так, что государство любви к родине не прощает. Вот и теперь начался поиск виновных в подготовке силового варианта подавления мирных акций протеста. В конце 2004 года угроза гражданской войны в Украине была вполне реальной. Это или знают, или понимают все. От людей в погонах зависело многое. Ни для кого не секрет, что события последних дней ноября и позиция внутренних войск сыграли решающую роль в определении дальнейшего хода «оранжевой» революции.

В настоящее время идут споры о том, кому удалось удерживать ситуацию под контролем, кто нес ответственность и принимал решения, а кто оставался наблюдателем. Существует несколько версий по этому поводу. Некоторые их них широко растиражированы в зарубежных и отечественных масс-медиа. Но все их объединяет одно: решать сложнейшую проблему — выполнять преступный приказ (если бы таковой поступил) или же поступать так, как велит честь и присяга, — фактически пришлось одному человеку. Речь идет о генерал-лейтенанте Сергее Попкове, который командует внутренними войсками МВД. Именно он оказался перед этим нелегким выбором. Военные легко поймут, о чем речь, поскольку воинская дисциплина не приемлет плюрализма мнений. Приказы не обсуждают. Их выполняют. А для того чтобы определить грань, отделяющую приказ от преступления, требуется не просто мужество, но еще и четкая, осознанная гражданская позиция. Тем более что речь шла о решении, которое связано с политическим будущим Украины.

Действительно, командующий внутренними войсками МВД Сергей Попков, который раньше никогда не занимался политикой, помимо своей воли оказался в эпицентре революции. Он действительно мог изменить политическую ситуацию в стране. Сегодня никто не сомневается в том, что ВВ в состоянии были очистить Майдан от безоружных людей. Проведение такой операции не потребовало бы много времени. В конце концов, обеспечение общественного порядка — это всего лишь штатная задача, которую должны решать подразделения милиции. Все это прекрасно понимали, и за контроль над внутренними войсками шла жесткая борьба. Цена вопроса была велика — человеческие жизни.

Почему вопрос контроля стоял настолько остро? Еще раз подчеркнем: внутренние войска оказались единственной структурой, способной выполнить возложенные на нее функции. В этих «пограничных» условиях многое, если не все, зависело от личности командующего: этот человек должен был не только обладать высокими профессиональными качествами, но и занимать гражданскую позицию. Сергей Егорович смог правильно оценить обстановку и остановить тех, кто пытался реализовать силовой сценарий. Он отдал приказ об учебной тревоге по мобилке, прекрасно понимая, что его команда будет услышана и соответствующим образом оценена как представителями тогдашней власти, так и руководителями оппозиции. Кроме того, демонстрация уровня готовности военных должна была охладить многие горячие головы. Одно дело — угрожать применением силы, и совсем другое — показать в полной боевой выкладке войска, которые готовы выполнить приказ. Это позволит представить, к чему может привести столкновение демонстрантов и подразделений ВВ. Но, как подчеркивает сам Сергей Егорович, «вопрос о применении оружия и боеприпасов против участников политических акций не поднимался вообще, предусматривалось лишь использование спецсредств (щитов, резиновых дубинок), да и то только в случае возникновения массовых беспорядков». Попков запретил личному составу внутренних войск влиять на ход мирных демонстраций или мешать их проведению. Кроме того, была исключена ситуация, при которой командиры среднего звена могли бы на свое усмотрение принимать решения относительно применения спецсредств. Независимо от того, как будут развиваться события. Нестандартная ситуация требует особого подхода и нетривиальных решений. Таких, например, как требование письменного приказа, хотя в уставе не зафиксирована норма о том, что командующий внутренними войсками МВД должен получать письменное разрешение на те или иные действия. Но Попков пошел на это — с целью убедиться, насколько серьезна ситуация и насколько осознанно решение человека, который отдает приказ о применении силы. Потому что одно дело — устное распоряжение и совсем другое — письменное подтверждение, на котором стоит подпись и за которое придется отвечать — ведь нет ничего тайного, что со временем не стало бы явным. И тогда возникает вопрос: насколько сильным должно быть чувство гражданского мужества, внутренней уверенности в своей правоте, чтобы принять решение об исполнении или неисполнении приказа? Действительно, Сергей Попков оказался в сложной ситуации. С одной стороны, его могут обвинить в невыполнении своего воинского долга. Как командующий внутренними войсками МВД он обязан обеспечивать общественный порядок. С другой — оправданием служит тот факт, что Сергей Егорович является гражданином Украины и действует согласно Конституции. Статья 17 Основного Закона четко указывает, что «Вооруженные силы и другие военные формирования никем не могут быть использованы для ограничения прав и свобод людей или с целью свержения конституционного строя, устранения органов власти или вмешательства в их деятельность». И по большому счету, заслуга командующего внутренними войсками заключается не только в том, что он удерживал лидеров оппозиции от радикальных решений, не в затягивании времени, но и в том, что Попков не позволил манипулировать военными формированиями, не дал превратить внутренние войска в инструмент для достижения политических целей. Усложняло ситуацию еще и то, что все решалось закулисно, кулуарно — и со стороны власти, и со стороны оппозиции.

Но прошло совсем немного времени, и из-за кулис появились «истинные герои» тех дней. Глава СБУ Игорь Смешко в интервью газете «Нью-Йорк Таймс» смог приоткрыть «завесу тайны» и рассказать украинцам, как все было в эти горячие дни и благодаря кому удалось избежать кровопролития. Правда, те, кто знал, как на самом деле развивались события, были чрезвычайно удивлены столь откровенным передергиванием фактов. В действительности картина событий не соответствует той, которую сегодня рисует руководство Службы безопасности. Не секрет, что в Конче-Заспе проводились совещания с участием тогдашнего премьер-министра, основных действующих лиц команды провластного кандидата в президенты, представителей АП и ряда силовиков, поддерживавших реализацию экстремального сценария. На Министерство внутренних дел, на командование внутренних войск оказывалось давление, поскольку надежда на удержание власти с помощью силы возлагалась именно на оперативные резервы МВД.

Это сегодня с газетных полос все выглядит красиво: «СБУ — с народом», «Сотрудники спецслужб помогали «валить режим». Как быстро все забывается… Такое впечатление, что не было слежки за лидерами оппозиции — Виктором Ющенко, Юлией Тимошенко, Петром Порошенко, Андреем Деркачем, Александром Зинченко, за спикером парламента Владимиром Литвином и членами его семьи и многими другими народными депутатами и журналистами; не было отравления Виктора Андреевича во время ужина на даче у первого заместителя СБУ Владимира Сацюка, на котором присутствовал и шеф Службы безопасности Игорь Смешко. Вполне очевидно, что привыкшим к интригам спецслужбистам легче всего выставить себя в привлекательном свете, переложив ответственность на строевых офицеров, не обученных закулисным играм, на тех, кто выполняет свой долг, а не пытается удержаться на плаву. Для усиления впечатления от «бдительности» спецслужб генерала Попкова и других офицеров МВД пытались поставить в тупиковую ситуацию, манипулируя общественным мнением. Ведь, с одной стороны, задача ВВ, согласно Конституции, — защита народа, на верность которому присягал каждый. С другой — военные обязаны выполнять приказы и соблюдать субординацию. На этом и пыталось сыграть руководство Службы безопасности, перекладывая вину за возможное применение силы на среднее звено СБУ и МВД. Технически постановка вопроса вроде бы и верна, но общество, которое получило на Майдане «прививку свободы», понимает, что ответственность за события, происходившие после второго тура выборов, несет экс-президент Украины. И как Главнокомандующий, и как руководитель государства, который выстроил свою политику по отношению к силовикам как сплошную цепь унижений, интриг, взаимного недоверия. Поэтому первый вопрос, который должны задавать себе не только правоохранители, сотрудники спецслужб или военные, но и все мы, — это вопрос о роли Главнокомандующего. Участвовал ли Кучма в обсуждении силового сценария или устранился, и проблему уже решали представители окружения экс-президента? Или, возможно, самого Леонида Даниловича надо было охранять с оружием в руках войскам МВД — от собственных «соратников»? Впрочем, есть над чем задуматься и парламенту. Почему до сих пор 450 депутатов не нашли времени разобраться с функциями силовых ведомств? Потому что многих устраивало подобное положение дел? Как вышло, что парламент не настоял на выступлении Главнокомандующего, не добился отчета руководителей силовых ведомств в самый взрывоопасный период украинской истории? В такой ситуации назначить кого-то «виноватым» за попытку применения силы к людям на Майдане — означает грешить против истины. Это понимают и в Генпрокуратуре: ведомство Святослава Пискуна после проверки запроса одного из депутатов «закрыло» вопрос по внутренним войскам. И именно этот факт вселяет надежду, что у ГПУ хватит объективности в оценке действий руководства МВД и Службы безопасности, о деятельности которых материалов у следователей в избытке. И по позиции, которую займет Генпрокуратура в этом вопросе, будет сразу видно, провела ли новая власть «работу над ошибками» таким образом, чтобы силовые военные формирования никогда больше не оказались заложниками политических игр, или нет.