«Эти события еще раз подтверждают правильность решения об отказе Украины от одного из крупнейших на планете ядерных арсеналов». Разумеется, такие слова Президента Украины Леонида Кучмы, сказанные им 8 мая нынешнего года по поводу происшедшей в районе Новобогдановки очередной «военно-техногенной» катастрофы, не могли остаться незамеченными. Ведь глава государства, согласно Конституции Украины, также является Верховным Главнокомандующим Вооруженных Сил страны. Со словами главкома невозможно не согласиться. Тем более что в очередной раз проявилась тенденция все большего увеличения размаха «спонтанных боевых действий» ВСУ против населения собственной страны.
Вкратце новобогдановская эпопея на настоящий момент выглядит следующим образом. 6 мая 2004 г., примерно в 12.50, на 275-й отдельной базе хранения артиллерийских боеприпасов Ракетных войск и артиллерии Южного оперативного командования ВСУ (воинская часть А-2985) возник пожар, уже через несколько минут приведший сначала к серии взрывов, а затем и к частичной детонации хранившегося на базе боезапаса. При этом мощность взрывов достигала такой силы, что их было слышно за 100 км от «места действия». Пожар и взрывы продолжались в течение почти 6 суток, в результате чего было уничтожено не менее 900 (18 тыс. т) из 4400—4500 (88—90 тыс. т) «условных вагонов» боеприпасов (данные тут разнятся, что само по себе красноречиво говорит о «высоком» уровне знакомства военных чинов с ситуацией), хранившихся на базе. А поскольку значительная часть этого боезапаса была представлена неуправляемыми ракетами (НУР) класса «земля-земля» для полевой реактивной артиллерии, то попутно последовал самозапуск части НУР. Которые и обрушились на населенные пункты в пределах площади около 900 кв. км вокруг базы…
Последствия могли бы быть еще более удручающими, если бы огонь добрался до площадок, на которых хранились НУР семейств 9М27 и 9М55, предназначенные для 220-мм реактивных систем залпового огня (РСЗО) большой мощности 9П140 «Ураган» и 300-мм РСЗО особой мощности 9А52 «Смерч». 800-килограммовые «эрэсы» последних даже при «стихийном запуске» (без использования пусковой установки) могут разлетаться на дальность до 51 км, а радиус осколочного поражения при разрыве составляет более 900 м. МЧС, правда, оценило потенциально опасную зону «всего лишь» в 40 км, но специалисты гражданской обороны не учли того обстоятельства, что НУР 9М55 имеет стабилизацию не только оперением, но и гироскопом, и даже в случае «взрывного пуска» держится на траектории куда лучше обычного реактивного снаряда. Кроме того, так называемый «проникающий фугасный» вариант 9М55 по силе действия на цель примерно соответствует 500-кг бетонобойной авиабомбе…
Впрочем, МО Украины отчаянно пыталось уверить публику, что рвутся «только» обычные снаряды и артиллерийские мины, а до боекомплекта реактивной артиллерии дело не дошло и, кроме того, дескать, хранятся НУР отдельно от своих головных частей (хотя на самом деле — отдельно хранятся только кассетные и дымовые боевые части, а ракеты с различными типами «моноблочных» фугасных боеголовок являются «неразъемными»). Однако (видимо, к большой досаде военных) МЧС не пожелало участвовать в этом балагане и честно отрапортовало о том, как оно собирает по всей округе 122-мм ракеты к РСЗО «Град». Кроме того, есть основания полагать, что огонь таки успел добраться и до части боекомплекта 220-мм НУР, поскольку только они могли дать тот радиус разлета осколков в 15—17 км (кстати, это за пределами зоны эвакуации), который отмечался личным составом первых военизированных пожарных подразделений МЧС, прибывших на место происшествия.
Значительно более серьезными, чем пыталось представить ведомство генерала Марчука, оказались и людские потери. В военном министерстве заявили, что погиб один сотрудник военизированной охраны базы (кстати, характерно, что в сообщении об этом МО не смогло назвать даже имени погибшего, хотя добросовестно перечислило «анкетные данные» всех генералов, которые «руководили наблюдением» за тем, как МЧС и спешно выписанные по этому случаю российские военные тушат пожар) и еще один получил осколочное ранение в задницу. Действительность, увы, оказалась куда более трагичной. В общей сложности на настоящий момент артналет собрал 16 жертв — помимо потерь МО, еще у четырех местных жителей от обстрела просто не выдержало сердце, трое получили различные травмы, а семерых пришлось госпитализировать в связи с перенесенным шоком и вызванным этим обострением общих заболеваний.
Материальные потери также оказались весьма велики. Халатность артиллеристов привела к тому, что оказались заминированными неразорвавшимися снарядами и ракетами (только силами МЧС и только к утру 13 мая их собрано уже около 3,3 тыс., а военными саперами — еще 2,8 тыс.) 20 км автодороги, прервано железнодорожное сообщение, перебит в двух местах газопровод, снабжавший Мелитополь (видимо, сделавшие это осколки принадлежали как раз к тем головным частям ракет, которые «хранились отдельно»). Также обстреляно 11 сел, из которых пришлось эвакуировать около 7200 человек, повреждены линии электроснабжения и телефонной связи. В общем, «полный боекомплект» (закон о печати запрещает использовать более сильные выражения даже при оценке подобных случаев)…
Ну и конечно — потеряно до 90 тыс. т боеприпасов. В этой цифре нет оговорки, ибо 70—72 тыс. т уцелевших снарядов, мин и ракет подверглись сильному воздействию ударной волны, высокой температуры и токсичных веществ и теперь являются опасными не только для использования, но и при утилизации. Само по себе это не было бы такой большой бедой (в Украине хранится более 2 млн. т боеприпасов, из которых до 80% — избыточные «залежи»), но проблема в том, что после «взрывообработки» даже уцелевшие склады на территории базы представляют собой что-то вроде огромных мин замедленного действия. Которые теперь придется «разряжать» с большим трудом, расходами и риском.
Резонный вопрос — как такое безобразие могло случиться? Ведь речь идет не о захолустных артемовских «объединенных бригадных складах» (взорвавшихся в октябре 2003 г.), а об одном из наиболее крупных хранилищ боеприпасов в Украине! Которое к тому же недавно (тоже в октябре прошлого года) проверялось специальной комиссией, не обнаружившей существенных нарушений. Частичный ответ на этот вопрос уже дала Прокуратура Украины, распространившая информацию о том, что представлял собою «порядок» на 275-й артбазе. Вот некоторые выдержки из этого примечательного документа: «Еще в начале этого года во исполнение распоряжения Президента … «О проверке состояния хранения оружия, боеприпасов и взрывчатых веществ в войсковых формированиях и правоохранительных органах» военными прокуратурами Украины были проведены тщательные проверки на всех военных объектах страны. В результате были выявлены многочисленные вопиющие факты нарушений правил хранения оружия и боеприпасов (здесь и далее выделено мной. — Авт.). Все эти факты были названы на коллегии Генеральной прокуратуры Украины… На этой коллегии был заслушан и начальник Генерального штаба Вооруженных Сил Украины Александр Затынайко… Предложения принять немедленные меры по наведению порядка… были изложены и в представлении, которое Генеральный прокурор Украины Г. Васильев направил на имя Министра обороны Украины Е. Марчука. Однако ответ Министра обороны был формальным, в нем не содержалось ни одного слова о принятых мерах именно в этом направлении».
И далее: «Генеральный прокурор Украины предлагал снова возвратиться к опасной проблеме, дать ей оценку, но надлежащей реакции со стороны военного руководства так и не последовало. Еще в январе военный прокурор указывал начальнику Новобогдановской части (той самой в/ч А-2985. — Авт.), что свыше 60% боеприпасов сохраняются на открытой территории в негодной таре, свыше 50 хранилищ и открытых площадок не имеют защитных земляных валов, 36 объектов не оборудованы пожарной сигнализацией! Указывалось и на нарушения в части технологии разборки реактивных снарядов. И на то, что подобная ситуация создает реальные предпосылки к взрыву реактивных снарядов, возникновению других чрезвычайных событий с возможными человеческими жертвами. Обо всех нарушениях, выявленных в Новобогдановской воинской части, было сообщено и Главнокомандующему Сухопутных войск Вооруженных Сил Украины…».
Сухое уведомление прокуратуры при внимательном чтении порождает ряд вопросов. Например, как получилось, что свыше 60% боеприпасов хранились в непригодных условиях, если 275-я база была загружена на 150% по сравнению с нормальной и не более чем на 125% по сравнению с предельно допустимой емкостью? По идее, даже в самом худшем случае для 2/3 хранившегося «взрывчатого имущества» должны были оставаться приемлемые условия хранения. Но оказалось, что они были таковыми только для 40% боеприпасов! Это означает только одно — не следили за условиями хранения не только тех боеприпасов, что спешно вывалили на грунт при выводе Западной группы войск из Восточной Германии, но и тех, что штатно находились на базе…
Далее, МО постоянно плачется на нехватку финансовых средств для утилизации боеприпасов. Вот и теперь, в разгар новобогдановской трагедии, мы слышим от военного министра мысли, которые можно свести к тезису «дайте 889 миллионов гривен, а то будет хуже». В сущности, это не что иное, как шантаж. И если бы подобная «аргументация» исходила от частного лица, а не от политической фигуры, то это самое лицо немедленно было бы привлечено к уголовной ответственности за вооруженное вымогательство (рэкет). Ибо очень трудно поверить, что именно отсутствие денег помешало военным обнести площадки открытого хранения земляными валами. Конечно, автор этих строк прекрасно понимает, что это трудно было сделать за те неполных четыре месяца, которые прошли со дня предъявления прокуратурой своего представления. Но и до этого у командования и личного состава базы было 12 лет (!!), чтобы провести необходимые работы. А у военного руководства всех уровней — такой же промежуток времени, дабы указать на необходимость проведения соответствующих мероприятий (если командир части был недостаточно интеллектуально развит, чтобы понять это самому) и проконтролировать исполнение приказа. В принципе, за такой срок валы вокруг открытых площадок можно было набросать даже вручную…
Далее, какая острая нужда заставила разделывать реактивные снаряды на металлолом без выдержки соответствующей технологии? Кроме, конечно, желания немного подзаработать на «благородном деле утилизации»… И даже если причиной взрыва на базе стал банальный окурок (как считает министр по чрезвычайным ситуациям), а не менее банальная коррупция (как заявил вице-премьер-министр Андрей Клюев) или столь же банальное желание скрыть факты хищений, роковым образом «пересекшееся» с технической некомпетентностью (о вероятности чего уже приходилось говорить автору этих строк), проблема не только в уровне руководства отдельной базой, оперативным командованием, главкоматом Сухопутных войск или даже Генштабом. Проблема во всей «утилизационной» (и шире — «разоруженческой») политике военного ведомства в целом.
Нужно называть вещи своими именами. Трудно отделаться от впечатления, что руководство МО Украины (справедливости ради нужно отметить, что это относится не только к нынешнему министру и его замам, но и к их предшественникам) сознательно или «полусознательно» идет на обострение ситуации в области хранения и утилизации боеприпасов, чтобы вымогать у парламента и правительства деньги на их ликвидацию. И отказывается принимать такие меры по уничтожению избытка «убойного добра», которые не связаны с получением прибыли военным ведомством.
В настоящее время в Украине ожидают утилизации не менее 292 тыс. т пришедших в негодность боеприпасов (с учетом «вновь испорченных» арсеналов 275-й артбазы), управляемых ракет и запасов взрывчатых веществ и примерно 29 тыс. т ракетного топлива. Для ликвидации некоторых разновидностей перечисленной номенклатуры (в частности — жидкого ракетного топлива) действительно нужны дорогостоящие технологии. Но большинство излишних боеприпасов вполне можно ликвидировать другими способами. Так, «классическим» является прием ликвидации отстрелом. Дивизион (12 орудий) 122-мм гаубиц-пушек Д-30 за неделю может расстрелять на полигоне (с учетом всех необходимых технологических перерывов) 4,5 тыс. т одних снарядов (следует помнить, что общая масса выстрела в среднем на 20—25% больше, чем вес самого снаряда). Конечно, при таком использовании артиллерии орудия быстро изнашиваются (ресурса ствола той же гаубицы Д-30 хватит на 7 суток стрельб в максимально интенсивном режиме). Но это ни в коей мере не является проблемой для Украины, так как ВСУ располагают не только огромными излишками боеприпасов, но и парком вооружений, многократно превышающим реальные потребности!
Далее, есть такие апробированные еще после Второй мировой войны приемы, как подрыв излишков артиллерийских снарядов крупными партиями (в Украине минимум три полигона, размеры и оснащение которых позволяют безопасно осуществлять такую процедуру в отношении «единовременных порций» снарядов общей массой до 100 тонн по нескольку раз в неделю). Кроме того, на крайний случай остается затопление устаревших арсеналов на борту списанных судов, предварительно выводимых в район глубин, позволяющих исключить какое-либо последующее расхищение взрывоопасных предметов, опасность для судоходства или возникновение экологических проблем.
Разумеется, нельзя утверждать, что только «дешевых средств» достаточно для того, чтобы ликвидировать весь тот избыточный как минимум миллион тонн стали и взрывчатки, который достался нам в наследство от советской военной машины. Можно утверждать другое: ВСУ не хотят «бесплатного» (точнее — максимально дешевого) решения этой проблемы. И поэтому государственная политика в «боеприпасном вопросе» должна состоять в том, чтобы заставить Министерство обороны и армию заниматься этим вопросом в рамках имеющихся у них средств и возможностей. Деньги же под угрозой дальнейших взрывов выделять ни в коем случае нельзя — это недопустимо ни по политическим, ни по моральным соображениям. ВС и МО Украины сначала должны максимально использовать имеющийся у них потенциал, а потом просить финансовые средства на то, что они действительно не могут сделать без дополнительной помощи.
Действующий министр обороны по поводу происшедших событий позволил себе заметить, что, дескать, «министерство устало убеждать политиков, принимающих законы, в необходимости срочного выделения средств…». Рискну высказать мнение, что это чувство есть не только у МО, но и у страны (от МО в его нынешнем виде). И давно уже пора напрямую объяснить отдельным товарищам, что не только «политики», но и общество устало от попыток превратить любую программу «демилитаризации» в машину для выкачивания денег из бюджета. И может обратиться не только к такому аргументу, как дополнительное бюджетное финансирование, но и к не менее вескому доводу в виде военного суда над виновными в (как минимум) преступной халатности лицами.
Кроме того, руководству Вооруженных Сил и офицерскому корпусу следует помнить: общество готово вести переговоры (фактической формой которых являются соответствующие законы) о социальных и иных гарантиях военнослужащим только на условиях встречного предоставления гарантий хотя бы того, что ВСУ будут безопасны для собственной страны. Не говоря уже о выполнении их главной задачи по обеспечению обороноспособности государства. И если в военном ведомстве «никто не может ничего гарантировать», то любые претензии МО автоматически следует считать неуместными.