Классик английской литературы Джордж Оруэлл (1903—1949), 100-летие со дня рождения которого достаточно широко отмечалось в прошлом году, известен в нашей стране антиутопиями «Скотный двор» и «1984», благодаря которым приобрел устойчивую репутацию ярого антисоветчика и антикоммуниста. Эссе «Заметки о национализме» создано писателем в 1945 году и является блестящим исследованием настроений в обществе, не теряющим актуальность даже сегодня. Мимоходом замечу, что одним своим существованием оно разбивает устоявшийся пропагандистский штамп, что противниками националистических подходов являются исключительно левые, «коммуняки». Мол, демократ прямо-таки обязан исповедовать национал-идеологию, быть, по терминологии некоторых панов, «патриотом».
Итак, что же такое национализм с точки зрения Оруэлла и чем он опасен для современного общества? Под национализмом он прежде всего подразумевает привычку считать, что человеческое общество можно разделить на «своих» и «чужих», «хороших» и «плохих» и одновременно отождествить себя с одной-единственной нацией или иной группировкой и ставить ее выше добра и зла, не признавая другого долга, кроме служения ее интересам.
Для Оруэлла национализм — это тип мышления, чувство, которое «не всегда связано с тем, что называется нацией, то есть какой-либо определенной нацией или географической территорией. Оно может быть связано с церковью или классом или может иметь чисто негативный смысл, быть просто направлено против чего-либо, вовсе не нуждаясь в том, чтобы отстаивать какую бы то ни было позитивную идею «.
Строго говоря, это правильнее было бы называть идеологизированным сознанием, облаченным в различные формы выражения. Впрочем, как бы ни отличались между собой формы национализма, существуют черты, которые их объединяют. В частности — крайне неприятные черты сознания. Одна из наиболее существенных — одержимость. «Насколько это возможно, — отмечает Оруэлл, — ни один националист никогда не думает, не говорит и не пишет ни о чем, кроме превосходства своей собственной группировки. Любому националисту трудно, если вообще возможно, скрыть свою причастность к группировке. Малейшая тень, брошенная на его группировку, или любая похвала, брошенная в адрес враждебной организации, выводит его из себя, и избавиться от этого чувства он может только дав решительный отпор. Если выбранная группировка является реальной страной… он готов твердить о ее превосходстве не только в военной мощи и политической добродетели, но и о превосходстве в искусстве, литературе, спорте, структуре языка, физической красоте ее жителей, а может быть, даже в климате, ландшафтах и кухне».
Националист обязательно продемонстрирует огромную чувствительность в таких вещах, как правильное развешивание флагов, сравнительный размер заголовков и порядок перечисления различных стран. Страны, которые добились независимости или пережили националистическую революцию, обычно меняют свои названия, а страна или какая-либо другая группировка, вокруг которых бушуют страсти, как правило, имеют несколько названий, каждое из которых имеет свой подтекст, выражающий различные степени как любви, так и ненависти… (например, в нашем случае — «Московщина», «Бандерыстан», «москали», «щири», «кугутня». При этом самые возвышенные и благонамеренные слова начинают отдавать изрядным паскудством, например: «Великий, могучий», «ридна, дэржавна» — в отношении языка, «нэнька» — как верноподданный эпитет Украины. — Авт.).
Все националисты считают долгом распространять свой язык в ущерб языку противника: между англоязычными людьми эта борьба сегодня выражается в более мягкой форме соперничества диалектов, любой американский англофоб откажется пользоваться жаргонным выражением, если узнает, что происхождение его британское, а социалисты протестуют против произношения дикторов Би-Би-Си и даже открытого «а».
Эти и другие свои наблюдения Оруэлл подкрепляет примерами порожденного одержимостью скудоумия — следствия чрезмерного усердия и преданности раздутым идеалам и святыням. Иногда они страшноваты, иногда смехотворны. Настырное требование американских ура-патриотов его времени именовать англо-американцев американо-британцами мне лично очень напомнило отечественные страсти вокруг употребления предлога: «на Украине» или «в Украине». Что поделаешь, список примеров из времен Оруэлла можно бесконечно умножать и сегодня. Большинство стран дают для этого благодатнейший материал. Украина тут далеко не исключение… Коснемся лишь нескольких тем, порождающих в нашей стране буйный поток националистической благоглупости. Конкретные примеры читатель подберет сам. Эти перлы ежедневно преподносятся национальными радио и телевидением.
Едва ли не государственной политикой у нас регулярно оказывается раздувание угрозы для независимости Украины со стороны России, русских и русскоязычных граждан, русского языка, русскоязычной культуры и украинского православия Московского патриархата. Все это некоторыми «панами» прямо-таки демонизируется. С другой стороны, ими же протаскивается идея общегосударственной необходимости все новых и новых льгот для украинского языка и украиноязычной культуры, государственного протекционизма для националистического автокефального православия, бегства от «российского империализма» под крылышко империализма западного. Все это, с придыханием доказывают паны национал-патриоты, окажет прямо-таки чудодейственное влияние на независимость Украины, благосостояние и мораль ее народа. По сходному поводу Оруэлл заметил: «Националистическое мышление часто кажется окрашенным верой в добрую магию, верой, которая, возможно, возникла из широко распространенного обычая сжигать изображения политических противников и делать из них мишени в тире «.
Безразличие к реальности, по мнению писателя, оказывается другой важной чертой мышления националиста. «Все националисты, — пишет Оруэлл, — умеют не видеть сходства между аналогичными факторами. Британский тори будет защищать идею самоопределения в Европе и одновременно выступать против нее в Индии, совершенно не чувствуя своей непоследовательности. Любое действие будет расцениваться им как хорошее или плохое не по действительному достоинству, а в зависимости от того, кто его осуществляет. … То же самое происходит и с историческими событиями. История в значительной степени рассматривается в националистических категориях, поэтому самые гнусные ее страницы становятся в моральном отношении событиями нейтральными, а иногда и доблестными, когда считается, что делается это во имя «правого» дела…
Каждого националиста неотступно преследует убеждение, что прошлое можно менять. Он подолгу живет в некоем фантастическом мире, в котором события совершаются так, как им следовало бы, в котором, к примеру, испанская армада добивается успеха или русская революция сокрушается в 1918 году, и националист, если ему представится такая возможность, обязательно перенесет часть своих мечтаний в исторические книги. Большое число пропагандистских писаний нашего времени является всего-навсего подделкой. Факты замалчивают, даты меняют, цитаты вырывают из контекста и препарируют так, что смысл их совершенно меняется. События, которые, по мнению националистов, не должны были иметь места, не упоминаются и, в конце концов, отрицаются полностью».
И дальше он пишет: «Основная цель пропаганды — это, конечно, воздействие на общественное мнение в данный момент, но те, кто переписывает историю, возможно, и в самом деле верят, что им удастся задним числом вставить в прошлое нужные факты. Скорее всего, они верят, будто их версия и есть именно то, что происходило перед лицом Господним, и что, следовательно, такое переписывание истории вполне оправдано… Более того, все время размышляя о власти, победах, поражениях, мести, националист нередко не очень-то стремится знать, что происходит в мире реальном. Ему лишь нужно чувствовать, что его группировка опережает какую-то другую. Некоторые националисты недалеки от шизофрении: они совершенно счастливы, живя в мечтах о власти и победах, которые не имеют к окружающему никакого отношения».
С этим свойством националистического сознания тесно связано то, что Оруэлл назвал нестабильностью оценок. С невероятной легкостью оценки любого события, явления культуры, государства, той или иной личности меняются на противоположные. Оценки, если разобраться, сами по себе не только не имеют для националиста собственной ценности, но даже не являются объективной реальностью. Эти люди видят в них лишь отражение терзаний собственной неприкаянной души да инструмент для политической возни. Как отмечает Оруэлл, «неизменным в националисте остается состояние его ума; объект его чувств может меняться, а иногда вообще выдумываться «.
Сегодня украинские националисты главным врагом считают Россию, русских и русскоязычных. В соответствии со своим горячим желанием они пытаются доказать, что так было испокон веков. Что русский и украинский народы и их языки не имеют ничего общего. Что русские, Россия, Москва с незапамятных времен завоевывают и терзают «нэньку Украину». В свете этого паны национал-патриоты в русофобской одержимости готовы «дружить» против России одновременно и с Западом, и с чеченскими ваххабитами и талибами. И даже с Польшей.
А ведь не так давно Польша — не без оснований — была для тех же украинских националистов злейшим врагом Украины. Но сегодня отношения с ней, столетиями бывшие непростыми, изображаются в пасторально-идиллических тонах. Яркий тому пример — монументальная экранизация романа польского классика XIX века Генрика Сенкевича «Огнем и мечом». Напомним, что эта книга, посвященная борьбе Польши с восстанием Богдана Хмельницкого, по праву считается одной из самых антиукраинских в мировой литературе. Но в фильме сюжет как могли переиначили, чтобы показать: во все времена, как в старой песне о дружбе с китайцами, «поляк и украинец — братья навек». Мол, война под руководством Богдана Хмельницкого — недоразумение и случайность, по-настоящему польские рыцари и украинские казаки должны были воевать с москалями.
Все эти оценки (по существу, управление культурой, образованием, информацией и пропагандой годами отдавалось, да и теперь отдается на откуп национал-патриотам) преподаются в средней и высшей школе, объявляются незыблемой истиной. Но, полагаю, достаточно небольшого изменения политической конъюнктуры, и они изменятся до неузнаваемости, как это было на нашей памяти уже не раз. Так бывает всегда, когда реальность и историческая правда приносятся в жертву возвеличиванию тех или иных идеологических суеверий и сиюминутных политических акций, конкретных регионов или этнических групп. Достаточно сказать, что, в соответствии с нынешней школьной программой, прямым наследником Киевской Руси объявлено Галицко-Волынское княжество. Этот факт, если не знать реалий нынешней украинской политики и иных галицких «панов», историкам трудно объяснить.
Националистические убеждения могут быть приняты человеком из лучших побуждений. Но все равно эти чувства и пристрастия заставят его вести себя глупо, гадко, часто карикатурно. Еще одно наблюдение Джорджа Оруэлла, которое с легкостью можно применить к политической и культурной деятельности наших СМИ. Да и не только наших. «Политические и военные комментаторы, — отмечает писатель, — как астрологи, могут пережить едва ли не любую ошибку, потому что их преданные последователи обращаются к ним не за оценкой фактов, а для того, чтобы стимулировать свои националистические привязанности. Эстетические суждения, особенно литературные, искажаются так же, как политические. Индийскому националисту трудно наслаждаться чтением Киплинга, а консерватору трудно увидеть достоинства в Маяковском, и всегда существует искушение объявить любую книгу, с чьим направлением ты не согласен, непременно плохой книгой именно с литературной точки зрения. Люди сильных националистических убеждений очень часто скатываются к подобной эквилибристике, не считая себя при этом бесчестными «.
Джордж Оруэлл о подобных играх пишет: «Для тех, кто глубоко заинтересован в современной политике, некоторые темы оказываются настолько зараженными соображениями престижа, что подлинно рациональный подход к ним становится почти невозможным». Националист, в соответствии со своими пристрастиями, «сначала решит этот вопрос и только потом может подбирать аргумент, который, по его мнению, доказывает его точку зрения». Поэтому некоторые факты «могут быть совершенно очевидны для того, чьи чувства не затронуты, но для … националиста они просто невыносимы, поэтому их следует отрицать, а для отрицания — создавать ложные теории».
Может сложиться впечатление, что зарисовки Оруэлла уж очень похожи на карикатуру. На что сам он и отвечает: «Все время я говорил — «националист делает то», «националист делает это», используя для иллюстрации крайний, почти безумный тип националиста, у которого в сознании нет нейтральных зон и нет других интересов, кроме борьбы за власть. Подобные люди и в самом деле достаточно распространены. Однако они, как говорится, не стоят ни пороха, ни выстрела… Вряд ли надо напоминать об их интеллектуальном убожестве. Мономания интереса не представляет, и тот факт, что ни один фанатичный националист не способен написать книгу, которая по прошествии нескольких лет заслуживала бы прочтения, имеет определенный санитарный эффект… Но мы обманем себя, если не поймем, что все мы можем напоминать их в те моменты, когда теряем над собой контроль. Предположим, наступили на какую-то мозоль (и это может быть мозоль, о существовании которой вы и не подозревали до этого) — и тогда самый добродушный человек превращается в злобного адепта, изо всех сил стремящегося лишь «одержать верх» над своим противником и безразличного к тому, сколько лжи он при этом скажет «.
Впрочем, это общеизвестно — очень часто в самых разных странах власть охотно брала к себе на службу самый оголтелый национализм и фанатизм. Именно своей неразумностью, одержимостью они и привлекают власть. Ведь не секрет, что неудачи в экономике, социальной или внешней политике очень часто стараются заглушить пропагандистским шумом, напыщенной трескотней. И когда власть не в состоянии обосновать те или иные свои акции с помощью разума и здравого смысла — она без колебания обоснует их с помощью лжи, демагогии, перерастающей в безумие истерии, разжигания самых низких страстей.
К примеру, Украина вынуждена конкурировать с Россией в сознании собственных граждан. При этом главная ее проблема не в том, что более половины населения Украины родным языком считает русский, а русская культура жизнеспособнее и для многих в нашей стране крайне привлекательна. Главное в том, что уровень жизни в России значительно выше, чем у нас, работы больше, свет и газ в подавляющей части Российской Федерации, несмотря на усилия Анатолия Чубайса и компании, подаются регулярнее, как и тепло зимой. Кроме того, Россия имеет куда больший вес на мировой арене, чем Украина, значит, что важно для бизнеса, может эффективнее защищать свои интересы от того же Запада. Одним словом, как бы ни были плохи дела у нашего северо-восточного соседа, благосостояние народа Украины после 1991 года понесло еще больший урон.
Вот и приходится нашему агитпропу раздувать российские проблемы (например, Чечню), лакируя и преуменьшая собственные, стимулируя антироссийские и русофобские настроения, издавна бытующие в определенных слоях украинского общества. Возможно, наши политики сами сознают, что этим они в собственной стране множат число недоброжелателей Украины, поскольку одни люди у нас считают себя оскорбленными этой пропагандой, а у других она своей топорностью вызывает чувство раздражения и гадливости. Но политики идут на это, заинтересованные в мобилизации таким путем сторонников хотя бы из числа людей, для которых независимость Украины и украиноязычная культура — самодостаточные ценности. Более того, бытует мнение, что иные идеологи украинской державности даже хотели бы возникновения в нашей стране экстремистских, крайне националистических движений среди русских, надеясь с их помощью расколоть русскоязычную общину и сплотить вокруг себя как можно больше украинцев. Отсюда во многом демонстративные оскорбления в адрес всего русского и русскоязычного (точнее, не украинского), грубое бахвальство казенным патриотизмом.
Итак, в разжигании национализма, фанатизма, одержимости определенные политические силы самых разных стран видят дополнительный ресурс манипуляции массами. Но это, как говорится, палка о двух концах. Можно вспомнить, как в различных государствах лозунги и сверхценности, используемые властью для управления массами, овладев массами, выходили из-под контроля власти. Уподобившись хвосту, который крутит собакой, выродившаяся в мракобесие идеология начинала диктовать властям безумную, губительную и для них, и для страны политику. Гонения по национальному (этническому), религиозному, языковому признаку — яркие тому примеры.
Кроме того, фанатизм и энтузиазм масс, разогретые пропагандой и хищническим использованием их политической верхушкой, испаряются, сходят на нет. Вспомним, что в 1991 году СССР пал не столько потому, что у власти было много внутренних врагов, сколько потому, что массы смотрели на свою страну, официальные святыни и символы со скукой и легким раздражением. Сами противники режима, диссиденты, во многом были побочным продуктом все более и более неэффективного пропагандистского аппарата, нагло паразитировавшего на предрассудках советской власти и суевериях окосневшей идеологии.
К тому же массовый энтузиазм, столь охотно используемый в политике, способен породить лишь те образы и идеи, в которых массы увидят отражение собственных материальных интересов и ценностей. Но поскольку среди тех, кто ощущает на себе всю тяжесть экономических и социальных проблем, мало кто может объяснить здраво и внятно их причины, в массах складывается мнимое, мифическое объяснение, наиболее понятное и доступное неискушенному человеку.
Так, в Украине пресловутый языковой вопрос — лишь символ, образ в общественном сознании реальных и достаточно серьезных социальных противоречий: противоречий между городом и селом, между конфессиями, между регионами Украины, которым само геополитическое положение диктует трудносовместимые внешнеэкономические и политические интересы. Эти противоречия и создали ресурс националистического фанатизма, который нынче используют в корыстных целях оседлавшие национальную идею конкретные кланы украинской олигархии, пытающиеся под ее прикрытием провести передел собственности и власти в свою пользу. Этим ресурсом пользуется и Запад, справедливо полагая, что в геополитическом соперничестве с Россией услуги ослепленных русофобией и жаждой власти «союзников» обойдутся дешевле.
Полагаю, Джордж Оруэлл был абсолютно прав, заметив, что всякий национализм — «это жажда власти, приправленная самообманом», а сами господа националисты слишком часто представляют из себя «огромные глотки, изрыгающие ту же самую ложь снова и снова!..».