— Думаю, что при оценке эволюции конституций, как и законодательства в целом других стран, в том числе и Украины, не очень уместно пользоваться словами «Интернационала» насчет последнего и решительного… Просто на данном этапе так называемый «третий проект» — это как раз тот вариант, который устраивает значительно большее количество политических сил, чем предыдущие. Даже скажу так: устроит практически всех. Исключение составляют лишь те, кто преждевременно почувствовал себя триумфатором следующего года.
После того как Президент в своем докладе, посвященном Дню Независимости Украины, четко и последовательно обосновал необходимость данного проекта, добавить что-либо по существу сложно. На мой взгляд, самое главное: парламентская республика приемлема для Украины по двум причинам. Первая — это создание политической системы с европейской «группой крови». Если уж мы провозгласили экономическую и геополитическую интеграцию в Европу, взяли курс на адаптацию национального законодательства к европейским нормам, то, наверное, должна осуществляться и адаптация Украины к европейской политической модели устройства государства. А Европа, как вы знаете, не только парламентский континент, но и родина парламентаризма.
Вторая причина заключается в том, что происходит достаточно быстрое эволюционное развитие государства, его экономических и политических институтов. И после сложных задач, которые необходимо было решать только при наличии жесткой и предельно централизованной исполнительной власти, появилась возможность более успешно действовать в условиях парламентской модели управления. Напомню, что в условиях парламентской республики, которая у нас, по сути, существовала вплоть до 1995 года, ни один ключевой экономический вопрос не был решен. И без конституционного договора, закрепившего жесткую президентскую модель, не был бы решен вопрос ни о земле, ни о новой Конституции. Не будем говорить о том, каким образом, но все же удалось решить проблему большой приватизации. В общем, как любой политический организм, президентская модель успешно выполнила много важных и полезных функций. Но на сегодняшний день сам Президент считает, что роль этого института в значительной мере исчерпана: нет таких задач, с которыми сегодня не смог бы справиться парламент. А значит, не стоит ждать, пока модель политического устройства станет заметно рудиментарной — своевременное обновление ее на длительную стратегическую перспективу и является основой политического предвидения.
Значит, вы предлагаете отказаться от тезиса «сильный парламент — сильное правительство — сильный президент», который в последнее время активно пропагандирует Виктор Ющенко? Эта триада неперспективна?
— Мне сложно оценить мотивационную часть выступления «главного несогласного» с конституционной реформой. Думаю, что это не более чем словесная конструкция: красивая, но не имеющая под собой реальных политических оснований и инструментария реализации. Ни один политолог никогда не докажет мне, что возможна модель, в которой одновременно существуют сильный парламент, сильное правительство и сильный президент. Понимаете, это в значительной мере взаимоисключающие позиции. Серьезная проблема Украины состоит в том, что на протяжении всех двенадцати лет независимости время от времени возникали внутренние конфликты в самой исполнительной власти, связанные с различными точками зрения президента и премьера на ключевые позиции построения властной вертикали, развития экономики. И эта проблема всегда «витала» над политическим устройством Украины именно потому, что пытались создать три равновеликих центра. В результате получалось не разделение властей по Монтескье, а квазиразделение. Оно приводило к тому, что зачастую возникал дуализм исполнительной власти, и, как следствие, появлялись проблемы в отношениях премьер-министра и президента.
Несмотря на все достоинства парламентской модели правления, вопрос об избрании президента Верховной Радой остается открытым. Вы полагаете, что Украина уже «созрела» для этой нормы или президента по-прежнему должен избирать народ?
— Споры обязательно возникнут: не бывает избрания высшего должностного лица, даже с чисто конституционными функциями, без дискуссий и баталий. Но ни одна государственная конструкция на Европейском континенте не погибла и даже не пострадала по этой причине. Достаточно долго, в несколько туров, в некоторых балтийских странах президента избирал парламент, и, тем не менее, всегда находили консенсус.
Что же касается украинского варианта, то повторю: споры будут, но если победит парламентская форма устройства политической системы, то обязательно возникнет и новое качество сущности института президентства. Это будет человек, представляющий государство на международной арене, а также выполняющий представительские и, что еще более важно, примирительные функции. Возникнет совершенно иная стратификация сил, появятся новые кандидаты, причем в новом качестве, поскольку с фигурой нового главы государства больше не будут связываться реваншистские устремления определенных политических сил. На мой взгляд, дискуссия по поводу избрания президента парламентом имеет все предпосылки быть плодотворной и результативной.
А «переходной президент», избираемый на два года, — это реально?
— Честно говоря, применительно к этому случаю на ум приходит хорошее украинское слово «марнотратство». На мой взгляд, вполне возможно провести выборы президента на пять лет нынешним составом парламента и, таким образом, не вводить в законодательство сомнительно-целесообразную норму об одновременном избрании всех ветвей власти. Синхронность может быть приемлема и оправдана лишь в случае избрания Верховной Рады и местных органов самоуправления.
Во всех других случаях «единовременные» выборы не могут быть реально функциональными уже по своей природе. Давайте вспомним хотя бы о том, что президент — это не только символ государства, но и живой человек. Сошлюсь на не слишком долгий опыт парламентаризма в Бразилии, когда в процессе эволюции формы правления от парламентской к парламентско-президентской республике из жизни ушли три президента этой страны. Я, конечно, желаю добра, здоровья и долголетия всем президентам Украины — и бывшему, и нынешнему, и будущему. Но, согласитесь, нелепо будет, если в стране когда-то произойдет то, что трижды переживала Бразилия: роспуск парламента по такой причине (смерть главы государства).
Следующая ситуация еще более реальна: ее переживали и США, и Франция. Так, в Штатах были случаи отстранения президента от власти путем импичмента. И это делал американский парламент как цитадель демократии и защитник закона, моральных прав и интересов народа. Так что же получается? Парламент, который защищает Конституцию от теоретически возможных злоупотреблений, должен будет распускаться, а депутаты вновь идти на выборы? Во Франции, например, в 1969 году президент добровольно прервал свою каденцию. И что же тогда? В стране должны проводиться досрочные парламентские выборы? И в таком случае в стране постоянно будет витать угроза манипулятивного варианта развития событий.
Например, президент, избранный парламентом, так или иначе солидаризируется с какой-либо политической силой, которая в определенный момент не набирает достаточного количества голосов, но имеет тенденцию к устойчивому росту. И тогда вероятно провокативное ускорение парламентских выборов. Поэтому, на мой взгляд, тезис об одновременности всех выборов просто нелогичен и не будет работать в политической системе Украины. Он станет причиной частых и безосновательных смен парламентского состава. А если гиперболизировать термин о «параллельности» избирательных кампаний, да еще закрепить его в Конституции, то тогда получается, что должны распускаться и переизбираться все местные советы народных депутатов. Это просто Кафка какой-то. «Политическое зазеркалье»…
Вы упомянули «хорошее» понятие «реваншизм». Насколько оно детерминирует поведение оппозиции? Как велико стремление оппозиционеров провести масштабный политический и экономический передел в стране?
— «Замерить глубину» реваншизма очень сложно. К сожалению, он по-прежнему является важной составляющей частью поведения и действий оппозиции. И не только ее. Я был депутатом двух парламентских созывов и наблюдал совершенно парадоксальную вещь: через полгода после начала работы ВР начинаются разговоры о том, что в следующей каденции надо применить новые избирательные технологии, создать новые объединительные союзы и так далее. Эти разговоры велись достаточно активно и были присущи как провластным, так и оппозиционным силам. Когда представители оппозиции заявляют, что выступают против проведения конституционной реформы по той причине, что опасаются сохранения власти в руках нынешней политической элиты, то хочется напомнить им недавнюю историю Украины и работу первого состава Верховного Совета. Тогда ВС был избран в условиях достаточно мощного господства Компартии и в значительной степени представлял интересы компартийной элиты. Но, тем не менее, никто не будет оспаривать тот факт, что именно деятельность первого парламента независимой Украины была и наиболее плодотворной. Он создал основную законодательную базу Украины, провозгласив сначала Декларацию о суверенитете, а затем Акт о государственной независимости. Поэтому мне кажется, что любой парламент очень серьезно эволюционирует вместе с развитием общества.
Многие говорят: придет к власти оппозиция, начнется новый передел собственности, и страна будет ввергнута в хаос. Вы поддерживаете эту точку зрения? И еще: не кажется ли вам, что парламентская республика является своеобразным «растворителем» реваншинстских устремлений?
— Скажем так: передел становится куда менее реалистичным, а значит, и менее опасным, поскольку в результате одной электоральной победы невозможно отыграть пять лет, неудачно проведенных для той или иной политической силы. Сегодня реваншистские тенденции достаточно заметны, несмотря на то, что официально электоральная кампания еще не началась. Причем акцент делается не на замене высших чиновников после победы на выборах, а на необходимости «отыграться» на переделе собственности, рынков. Это уже опасная тенденция. Я в свое время достаточно горько пошутил: внутренний инвестор уходит за рубеж потому, что срок работы одного Кабмина равен примерно одному году. В результате украинский бизнес планирует свои крупные проекты так, чтобы за год-полтора проинвестировать, возвратить инвестиции и получить прибыль. Естественно, нормальное развитие экономики в таких условиях невозможно. Правда, эта тенденция была частично преодолена во времена работы правительства Валерия Пустовойтенко, которое действовало два с половиной года. Мне кажется, что в тот момент были заложены основы для возвращения внутреннего инвестора, а также запущен ряд крупных проектов, которые реализуются и по сей день.
Если мы начали говорить о работе правительства, то хотелось бы узнать вашу точку зрения относительно кадровых ротаций в силовом блоке Кабмина: отставка Юрия Смирнова, возможное назначение Константина Грищенко секретарем Совбеза, который считается креатурой эсдеков. Это наверняка повлияет на расстановку сил, учитывая тот факт, что Президент высказался за усиление роли СНБО в жизни государства?
— Дело в том, что представители силового блока и секретарь Совбеза не входят в согласованную с парламентскими фракциями часть правительства. Их назначение — исключительная прерогатива президента. Поэтому, на мой взгляд, новые назначения в минимальной степени повлияют на работу Кабмина.
А в целом массовое сознание уже было подготовлено к этим ротациям, и они не являются большой неожиданностью. Что же касается того, кто чьей креатурой является, то, на мой взгляд, представители масс-медиа, а за ними и политики, попадают в капкан одной весьма распространенной иллюзии, пытаясь объяснить появление той или иной кандидатуры на властном Олимпе происками неких политических сил. Безусловно, элемент лоббирования присутствует, но я всегда предостерегаю всех от минимизации роли президента в кадровой игре. Любое кадровое предложение оказывается успешным только в том случае, если совпадает с мнением главы государства.
Что же касается нового главы МВД, то его трудно привязать к какой-то конкретной группировке по двум причинам. Во-первых, Николай Билоконь — кадровый и высокопрофессиональный выходец из Министерства внутренних дел, сделавший достаточно успешную карьеру еще в 90-х. Во-вторых, Николай Васильевич был приглашен на работу в администрацию Президента и возглавил там ключевое управление в то время, когда главой АП был Владимир Литвин. Безусловно, подбор кадров в администрации и, в особенности, замов руководителя АП в значительной степени зависел от Владимира Михайловича. Таким образом, стройность схемы принадлежности Билоконя исключительно к «гнезду» СДПУ(о) весьма сомнительна. Доверие Николаю Белоконю оказал Президент Украины — это реальный факт. А другие назначения стоит обсуждать, когда они состоятся.
Украина подготовила новую программу сотрудничества с Европейским Союзом, где речь идет о заявке на членство в этой уважаемой организации. Какова роль Кабмина в данном процессе? Может, кстати, с упомянутым документом связано и возможное назначение Константина Грищенко — чтобы дать сигнал Европе о том, что Украина готова к интеграции в евроструктуры?
— Леонид Кучма действительно очень активно инициирует экономическое и политическое движение к европейским структурам. И правительство в данном случае реализует политику главы государства не только в направлении разработки новой программы. Скажем, на днях по итогам заседания КМ был принят ряд важных документов, касающихся адаптации законодательства нашей страны к нормам ЕС. То есть это постоянный, хотя, может, не слишком публичный процесс. Просто пришло время обобщить все наработки разных ведомств в одном документе.
Что же касается подготовки программы Украина—ЕС, то поскольку она готовилась в аппарате СНБО, говорить о ее содержании пока преждевременно. Но в любом случае, это логичное продолжение усилий последних лет, и, безусловно, Украине сейчас как никогда важны не планы, а конкретные шаги по реализации ее инициатив. Следует отметить, что за последний год позиции Европейского сообщества, а также Североатлантического альянса по отношению к Украине стали более позитивными и динамичными.
А как наш путь в Европу согласуется с Единым экономическим пространством, договор о вступлении в которое уже подписан на уровне правительств? Выдержит ли Украина сразу «две интеграции»?
— На мой взгляд, основным вектором внешнеполитического развития Украины является евроинтеграция. И существенных разногласий по этому вопросу нет ни в Верховной Раде, ни в правительстве. С другой стороны, успех зоны свободной торговли, соглашение о формировании которой планируется подписать в сентябре, должен и будет определяться, в первую очередь, тем, насколько это выгодно для экономики нашей страны. Если удастся найти конструкции, способные минимизировать таможенные барьеры, то дело может продвинуться дальше деклараций.
Каковы, на ваш взгляд, причины блокирования проекта резолюции ООН о признании голодомора в Украине в 30-е годы актом геноцида? Может быть, это объясняется тем фактом, что страны-лидеры, за редким исключением, в прошлом большие колониальные государства, которые элементарно опасаются создания прецедента? И не хотят, чтобы подобного рода обвинения когда-нибудь были предъявлены им самим?
— Возможно, это и является одной из причин или скрытых «подводных течений» в позиции этих держав. Хотя мне кажется, что поскольку все страны, занявшие выжидательно-критическую позицию, относятся к перечню государств «старой демократии», то они наиболее заинтересованы в осуждении тоталитарного режима. Ведь осуждается не то или иное государство, а недемократический способ правления. На мой взгляд, проект резолюции можно было бы спасти, несколько по-иному расставив акценты. Например, предложив осудить голодомор как акт геноцида против народов Украины, России и Казахстана. То есть тех трех бывших советских республик, где искусственно созданный голод и расправа с крестьянством приобрели грандиозные масштабы, а человеческие потери были апокалиптичными.
Однозначную поддержку украинского варианта резолюции о голодоморе демонстрирует лишь Израиль. Но усилий только Украины и нескольких союзников без одобрения Евросоюзом и Соединенными Штатами может оказаться недостаточно. Хотя общественные организации украинской диаспоры и внешнеполитическое ведомство Украины делают все возможное как для разъяснения этого документа, так и для его реализации. И тем не менее шанс изменить отношение европейцев и, надеюсь, американцев сохраняется, хотя до сессии Генеральной ассамблеи ООН осталось меньше месяца.
На протяжении всей беседы мы так или иначе затрагиваем деятельность украинского МИД. Как вы оцениваете ситуацию, сложившуюся вокруг отставки Анатолия Зленко? Знаете ли вы человека, который мог бы сменить Анатолия Максимовича на этом посту, если Президент все же подпишет указ об увольнении главы МИД по возрастному признаку?
— Поскольку я достаточно долго нахожусь в украинской политике, то кто бы ни стал новым министром иностранных дел, думаю, я этого человека знаю. Однако что касается изменений в руководстве главного внешнеполитического ведомства Украины, то предпочел бы воздержаться от комментариев, поскольку вопрос работы и отставки министра иностранных дел находится только в компетенции Президента Украины.
Беседовали Ирина Гаврилова, Владимир Скачко, Александр Юрчук