Бесцензурные мысли

Меня всегда удивляла норма статьи 34 Конституции Украины, которая гарантирует свободу мысли. Наличие мысли, как и наличие таланта, гарантировать нельзя. Как нельзя позволить им быть или отсутствовать. Мысль – неподсудна. Судебная перспектива появляется только у мысли, превращенной в слова. Особенно, если слова напечатаны на бумаге или произнесены в эфире. И тут возникают проблемы цензуры, внутренней и внешней, обид, недоразумений и моральной компенсации за них…

Борьба с цензурой, как разновидность популизма, началась еще во времена перестройки. И тогда же благополучно закончилась: институт военных цензоров ликвидировали, а других официально у нас и не было. После этого мы с завидным постоянством отменяли цензуру в нескольких законодательных актах подряд. Точно помню, что есть ст. 15 Конституции, запрещающая цензуру как контроль за идеологическим содержанием изданий, передач. Не менее уверена, что, порыскав в других законах, можно найти еще несколько норм такого же содержания. Поэтому, когда я читала закон «О внесении изменений в некоторые законодательные акты Украины по вопросам обеспечения и беспрепятственной реализации права человека на свободу слова», пробитый через парламент Николаем Томенко, меня все время не покидало ощущение дежавю.

Ну, хорошо, еще раз отменим цензуру. Теперь уже под угрозой ответственности (вопрос, какой: уголовной, административной?). Разъясним для непонятливых собственно понятие «цензура». Чудесно. У меня возникает вопрос: что изменится? Что можно писать такого, чего нельзя было писать раньше? И где это можно писать? В принципе, цензуры в чистом виде (института цензоров, которые, получая государственную зарплату, старательно вычеркивают строчки из наших текстов) в Украине не существует. Цензура сидит в каждом из нас и называется редакционной политикой. Так же это называется и во всем мире. СМИ не бывает зависимым или независимым. Весь вопрос в том, кормится ли оно у тех, кто уже при власти, или у тех, кто еще не получил эту власть. Остальное – частичное или полное нарушение свободы слова. Если (условно говоря) я приду в какой-то оппозиционный печатный орган и скажу: «Ребята, у меня есть замечательная статья о благородстве президента Украины, не могли бы вы ее у себя напечатать», что мне скажут? Правильно – пошлют на три буквы: «Девочка, иди на фиг». То же самое скажут тем, кто принесет ворох компромата в пропрезидентское издание. Это, по-вашему, цензура? Нет, дорогие мои, это редакционная политика.

Настоящая цензура встречается крайне редко: в том виде, в котором она сохранена и в вышеупомянутом законе – судебном. На моей памяти только один нашумевший пример такого рода: когда Печерский районный суд Киева своим решением запретил еженедельнику «2000» продолжать публикацию серии статей о решении швейцарского суда, признавшего группу украинских граждан виновными в финансовых махинациях. В результате газета вышла с несколькими белыми полосами. Но это, скорее, не практика, а единичный случай. Будут ли такие случаи повторяться? Думаю, что да. Причем, чем больше законов, ограничивающих цензуру, тем больше аргументов у тех, кто использует эту самую цензуру в законодательных рамках.

В чем у закона есть неоспоримое достоинство и ради чего президенту в любом случае следовало его подписать (что он и сделал), так это норма неподсудности оценочных суждений. С юридической точки зрения, оценочными суждениями, за исключением оскорбления или клеветы, считаются высказывания, которые не содержат фактических данных, как то: критика, оценка действий, а также высказывания, которые не могут быть истолкованы как содержащие фактические данные, исходя из характера использования языковых средств, в частности, употребление гипербол, аллегорий, сатиры. Оценочные суждения не подлежат опровержению и доказательству их правдивости. Хочется воскликнуть: наконец-то! Наконец журналиста нельзя обвинить в нанесении морального ущерба за то, что он раскритиковал работу метро (известный случай из биографии «Киевских ведомостей») или высказал сомнение, что чиновник построил трехэтажный особняк с зимним садом исключительно на зарплату в 600 грн. ежемесячно. Это мои суждения, почему я должен доказывать, что они не ущербны? В том плане, что не наносят никому этот злосчастный моральный ущерб?

Впрочем, если быть последовательными до конца, то понятие оценочных суждений тоже из разряда дежавю. Помню, два года назад – 24 мая 2001 года –Пленум Верховного Суда разъяснил, что критическая оценка фактов, мысли и суждения автора не могут служить основанием для удовлетворения требований о возмещении морального ущерба. Правда, в судах эту норму разъяснения использовали редко и неохотно. Теперь, имея на руках законодательный акт, мы получаем шанс доказать право на мысль, гарантированное нам Конституцией. Спасибо и еще раз спасибо. Осталось научиться отличать гиперболу от «оскорбухи», и дело, кажется, пойдет…

Наконец, приятно, что парламентарии догадались установить прогрессивную шкалу госсбора, взимаемого с исковых заявлений о рассмотрении вопроса о защите чести и достоинства. Размер госсбора устанавливается от 1% до 10% цены иска. В случае подачи иска с требованием возместить моральный ущерб истец уплачивает 1% пошлины от требования возместить 100 необлагаемых налогом минимумов доходов граждан, 5% – от 100 до 10 тыс. минимумов, и 10% – свыше 10 тыс. необлагаемых налогом минимумов. Это должно оградить истцов в их аппетитах оценивать свою обиду невероятными суммами. Притом, что любая публикация, даже критическая, всего лишь разновидность скрытой рекламы (в крайнем случае – повод для дискуссии). А выставление миллионных исковых требований – не более чем разновидность цензуры с помощью экономических рычагов. Так сказать, наказание рублем. Просто и эффективно. Во всяком случае, по сравнению с прочими видами цензуры…

54321
(Всего 0, Балл 0 из 5)
Facebook
LinkedIn
Twitter
Telegram
WhatsApp

При полном или частичном использовании материалов сайта, ссылка на «Версии.com» обязательна.

Всі інформаційні повідомлення, що розміщені на цьому сайті із посиланням на агентство «Інтерфакс-Україна», не підлягають подальшому відтворенню та/чи розповсюдженню в будь-якій формі, інакше як з письмового дозволу агентства «Інтерфакс-Україна

Напишите нам