Смерть Джорджа год назад в калифорнийском доме, в отличие от трагического убийства Джона Леннона 21 годом ранее, не была неожиданностью. Врачи отчаянно пытались спасти его от рака, но последние месяцы и семье, и друзьям, и самому Джорджу, да и всему миру было ясно – он умирает.
И все же смерть эта стала сенсацией, о которой, не переставая, несколько недель говорил весь мир. И не только потому, что умер еще один из великолепной четверки, перевернувшей сознание и жизнь целых поколений. И не только потому, что с его смертью легенда о «The Beatles», постоянно на протяжении десятилетий после распада группы подкармливавшаяся всевозможными антологиями, фильмами, книгами окончательно отошла в прошлое. Она стала теперь уже только предметом изучения и обожания и окончательно перестала быть все еще жившей надеждой то ли на возрождение, то ли на воссоединение.
И еще один, пожалуй, главный грустный смысл его смерти заключался в том, что после трагических передозировок Хендрикса или Моррисона, убийства Леннона, пьянства Элвиса, авиационной катастрофы Бадди Холли или автомобильной Марка Болана, после самоубийства Курта Кобейна, Харрисон стал чуть ли не первой крупной рок-звездой, скончавшейся в своей постели от болезни, которую нередко приносит с собой старость. И хоть он совсем не был стариком – в момент смерти ему было всего 58 – мир внезапно ощутил, как некогда казавшийся незыблемым и непоколебимым символ молодости уходит, уходит в другую жизнь.