Последние полгода по самым высоким кабинетам России и Украины блуждает уникальный самиздат: распечатанный на лазерном принтере 423-страничный перевод мемуаров Ли Куан Ю под названием «Сингапурская история: из третьего мира в первый». Это история жизни человека, который практически в одиночку превратил нищий островок в процветающее государство, научил американцев извиняться перед своей страной, преодолел тотальную коррупцию, создал «абсолютное» парламентское большинство и упредил появление «сингапурского майора Мельниченко». Мемуары Куан Ю относятся к литературе «для служебного пользования»: их русскоязычный вариант публикуется впервые.
Вместо предисловия
В Большой Советской Энциклопедии Ли Куан Ю посвящена статья длиной менее 500 печатных знаков. Родился 16.09.1923, по образованию юрист, с 1951 года занимался адвокатской практикой. В 1951-59 годах – участник профсоюзного движения. В 1954-ом избран генеральным секретарем Партии народного действия (ПНД). В 1955-ом стал депутатом законодательного собрания. После всеобщих выборов 1959 года, когда партия собрала большинство голосов, получил пост премьер-министра Сингапура и занимал его до 1990 года.
На момент, когда 36-летний адвокат возглавил Сингапур, это была полоска суши, лишенная каких-либо природных ресурсов. Даже питьевой воды (!). И, как следствие, вообще не имевшая политических амбиций. Английские колонизаторы называли его азиатской деревней и использовали в качестве военно-морской базы на Дальнем Востоке. Американцы плели политические интриги и подкармливали местную оппозицию. А доход на душу населения составлял всего $400: Сингапур занимал примерно то же место в мировой классификации стран, которое сейчас занимает Украина с «подушным» доходом $720.
Поэтому слова Куан Ю «мы построим государство, которое не просто выживет, но и превзойдет другие страны» в 1959 году никто не воспринял всерьез. Но когда через три десятилетия Сингапур обогнал по уровню доходов на душу населения Великобританию ($30 000 на каждого против $24 000) и стал лидером по привлечению инвестиций, мир вынужден был признать Куан Ю самым успешным руководителем в истории ХХ века.
«Учебник по государственному менеджменту», написанный Куан Ю после ухода в отставку, пожалуй, самые откровенные мемуары государственного деятеля, в которых вещи названы своими именами и даны оригинальные подсказки странам, испытывающим экономические трудности пополам с политическим давлением «сильных мира сего».
Борьба с коррупцией – первый шаг на пути к инвестиционному раю
Чтобы построить в Сингапуре город-сад, Ли Куан Ю остро нуждался в деньгах инвесторов. Деньги могли прийти только с Запада и лишь в случае, если их хозяева побоятся утратить капиталы в результате политической нестабильности (которую в Сингапуре создавала коммунистическая оппозиция) или погрузнуть в коррупции, которой «кишела» власть снизу доверху. Поэтому первыми шагами на пути построения государственного благополучия Ли Куан Ю избрал борьбу с коррупцией и такую линию поведения, при которой коммунистическая оппозиция не могла придраться к репутации его команды.
Глава 12 (Фрагменты).
Когда правительство ПНД пришло к власти в 1959 году, его члены решили бороться с коррупцией, блюсти моральную чистоту правительства. У нас вызывали отвращение жадность, взяточничество и моральное разложение многих азиатских лидеров. Борцы за свободу угнетенных народов стали грабителями их богатств, их государства приходили в упадок. Мы поднялись на гребне революционной волны в Азии и были полны решимости избавиться от колониального правления; но мы также с негодованием относились к тем националистическим азиатским лидерам, чья неспособность жить в соответствии с провозглашенными идеалами разочаровывала нас.
Перед всеобщими выборами, проходившими в мае 1959 года, мы приняли важное решение: выдвинуть на первый план борьбу с коррупцией. Правительство Лим Ю Хока (1956-1959) становилось все более коррумпированным. Министр просвещения этого правительства Чью Сви Ки получил миллион сингапурских долларов из американских источников для борьбы с коммунистами на предстоящих выборах. Широко распространились слухи о меньших суммах, которые переходили из рук в руки по причинам, не связанным с идеологией.
Искушения коррупцией есть повсюду, не только в Сингапуре, мы это хорошо понимали. Также мы понимали и то, что первыми официальными лицами, с которыми сталкиваются иностранцы при въезде в страну, являются служащие эмиграционных и таможенных служб. Именно они создают первое впечатление о стране. Во многих аэропортах стран Юго-Восточной Азии путешественники сталкиваются с задержками при прохождении таможенного и эмиграционного контроля, которые возникают, если не находится соответствующих «стимулов» для ускорения этих процедур, зачастую в виде наличных. То же самое происходит на дорогах: будучи остановленным полицейским за предполагаемое превышение скорости, водители передают им свое водительское удостоверение вместе с определенной суммой в долларах, чтобы избежать наказания. Вышестоящие служащие также не подают достойного примера. Во многих городах региона даже госпитализация после дорожно-транспортного происшествия требовала дачи взятки, чтобы поскорей привлечь к себе внимание. Это, безусловно, должно было возмущать иностранцев.
Мы понимали, что небольшая власть, данная людям, которые не могут достойно прожить на свое жалованье, создает стимулы для ее неправильного использования. Поэтому наша борьба за чистое, не коррумпированное правительство имела глубокий смысл.
Принимая присягу в здании муниципалитета в июне 1959 года, мы все надели белые рубашки и брюки, что должно было символизировать честность и чистоту нашего поведения в личной и общественной жизни. Люди ожидали этого от нас, и мы хотели оправдать их ожидания. Коммунисты демонстрировали свою близость с рабочим классом, одеваясь в простые рубашки со свободными рукавами и брюки, пользуясь автобусами и такси, проживая в небольших комнатах в зданиях профсоюзов, отдавая детей в школы с преподаванием на китайском языке. Они высмеивали мой кабинет и дом, оборудованные кондиционерами, мою большую американскую машину «Студэбэкер», мою привычку играть в гольф и пить пиво, мое буржуазное происхождение и кембриджское образование. Но они не могли обвинить меня и моих коллег в том, что мы наживались за счет рабочих и профсоюзов, которым мы помогали.
Все министры моего правительства, кроме одного, получили университетское образование. Мы все были вполне уверены, что смогли бы обеспечить себя средствами к существованию и не работая в правительстве, – мне и подобным мне профессионалам это было вполне по силам. Поэтому у нас не было необходимости запасать что-либо впрок. Еще важнее было то, что у большинства из нас работали жены, которые могли бы содержать семью, если бы мы находились в заключении или отсутствовали. Это и сформировало отношение к работе у моих министров и их жен. А поскольку министры вызывали уважение и доверие людей, то и государственные служащие вели себя с достоинством и принимали решения с уверенностью. Это было критически важно в нашей борьбе против коммунистов.
С самого первого дня нашего нахождения у власти в июне 1959 года мы добились того, что каждый доллар, поступавший в бюджет, был надлежащим образом учтен и доходил до своих получателей до единого цента, не прилипая по пути к чьим-либо рукам. С самого начала мы уделяли специальное внимание тем видам деятельности, где властные полномочия могли быть использованы для извлечения личной выгоды, и усилили контроль за тем, чтобы этого не происходило.
Главным органом, который занимался борьбой с коррупцией, было Бюро по расследованию коррупции (БРК). Оно было основано англичанами в 1952 году для борьбы с растущей коррупцией, особенно в нижних и средних эшелонах полиции, среди инспекторов, контролировавших лоточную торговлю, инспекторов по землеустройству, которые по долгу службы должны были бороться со многими из тех, кто нарушал закон, занимая общественные места и дороги для нелегальной лоточной торговли или занимая государственную землю для строительства хижин. Эти инспектора могли либо принять предусмотренные законом меры, либо, получив взятку, отвернуться в сторону и не замечать нарушений.
Мы решили сосредоточить внимание БРК на крупных взяточниках в высших эшелонах власти. С мелкой сошкой мы намеревались бороться путем упрощения процедур принятия решений и удаления всякой двусмысленности в законах путем издания ясных и простых правил, вплоть до отмены разрешений и лицензирования в менее важные сферах общественной жизни. Так как мы столкнулись с проблемой осуждения коррупционеров в судах, мы стали постепенно ужесточать законы.
В 1960 году мы изменили устаревший «Закон о борьбе с коррупцией», принятый в 1937 году, и расширили определение взятки так, что оно стало включать любые блага, имевшие какую-либо стоимость. Поправки к законам дали широкие полномочия следователям, включая поиск, арест и расследование банковских счетов и банковских документов подозреваемых и их жен, детей и агентов. Отпала необходимость доказывать, что человек, получивший взятку, действительно имел возможность оказать требуемую услугу. Налоговые инспектора обязаны были выдавать любую информацию, касавшуюся подследственного. Существовавший закон, который гласил, что показания сообщника были недействительны, если не подтверждались еще кем-либо, был изменен, чтобы позволить судье приобщать показания сообщников к делу.
Наиболее важное изменение в законе, сделанное нами в 1960 году, позволяло судам трактовать то обстоятельство, что обвиняемый жил не по средствам или располагал объектами собственности, которые он не мог приобрести на свои походы, как подтверждение того, что обвиняемый получал взятки. Директор БРК, работая под эгидой канцелярии премьер-министра, обладал острым чутьем и властью расследовать действия любого служащего, любого министра. Он справедливо заслужил репутацию борца с теми, кто предал доверие людей.
С 1963 года мы ликвидировали анонимность, то есть ввели обязательное правило для свидетелей, вызываемых БРК для дачи информации, представлять себя. В 1989 году мы увеличили максимальный штраф, налагавшийся за коррупцию, с 10.000 до 100.000 сингапурских долларов. Дача ложных показаний БРК или введение следствия в заблуждение стало нарушением, каравшимся тюремным заключением и штрафом до 10.000 сингапурских долларов. Суды были уполномочены проводить конфискацию доходов, полученные в результате коррупции.
В некоторых сферах коррупция была организованной и приняла большие масштабы. В 1971 году БРК прекратил существование синдиката, состоявшего из более чем 250 передвижных полицейских патрулей, которые получали платежи в размере от 5 до 10 сингапурских долларов с владельцев грузовиков, чьи транспортные средства они распознавали по адресам, написанным на бортах грузовиков. Те владельцы грузовиков, которые отказывались платить, находились под угрозой бесконечных штрафов.
Таможенные чиновники получали взятки за «ускорение» проверки транспортных средств, перевозивших контрабанду и запрещенные товары. Персонал Центральной службы обеспечения (правительственный департамент, занимавшийся заготовками и поставками) за определенную мзду давал заинтересованным лицам информацию о заявках, поступивших на тендер. Чиновники Импортно-экспортного департамента получали взятки за ускорение выдачи разрешений. Подрядчики давали взятки клеркам, чтобы те закрывали глаза на определенные нарушения. Владельцы магазинов и жители домов платили рабочим Департамента общественного здравоохранения за уборку мусора. Директора и учителя некоторых китайских школ получали комиссионные от поставщиков канцелярских товаров.
Да, человеческая изобретательность практически бесконечна, когда дело касается конвертации власти в личную выгоду. Избавиться от этого организованного рэкета было не слишком трудно. Труднее было обнаружить изолированные акты коррупции, а, обнаружив – бороться с ними.
Серьезные случаи коррупции попадали на полосы газет. Несколько министров были признаны виновными в коррупции – по одному за каждое десятилетие, – начиная с 60-х до 80-х годов. Тан Киа Ган был министром национального развития, пока не проиграл на выборах в 1963 году. Мы тесно сотрудничали с начала 50-х годов, когда он был лидером профсоюза инженеров авиакомпании «Мэлэйжиэн эйрвэйз», а я работал там в качестве юридического советника. Мы назначили его директором «Мэлэйжиен эйрвэйз». На заседании правления в августе 1966 года Тан категорически возражал против покупки самолетов «Боинг». Через несколько дней господин Лим связался с «Ферст нэшенэл сити бэнк», который обслуживал счета компании «Боинг», чтобы предложить свои услуги за вознаграждение. Он был деловым партнером Тан Киа Гана. Банк знал о строгом отношении правительства к коррупции и заявил о случившемся. Лим отказался дать показания против Тан Киа Гана, и Тан не был наказан. Но я был убежден, что Тан стоял за этим. Как ни болезненно и неприятно было мне принимать такое решение, я выступил с заявлением, в котором сказал, что, в качестве представителя правительства в правлении «Мэлэйжиен эйрвэйз» Тан не был безупречен в выполнении своих обязанностей. Я уволил его с поста председателя правления и всех других постов, которые он занимал. Ким Сан сказал мне, что Тан после этого подвергся остракизму. Мне было грустно, но у меня не было другого выхода.
Эта (и другие подобные истории) заставили меня сделать некоторые выводы. Необходимым предварительным условием для существования честного правительства является то, что кандидатам на правительственные посты не требуются большие деньги, чтобы добиться избрания, иначе они приводят в действие порочный круг коррупции. Высокая «стоимость» выборов являлась и является проклятием многих стран. Затратив значительные средства на избирательную кампанию, победители должны не только вернуть потраченные деньги, но и накопить средства для следующих выборов. Эта система воспроизводит себя вновь и вновь.
В 90-х годах для избрания в Законодательное собрание Тайваня некоторые кандидаты от правящей партии Гоминьдан тратили порядка 10-20 миллионов долларов. Добившись избрания, они должны были вернуть затраты и приготовиться к следующим выборам, используя свое влияние на правительственных министров и официальных лиц, добиваясь от них одобрения контрактов или выведения земли из сельскохозяйственного оборота для нужд промышленного или городского строительства. Бывший государственный министр Таиланда назвал такую систему «коммерческой демократией», а избранников – «купленными мандатами». В 1996 году примерно 2.000 кандидатов истратили на проведение выборов порядка 13 миллиардов батов (1.2 миллиарда долларов США). Одного из премьер-министров называли «мистер банкомат», потому что он был широко известен раздачей денег кандидатам и избирателям. В ответ премьер-министр заявил, что он являлся не единственным банкоматом в стране.
В Малайзии лидеры ОМНО называют эту систему «денежной политикой». В своей речи перед партийными делегатами в октябре 1996 года премьер-министр страны доктор Махатхир Мохамад отметил, что некоторые депутаты, стремившиеся попасть на высокие должности «предлагали взятки делегатам» в обмен на голоса. Доктор Махатхир выразил сожаление по поводу существования «денежной политики» и даже расплакался, убеждая делегатов партии «не позволить взяточничеству разрушить малайскую расу, религию и нацию». Согласно сообщениям малайских информационных агентств, в 1993 году, во время пика избирательной кампании, перед конференцией делегатов ОМНО, «Бэнк Негара» испытывал дефицит банкнот номиналом в 1.000 и 5.000 малайзийских ринггитов.
Индонезия стала хрестоматийным примером коррупции в таких масштабах, что индонезийские средства массовой информации даже изобрели специальный термин «СКК» (сговор, коррупция, кумовство). Дети президента Сухарто, его друзья и сподвижники подавали в этом пример, сделав «СКК» неотъемлемой частью индонезийской культуры. Американские средства массовой информации оценивали состояние семейства Сухарто в 42 миллиарда долларов, до того как его стоимость резко упала в результате финансового кризиса 1997 года. Коррупция стала еще хуже при президенте Хабиби. Министры и должностные лица, испытывая неуверенность в том, удастся ли им сохранить свое положение после выборов нового президента, старались максимально использовать отведенное им время. Помощники Хабиби накопили огромные фонды для покупки голосов депутатов Народного совещательного собрания, чтобы добиться своего переизбрания. Согласно некоторым сообщениям, цена одного голоса в парламенте установилась на уровне четверти миллиона долларов.
Самой дорогой является японская избирательная система. Заработная плата и дотации на покрытие расходов, получаемые министрами и членами японского парламента, невелики. При этом члену японского парламента требуется более миллиона долларов в год, чтобы содержать штат своих помощников в Токио и в избирательном округе, а также делать подарки избирателям ко дню рождения, к свадьбе и на похоронах. В год, когда проводятся выборы, депутату необходимо более пяти миллионов долларов. Поэтому в финансовом отношении японский депутат зависит от лидера своей фракции. Поскольку власть, которой располагает лидер фракции, зависит от числа членов парламента, которых он поддерживает и которые от него зависят, то ему необходимо сосредотачивать в своих руках огромные суммы денег, чтобы финансировать своих сторонников во время выборов.
Сингапуру удалось избежать использования денег в избирательной борьбе. В 1959 году, будучи лидером оппозиции, я убедил премьер-министра Лим Ю Хока сделать голосование обязательным, запретить практику использования автомобилей для доставки избирателей на избирательные участки. После прихода к власти мы очистили политику от влияния триад (китайская мафия). Наши самые опасные конкуренты, коммунисты, не пользовались деньгами, чтобы заполучить голоса. Да и наши собственные издержки на ведение избирательных кампаний были невелики, намного ниже уровня, разрешенного законом. Поэтому у партии не было необходимости пополнять казну после выборов, а в период между выборами мы не раздавали подарков избирателям. Мы добивались того, что люди вновь и вновь голосовали за нас тем, что создавали рабочие места, строили школы, больницы, общественные центры и, что было важнее всего, дома, которыми они владели. Эти социальные блага изменили жизнь людей и убедили их в том, что будущее их детей – с ПНД.
Оппозиционные партии также не нуждались в деньгах. Они побеждали наших депутатов, потому что избиратели хотели, чтобы оппозиция в парламенте оказывала давление на правительство. Западные либералы доказывали, что только полностью свободная пресса выставит коррупцию напоказ и сделает правительство чистым и честным. Однако до сих пор свободная и независимая пресса в Индии, на Филиппинах, в Таиланде, на Тайване, в Южной Корее и Японии не смогла остановить распространяющуюся и глубоко укоренившуюся в этих странах коррупцию.
А наиболее ярким примером того, как свободные средства массовой информации становятся частью коррумпированной системы, построенной их владельцем, является пример с бывшим премьер-министром Италии Сильвио Берлускони. (Примечание переводчика: через год после написания книги, в мае 2001 года Сильвио Берлускони был вновь избран премьер-министром Италии) Он является владельцем большой сети средств массовой информации, но при этом сам находился под следствием и был обвинен в коррупции еще до того, как стал премьер-министром.
С другой стороны, Сингапур продемонстрировал, что система чистых, свободных от денег выборов помогает сохранить честное правительство. Правительство Сингапура сможет оставаться чистым и честным только в том случае, если честные и способные люди будут проявлять желание бороться на выборах и занимать официальные должности. Для этого необходимо платить им заработную плату, сопоставимую с той, которую человек, обладающий их способностями и честностью, мог бы заработать, занимая должность управляющего крупной корпорацией или занимаясь частной юридической либо иной профессиональной практикой. Эти люди так управляли экономикой Сингапура, что она в среднем росла на 8-9% в год на протяжении последних двух десятилетий, в результате чего, по данным Мирового банка, в 1995 году Сингапур вышел по уровню ВНП на душу населения на девятое место в мире.
У представителей первого поколения лидеров Сингапура честность была привычкой. Мои коллеги отвергли бы любую попытку подкупить их. Они подвергали свою жизнь опасности, добиваясь власти не для того, чтобы разбогатеть, а для того, чтобы изменить общество. Но воспроизвести этих людей было нельзя, потому что нельзя было воспроизвести те условия, в которых они стали такими. Наши последователи становились министрами, выбирая такую карьеру из числа многих других, причем работа в правительстве не являлась самым привлекательным выбором. Если недоплачивать способному человеку, занимающему должность министра, то сложно будет ожидать от него, чтобы он проработал на такой должности долгое время, зарабатывая лишь часть того, что он мог бы заработать в частном секторе. В условиях быстрого экономического роста и постоянного увеличения заработной платы в частном секторе заработная плата министров должна была быть сопоставимой с заработной платой руководителей их уровня в частном секторе. Малооплачиваемые министры и государственные служащие разрушили не одно правительство.
Во время бюджетных прений в марте 1985 года я столкнулся с оппозицией увеличению заработной платы министров. Член парламента от Рабочей партии Д.Б.Джеяретнам сравнил мой месячный заработок (29.000 сингапурских долларов) с заработной платой премьер-министра Малайзии, который получал только 10.000 сингапурских долларов, а «чистыми» –только 9.000 долларов. Я привел дополнительное сравнение и указал, что ежегодное официальное жалование президента Филиппин Маркоса (являвшегося в действительности одним из самых богатых людей в мире) составляло только 100.000 песо или 1.000 сингапурских долларов в месяц. Сингапурский опыт доказал: адекватное вознаграждение жизненно важно для поддержания честности и морали у политических лидеров и высших должностных лиц.
В следующих частях.
Защита своих интересов как лучшее средство привлечение чужих денег.
Американцев бояться – депутатов не назначать.
Победа над уличной оппозицией или как избавиться от привычки бастовать.
Воспроизведены фрагменты авторизированного перевода издания Lee Kuan Yew. The Singapore Story: 1965 – 2000/ From third world to first. HarperColins Publishers, N.Y., USA, 2000