Старый эсэсман Михаил Бендега, воевавший в галицкой дивизии и за это страдавший по воле кровавой советской власти до 1956 года в лагерях, дал трогательный комментарий на камеру. Рассказал о том, как когда-то здесь были жестокие бои, а ныне противники примиряются в одной могиле. Представитель поискового общества «Память» Любомир Горбач добавил, что и находили останки часто тоже вместе – в одном окопе вперемешку «дывизийныки» и красноармейцы. Организаторы говорили, что приглашали на захоронение ветеранов РККА, но те событие проигнорировали. Вывод – примирение нужно только бывшим эсэсовцам и их последователям. Другая сторона намерена воевать до второго пришествия, и это так ужасно, так прискорбно…
Но самым ярким, безусловно, стал пассаж про «три враждующих армии». Оказывается, национальная дивизия СС, входившая в состав германских Ваффен-СС, была «противоборствующей стороной», боролась за освобождение Украины от всех оккупантов. И подтвердить это должны люди, которые занимаются поиском павших и априори обязанные быть аполитичными, а также солдатские кости. Хотя, если честно, среди поисковиков пихать в одну могилу красноармейца и немца всегда считалось «западлом». Всякий раз, находя останки, люди старательно идентифицируют их принадлежность, чтобы ничего не перепутать. Для немцев есть немецкие кладбища и профильные организации, которые занимаются их захоронением. А если у львовских эсэсманов есть свой мемориал – хорошо. Но это их мемориал. Каждому свое в жизни и после смерти – эти люди умерли солдатами. А с кем мириться, должны решать живые.
Кроме того, совершенно понятно, что, «примиряя» кости, львовские деятели избегают необходимости воздавать воинские почести «оккупантам», устраивать похороны в одной из братских могил бойцов Красной армии с отпеванием, стрельбой и красными флагами. Почему-то «примирение» в эту сторону не работает, а ведь именно такой акт показал бы, что красноармейцев уважают и не питают к ним ненависти. Вместо этого на официальном веб-сайте поискового общества «Память» можно ознакомиться с документами о «красном терроре» и голодоморе.
Ну а если уж дозволено устраивать политические митинги на костях, то вполне можно допустить, что никаких «дивизийныкив» под Львовом и не хоронили вовсе. Или хоронили, но гораздо меньшее количество, чем было заявлено – 19 эсэсовцев, 14 советских солдат и 4 немца. Кто мешает объявить десяток-полтора немцев львовянами или «перекрасить» в них красноармейцев? Все равно они возражать не будут. А польза-то какая! Еще один шаг в сторону того, чтобы политический выбор бестолковых молодых пацанов, пошедших на службу немцам и присягнувшим фюреру и Великой Германии, представить личным подвигом на благо Украины. Дивизия СС превращается в украинскую народно-освободительную, да еще и «третью враждующую армию».
Бой в Бродовском котле был единственным для SS-«Galizien» на Восточном фронте. Несмотря на «героическое сопротивление», в течение четырех дней войска Первого Украинского фронта разбили оборону немцев (а галичане входили в состав именно немецкой обороны), и остатки дивизии в количестве 7 тысяч из 11-ти были переброшены в Югославию. Вплоть до момента сдачи в плен англо-американским частям галичане «противоборствовали» и «боролись за Украину», гоняясь за югославскими партизанами. Кстати, что-то не слышно о примиренческих инициативах по захоронению их в одной могиле, желательно в центре Белграда. Явная недоработка.
Ну а если серьезно, от любого политического мифа должна быть польза. Именно с этой целью он и конструируется. Как сказал поэт, «словом можно убить, словом можно спасти, словом можно полки за собой повести». Лично мне невдомек, какая польза от описанного выше вранья, да еще и связанного с глумлением над останками. Если из этого проистекает «польза для Украины», то я уже не знаю, что можно назвать вредом. Одно уж ясно совершенно: никакой единой нации с глубоким чувством собственного достоинства так не построишь.
И еще. Львовяне очень не любят слово «понятия», они даже боролись против них, обвязавшись оранжевыми ленточками. Тем не менее, в жизни есть неписанные понятия, на которых стоит жизнь всякого приличного человека и, если уж речь идет о военной теме, всякого нормального мужчины. Уважать старость, защищать слабых, не поднимать руку на женщину, обеспечивать свою семью, отвечать за свои слова и поступки, брать в руки оружие, когда враг приходит в твою страну. Германская армия пришла к нам как враг, и это, кстати, следует из гениальной конструкции про «три противоборствующие армии». И тогда миллионы мужчин взяли в руки оружие и пошли воевать.
В числе фамилий, собранных в базе данных Электронной Книги Памяти Украины, есть терской казак Федор Илларионович Кравченко, 45-летний мужик гостил у дочки в Севастополе, а 22 июня 1941 года пошел в военкомат и по старорежимному отрапортовал: «Екатериноградская губерния, Павлодарский уезд (сейчас это Кабардино-Балкария)». Так и записали. Этот казак, для которого Украина вовсе не была родиной, а советская власть – родной, прошагал пулеметчиком до мая 1944 года.
Попытки представить красноармейцев как быдло, которое погнали против их воли, такая же тупая пропаганда, как и идеологема о трагедии «непрерывной кровавой борьбы украинского народа против угнетателей-русских за свободу и независимость». Большинство пошло на фронт добровольцами, а, как говаривал генерал Паттон, «ничего нет на свете тверже, чем сердце добровольца». Эти люди могут для кого-то называться «оккупантами», но они достойны уважения и воинских почестей вне зависимости от того, какими политическими убеждениями мы руководствуемся сейчас.
Точно так же заслуживают воинских почестей и галицкие эсэсманы. Только нужно найти в себе мужество признаться, что для них тоже есть международное определение – «коллаборанты». И появление политического феномена Ющенко, собирающегося поставить общий памятник «всем борцам за свободу Украины» (а также феноменов помельче), в Европе невозможно. Все без исключения режимы, отдельные организации или лидеры, сотрудничавшие с Гитлером и воевавшие против антигитлеровской коалиции во Второй мировой войне, вне зависимости от их мотивов, осуждены международным правом. Это незыблемая норма поведения европейских политиков. Пример тому – хорваты и словаки, получившие независимость из рук Гитлера, но предпочитающие помалкивать о столь сомнительной преемственности своей государственности.