Жизнь иногда преподносит сюрпризы, которые наводят на нестандартные размышления. Меня вот совершенно неожиданно сделали инвалидом: оставили с одной гландой. Вторую шустренько отчекрыжили. Доктор – брат-близнец Хауса, потерявшийся в детстве, – видимо, придерживается мнения, что страшный конец лучше ужаса без конца. Глядя на нашу страну, понимаешь, что он в чем-то, наверное, прав…
На прошлой неделе у меня заболело горло. В выходные я уже не могла ни говорить толком, ни тем более жевать. Поэтому лучшее и скоропортящееся содержимое холодильника перекочевало в желудок игуане, отчего брутальный самец стал похож на беременную самку. Причем доступность деликатесов сделала его нарочито наглым: под конец моей тяжелой болезни он уже не поднимался на задние лапы, как собака, выпрашивая кусочек ветчины, а тупо забирался на стол, удобно располагался в тарелке и выедал все, кроме специй.
Поскольку времени на философские умозаключения, ввиду гнусного состояния здоровья, было предостаточно, я поймала себя на мысли, что это хамство очень похоже на расширение полномочий. Сначала человека пускают во власть. Он входит осторожно и ходит на задних лапах перед покровителями. Потом обживается, обосновывается, входит во вкус воровства и понимает, что наказания не будет. Так рождается наглость. Ее заключительная стадия проявляется в возлежании у кормушки общественных ресурсов и поглощении оных без всякого опасения быть наказанным.
В государстве с сильным хозяином типа путинской России (при Медведеве эти традиции сохранились и окрепли) наглой скотине рано или поздно дают под дых. Не за съеденное, а чтобы не упивалась ощущением полной безнаказанности. В странах, где власть слабая или больная, наглых чиновников и придворных бизнесменов одергивать некому. И у них от этого происходит искривление сознания: им кажется, что доминирующие особи они, а государственный аппарат, с президентом и премьером во главе, это их обслуживающий персонал. Это очень опасная штука. Даже по игуане видно…
Но вернусь к наболевшему. В понедельник утром отправилась в ближайшую больницу, о которой ходит добрая слава, что там принимают граждан без обязательной медкарточки, паспорта, рекомендаций и прочих бюрократических проволочек. Моей подруге там, не нагружая лишними вопросами, загипсовали сломанную ногу, а меня привозили как-то по «скорой» по диабетическим делам.
В общем, больница вполне вменяемая. Доктор – тоже. Единственное, что не предупредили – он не терапевт, а хирург. К нему все заходят с болезнями, а выходят с тампонами в прооперированных частях тела. И рядом такие же соратники – все сплошь хирурги, замаскированные под медсестер и нянечек.
– Что болит? – спросил местный Хаус.
– Горло, – призналась я.
– Что пьем?
– Антибиотик.
– Долго?
– Со вчерашнего дня.
– Поздно… У вас гной на гланде. Чихнете – порвется сосуд. Гной пойдет в кровь.
– И что будет?
– Сгниет…
– Горло?
– Горло в первую очередь.
– А дальше что?
– Все. Сепсис, прыщи на лице…
– Что делать?
– Давайте, я вам аккуратно отрежу…
В общем, оказалось, что есть три варианта лечения – лазером (безболезненно, бескровно и очень дорого), жидким азотом (ненадежно – переморозить будет плохо, недоморозить – бесполезно) и старым дедовским методом – петлей с гильотинкой. Не такой, конечно, как в жутких снах о пионерском детстве, но из той же серии. Поскольку общий наркоз требовал времени, анестезиолога, операционной, госпитализации и большой суеты, закололи и подморозили чем-то подручным, медсестра подержала за ушки, а доктор со скоростью голодной птицы что-то мне там отклевал. Ощущение, конечно, будто гвоздь в горло забили, но ничего такого страшного, как пишут на форумах, не наблюдается. Пока.
Под общим наркозом и в дорогой частной клинике, безусловно, было бы приятнее. Хотя, как написал один поклонник Хауса, которого «обезгландили» в Швеции, «наркоз был качественный, всю субботу я ходил по синусоиде и пересчитывал углы. Покойный наш старик-кот наверняка обхохотался, наблюдая меня сверху, ибо отлились мне Филины слезки, пролитые им в посленаркозном отходняке над отрезанными кошачьими яйцами. Прости меня, Филя! Но ты, между прочим, наблевал тогда на ковер – а я все ж удержался!».
Дальше коллега продолжает, что «для увеселения, ну и еще чтоб глотать мог, мне выписали викодин. Однако в доктора Хауса игра продолжалась недолго – первое же колесо абсолютно снесло мне крышу, прибило к дивану и отключило мозг. Я решил больше не рисковать. Попрошу что-нибудь попроще, а уж как Хаус с пачкой этих жутких таблеток в день управляется – неизвестно, скорее всего, его викодин нарисован в фотошопе. Все равно громогласно вопить "morons!" у меня пока не выходит – только сипеть, зато в магазине пропускают без очереди, если спросить, кто последний…».
К счастью, наша не очень гуманная медицина такими проблемами, как послеоперационный отходняк, не сильно озабочена, и разжиться трамадолом мне не удалось. Медсестра сказала, что лучшими друзьями пациента традиционно остаются анальгин, нимесил и кетанов.
К чему я клоню? К тому, что, если болезнь доходит до стадии, когда подвергается риску вся система жизнедеятельности чего-либо, гильотинка – лучший способ завершить страдания вовремя. В общегосударственном масштабе для этого есть прекрасный повод – второй и третий транш кредита МВФ, для получения которых нам нужно выполнить целый ряд условий.
Скажем, в п.11 Меморандума сказано, что Украина обязуется реформировать и усилить администрирование налоговой системы. Ограничить упрощенное налогообложение, усовершенствовать администрирование НДС, налога на прибыль и т.д. Кстати, законопроекты по этому поводу Кабмин должен был разработать до 10 июня. Не думаю, что он уложился в срок. Но дело в другом.
Почему-то каждая новая поправка к фантастически запутанному и противоречивому налоговому законодательству – это еще одно углубление в «дебри непонятного». Иностранные и близкие к ним по духу отечественные эксперты советуют провести реформу методом «гильотинирования». Просто отсечь какое-то количество регуляторных актов, избавиться от устаревших и рудиментарных законов и нормативных актов, которые только вредят конкуренции и допускают чрезмерное вмешательство государства в экономическую деятельность. Конечно, выбросить старье жалко и непривычно. Но с чего-то нужно начинать. Тем более в условиях кризиса это очень кстати.
Еще одно обязательство Украины – реформировать пенсии. Понятно, что МВФ имеет в виду повышение пенсионного возраста и сокращение льгот. Но они просто не глубоко знают ситуацию. Например, не в курсе, что у нас есть генеральские и чиновничьи пенсии, в сотни раз больше пенсии минимальной, к тому же их, как правило, получают небедные люди. Грамотно «гильотинировать» это излишество, глядишь, и деньги появятся.
В принципе, размышлять на эти темы можно и дальше. Суть одна – в условиях, когда страна насквозь пропитана коррупцией, когда наглая элита, словно охамевшая от безнаказанности рептилия, пожирает общественные ресурсы, слабая власть может доказать свое остаточное влияние банальным иссечением всего лишнего, мешающего жить. Поверьте личному опыту: если не успеть испугаться до операции, потом довольно быстро наступит облегчение…