Поскольку такая система позволяет оппозиции возвращаться во власть, она была принята всеми ведущими политическими силами. Что же касается самих избирателей, то практическое следование правилу «выборы решают все» на двух парламентских и множестве местных выборов приучило людей к мысли, что от них реально что-то зависит, и одновременно обесценило сам формат «майдана».
Когда избирательный корпус страны в целом верит в соответствие выборов определенным стандартам, площадной протест не может породить массовую волну солидарности.
С другой стороны, мало кто надеется, что после выборов прекратятся политические склоки и новый президент сможет эффективно координировать работу по выведению Украины из достаточно сложной социально-экономической ситуации, в которой она оказалась. Многие не скрывают, что будут голосовать по принципу меньшего зла, против, а не за, и это не внушает оптимизма.
В отличие от 2004 года, не стоит ожидать от нынешней кампании столкновения идеологических платформ. «Оранжевый» президент Виктор Ющенко, которого никто из неангажированных аналитиков и социологов сегодня не считает серьезным кандидатом на переизбрание, за годы своего пребывания у власти не смог доказать людям, что идеологическая политика выгодна им лично. Большинство избирателей сегодня предпочло бы ту самую пресловутую кошку, которая ловила бы мышей, а кто-то подумывает уже и о «сильной руке» – естественно, для других, а не для себя. В этом плане показательно, что лидеры кампании – премьер-министр Юлия Тимошенко и глава Партии регионов Виктор Янукович – никогда не были замечены в идеологическом догматизме.
Тимошенко в большей степени обладает свойством говорить конкретной аудитории именно то, что от нее хотят услышать, но и Янукович, когда от этого зависело получение им премьерского кресла уже во времена Ющенко, спокойно подписал так называемый Универсал национального единства, в котором, к слову, Россия не упоминалась ни разу.
Отсутствие четкого «мессиджа» противоборствующие команды могут попытаться компенсировать разного рода политтехнологическими трюками, вытаскиванием компромата, выдвижением технических кандидатов и т. д., но эффективность таких действий сомнительна. Украинский избиратель уже достаточно опытен.
Запрос на президента-практика, в особенности в условиях кризиса, предопределит подчиненное положение внешнеполитической тематики в нынешней кампании.
Собственно говоря, это уже происходит. Тот факт, что известное августовское письмо российского президента Дмитрия Медведева не привело к мобилизации национал-демократического лагеря вокруг Ющенко или какого-то другого политика со схожими взглядами, говорит о том, что от будущего президента в первую очередь ждут действенных экономических рецептов, а не демонстрации национального флага при каждом удобном случае. Изменить ситуацию способен разве что полномасштабный внешнеполитический кризис или вооруженный конфликт с участием Украины, чего, хотелось бы надеяться, не произойдет.
При этом, правда, возникает определенный парадокс, поскольку новому президенту способность решать сложнейшие внешнеполитические задачи потребуется в полном объеме. Во-первых, на западном направлении Украина сталкивается с вызовом так называемой «интеграции без членства». По сравнению с другими постсоветскими странами Украина уже слишком далеко зашла в своем движении на Запад (вступила в ВТО, запустила переговоры об ассоциации с ЕС, в одностороннем порядке отменила визы для граждан западных стран, многое сделала по натовским лекалам в своем военном реформировании), чтобы быть в состоянии безболезненно снять задачу встраивания в евро-атлантические структуры. С другой стороны, сам Запад, разочарованный темпами перемен в стране, коррупцией, неспособностью элит договариваться между собой, вовсе не будет проявлять излишней активности, ограничиваясь рамками инициативы ЕС по «Восточному партнерству», ресурсный потенциал которой не идет ни в какое сравнение с политикой расширения.
Во-вторых, к 2015 году произойдут серьезные изменения в системе торговли газом в Европе. Хотя пока бессмысленно пытаться предсказать, когда именно, каким образом и в каком конкретном виде материализуются планы строительства новых газопроводов, почти монопольная роль Украины в газовом транзите, сегодня гарантирующая Киеву достаточно уверенные позиции в любом торге с Москвой, почти наверняка ослабнет. Сможет ли Украина доказать партнерам свою незаменимость и, прежде всего, сможет ли она обеспечить приемлемый для Запада уровень прозрачности своих действий в этом вопросе, без чего не будет западных инвестиций в модернизацию украинской газотранспортной системы, в огромной степени будет зависеть от поведения нового президента.
В-третьих, в течение следующего президентского срока в принципиальном плане должен быть решен вопрос о пребывании российского Черноморского флота в Севастополе после 2017 года. В противном случае у сторон попросту не хватит времени для его вывода из Крыма. Поэтому президенту придется брать на себя политическую ответственность либо за проведение по определению болезненных переговоров с Россией, либо за пересмотр украинской конституции, которая не предусматривает возможности сохранения иностранных военных баз на территории страны по истечении срока действия нынешних двусторонних соглашений.
Официальная Москва, очевидно, не хочет делать персонифицированную ставку в нынешних украинских выборах, и это обнадеживающий признак, пусть и обусловленный, прежде всего, слабостью предвыборных позиций Ющенко и недостаточно высокими рейтингами бывшего спикера Рады Арсения Яценюка, политика нового поколения, и потому плохо предсказуемого.
В том, что касается фаворитов гонки, различий в их нынешних подходах к России не так уж много.
Ни у Тимошенко, ни у Януковича не будет нужды благодарить Россию за свое избрание, поскольку легитимность власти в сегодняшней Украине обеспечивается внутри, а не за пределами страны.
Оба политика неоднократно демонстрировали свое желание и способность договариваться с Кремлем по отдельным вопросам, но и границы договорной позиции обоих тоже хорошо известны. Ни один постсоветский лидер не спешит расстаться даже с малейшей долей своей экономической и политической власти в пользу России, спокойно принимая предложенные преференции и, если необходимо, апеллируя к принципам национального суверенитета. При этом, как показывает пример Белоруссии, не важно, на каком языке говорят в конкретной стране и в отдельно взятой президентской администрации. А чем меньше концентрация на личностях, тем больше причин задуматься о том, какие отношения с Украиной, а не с ее президентом наиболее выгодны России как государству. За скоро уже два десятилетия, прошедшие с момента распада СССР, этот вопрос так и не был решен.
Долгое время Россия, по крайней мере, пыталась искать компромиссы, по большей части верхушечные, а в начале нынешнего десятилетия, до наступления периода высоких цен на нефть, даже предлагала Киеву идею совместного движения в Европу. Но в 2004 году была сделана ставка на силовую модель, обернувшуюся газовыми войнами, инцидентами вокруг ЧФ и таким общим ростом атмосферы конфликтности, что высылка дипломатов и скандальное отсутствие российского посла в Киеве стало восприниматься как норма.
Возможно, после смены украинского руководства Москве будет легче признать, что, помимо экономических и имиджевых потерь, самой России эта модель мало что принесла.
Аркадий Мошес, директор российской программы Финского института международных отношений.