Звали, нет-нет, зовут эту женщину Анна Валентинович. В августе далекого уже 1980 года, за 5 месяцев до выхода на заслуженную пенсию, ее уволили с Гданьской судоверфи имени Ленина. Это стало причиной рабочей забастовки, которая в свою очередь родила профсоюз «Солидарность», через 9 лет в конечном счете и похоронивший коммунизм в Польше.
В 80-м же переплелись и судьбы Анна и двух Лехов – Валенсы и Качиньского, будущих президентов Польши. Электрик Лех Валенса, тоже уволенный, перелез через забор судоверфи и возглавил забастовку, а адвокат Лех Качиньский, уже три года работающий в нелегальном антикоммунистическом КОР (Komitet Obrony Robotnikоw), стал юридическим советником забастовочного комитета Гданьска. Тогда было модно и, как оказалось, очень практично и беспроигрышно – в борьбе с коммунистическим режимом соединять потуги интеллектуалов и стихийное рабочее движение, недовольное в основном экономическими условиями труда. Интеллектуалы получали мощную человеческую базу для борьбы, а рабочие – системную идеологию сопротивления зажравшимся коммунистам.
А Анну тогда впервые назвали «Справедливостью «Солидарности». Она – к тому времени уже женщина пожилого возраста, вдова и мать-одиночка – вместе с Эвой Осовской, представительницей нелегальной оппозиционной молодежной организации «Молодая Польша», сопровождала Леха Валенсу во время его первого появления на судоверфи в качестве вождя забастовщиков. Так и появился символ – борьба рабочих, сопровождаемая Справедливостью и Молодостью.
И Валентинович такое почетное звание заслужила – без всякого преувеличения – всей своей жизнью. Она – наша землячка, родилась в 1929 году в Ровно (тогда часть Польши). С 10 лет работала сначала уборщицей и посудомойкой, трактористской, с 50-х годов – крановщицей на Гданьской судоверфи. С 70-х годов, когда экономическая ситуация в Польше стала ухудшаться, а власти страны стали решать возникшие проблемы за счет рабочих, она стала активисткой борьбы за свои и их права. Так уж сложилось в ее жизни, что к тому времени у нее умер муж, а сына забрали в армию, и естественная тяга женщины к справедливости стала требовать своего адекватного выхода. У Валентинович таким выходом стала борьба за улучшение жизни. Не для себя уже – для сына и для других детей, которых ждало такое же беспросветное «светлое будущее» под руководством ПОРП. «В октябре умер мой муж, а сын пошел служить в армию. Десятого похороны были, а двадцать пятого сын уехал – осталась я одна. Чего же мне было бояться, раз я одна осталась?», – рассказала она много позже.
С 70-х годов прошлого века Анна стояла у истоков так называемых Свободных профсоюзов, альтернативных официальной «школе коммунизма». «Я понимала, что в одиночку мне с большой неправдой не совладать, так что начала я с мелких дел… Два года назад я впервые услышала о Свободных профсоюзах. Я не знала, что это такое, но сразу во мне зародилась мысль, что если бы у нас были настоящие профсоюзы, то мы не были бы так беззащитны перед произволом и подлостью. Я начала искать людей, которые могли бы мне это все растолковать», – признавалась она после.
Ей растолковали, и Анна стала активисткой. А потом, летом 1980-го, она самым естественным образом вошла и в «Солидарность». О причинах своей борьбы в тот момент она как-то рассказала журналистам: «Летом 1980-го на меня обрушились репрессии: перенесение, вызовы «на ковер» – после 30 лет безукоризненной, четырежды отличаемой работы. Меня задерживали в помещении заводской охраны, а потом писали, что я опоздала на работу. Преследование меня было уроком для других, чтобы никто не повадился сделать подобное. …7 августа это совершилось – меня уволили… Тогда я не предполагала, что судоверфь прекратит работу, никто об этом не думал. Люди из Свободных профсоюзов развесили плакаты о моем увольнении и с требованием повышения заработной платы на тысячу злотых… Мои силы были на исходе, я была одинока перед всеми этими репрессиями, потому что все, начиная с промышленной охраны, через бригадира, мастера и начальника, заканчивая главным директором – были против меня. Вся организация судоверфи против одного человека! Я выиграла в суде дело о возвращении на работу, но никто не хотел соблюдать это решение суда. С каждым днем мои силы иссякали: меня мучила не работа, а атмосфера…».
Свободные профсоюзы действительно в своей листовке потребовали: «Анна Валентинович стала неугодной, так как своим примером она воздействовала на других. Она стала неугодной, потому что защищала других и могла организовать товарищей. Это – постоянная тенденция властей, чтобы изолировать тех, кто мог стать лидерами. Если мы не сумеем противопоставиться этому, не будет никого, кто выступит против повышения норм, нарушения принципов безопасности и гигиены труда или принуждения к работе в сверхурочные часы».
В результате забастовки Валенсу и Валентинович восстановили на работе, но процесса борьбы это уже не остановило. И Анна не зря упомянула общую атмосферу, которая ее угнетала. Чувствительность к небезупречности окружающей атмосферы – ее отличительная черта. С Валенсой, который стал политиком, она поссорилась уже в 1980 году, обвинив его в соглашательстве с коммунистами. Забастовщики подготовили уже всем известные требования из 21 пункта, которые были подписаны в августе 80-го и которые легализовали профобъединение «Солидарность».
Но перед этим Валенса заявил о готовности подписать соглашение о прекращении забастовки в обмен на выполнение администрацией судоверфи чисто экономических требований забастовщиков. Но этому воспротивилась неожиданно для многих сама Валентинович, заявив, что основное требование участников стачки – это право на создание независимых профсоюзов, поэтому нужно продолжать забастовку. Она лично у ворот судоверфи и собственноручно удерживала выходящих рабочих. Забастовка продолжилась, рабочие добились права на создание «Солидарности»…
Валенса сам не забыл или его науськали не забыть поведение Валентинович. И вскоре ее исключили из руководства профсоюза, а затем и она самостоятельно покинула ряды «Солидарности». Вплоть до 1989 года, когда состоялся знаменитый «круглый стол» между комвластями и вождями «Солидарности», Анна считала политику своих бывших соратников примиренческой, а результат «круглого стол» – предательством и «сговором с коммунистами».
Споры Анны с Валенсой не прекращались никогда. Она даже обвинила его в том, что он был на крючке у спецслужб и работал на них под кличкой «Болек». В 2007 году уже давно экс-президент Валенса пошел на беспрецедентный шаг – обнародовал документы польских спецслужб, которые касались его «дела» и были собраны всевозможными стукачами. Валенса по этому поводу даже сказал, что прощает всех, кто его подозревал и критиковал. «Я увидел, как эти говнюки их (то есть соратников Валенсы по борьбе. – Авт.) обрабатывали. Валентинович где-то говорила, что я должен перед нею извиниться. Надеюсь, что как только она увидит эти документы, то извинится она, ибо это она в них выглядит очень плохо, больше, чем плохо, мне стыдно за нее».
Валенса имел в виду ту докладную записку польских спецслужб, в которой говорилось, что «на протяжении последнего времени А. Валентинович усилила деятельность, которая дискредитирует Л. Валенсу в среде «Солидарности»… Каждый раз чаще распространяет слухи о негодной позиции Л. Валенсы, называя его мошенником, двуличным карьеристом, которого нужно демаскировать. Целью этой деятельность является дальнейшее утверждение А. Валентинович в убежденности, что Л. Валенса сотрудничает со спецслужбой страны».
На это Валентинович ответила, что Валенса для нее был и остается предателем, чей подвиг в истории Польши заключается в том, что он «своевременно перелез через забор, под который его подвезли». И сермяжная правда в этом есть. Точно так же, вспоминают другие соратники Валенсы, он поступил и во время забастовки 70-х годов на той же судоверфи. 14 декабря 1970 года началась стихийная забастовка, вызванная повышением в Польше цен на продукты питания, а Валенса был в тот день в отгуле и покупал коляску для одного их своих восьми детей. Но в итоге он и тогда, и в 80-м стал одним из тех, кто от имени рабочих вел переговоры с местными властями…
Второй Лех – Качиньский – до «круглого стола» 1989 года работал руководителем одной из комиссий запрещенной «Солидарности», вместе с ней победил, был депутатом Сейма и Сената, создал свою партию «Право и справедливость», а в 2005 году тоже стал президентом Польши. Но с Валенсой у него тоже не сложились отношения. Споры приобрели даже карикатурные формы коммунистического образца, с которым они якобы вместе боролись. Во время визита в Польшу в 2007 году президента США Джорджа Буша польские тележурналисты брали интервью у Качиньского и на заднем фоне прикрыли щитами надпись «Lech Walensa Airport» в гданьском аэропорту. Валенса грустно по этому поводу стебался в ответ насчет «демократичности» Качиньского…
Но непримиримой Анне и во время президентства двух ее знакомых Лехов, и между ними было хуже всех. Она буквально бедствовала в нищете, так как в 2003 году отказалась от почетного звания гражданки Гданьска и персональной почетной пенсии, предложенной премьером Польши Мареком Белкой, и жила только на 20 тыс. долл. компенсации, которую она после двух лет разбирательства в суде получила за репрессии и преследования в 80-х годах. Она отказалась принять и участие в помпезном праздновании 25-летия образования «Солидарности» в 2005 году.
О ней же снимали фильмы классики немецкого и польского кино Фолькер Шлендорф («Забастовка – героиня из Гданьска») и Анджей Вайда («Человек из железа»). Она резко критиковала и немца за искажение исторической правды в освещении как забастовки в Гданьске, так и своей роли в ней…
Частично ее правда восторжествовала в том же году. Ей, а не Валенсе и не Качиньскому, Джордж Буш вручил Медаль Свободы Трумэна–Рейгана. За борьбу с коммунизмом. Такие медали от имени США получали в свое время Елена Боннэр, Витаутас Лансбергис и Вацлав Гавел. «Я очень растрогана тем, что после 25 лет дождалась такого почета, о котором и не думала… Возвратившись в Польшу, я покажу людям эту медаль и скажу, что их борьбу, их отвагу все же оценили по достоинству», – сказала Анна Валентинович, принимая награду и оставшись верной себе и своим соратникам.
Через год, в мае 2006-го, она согласилась получить и Орден Белого орла из рук президента Леха Качиньского. Это однозначно был шаг к примирению со стороны бескомпромиссной Анны. Не исключено, что она нашла бы общий язык и с Валенсой. Но теперь Валенса остался совсем один, а они втроем так и не помирились…
…Еще одной трагедией Анны Валентинович и таких, как она, рабочих лидеров является и то, что в Европе, как и во всем так называемом цивилизованном мире в постиндустриальную и особенно информационную эру радикальное рабочее и бескомпромиссное движение сходит на нет. Исчезают классические рабочие – исчезает и их движение. «Секрет польской оппозиции состоял в том, что люди, совершенно друг с другом несогласные в сфере идеологии или утопии, пришли к согласию в стратегии, в деятельности», – сказал британский историк Тимоти Гартон Эш, характеризуя победное соединение в «Солидарности» рабочего движения с протестами интеллигенции и других слоев общества, недовольных коммунизмом. Парадокс был и в том, что коммунизм был рожден для рабочих, провозглашался их идеологией, но ими же в Польше и был уничтожен…
Этого и не поняла или не хотела понимать Анна, принимая Медаль Свободы Трумэна–Рейгана из рук Буша, президента страны, где один из «фронтменов» медали – президент Рональд Рейган – проводил жесткую неолиберальную политику и полностью разрушил рабочее движение, наплевав на все их социальные права в классическом их понимании. Точно так же попал на много лет в тюрьму и Мирон Козма, лидер шахтерских забастовок в Румынии, которые помогли свергнуть режим коммунистического диктатора Николае Чаушеску. Пришли другие времена, принесли новые веяния…
Пассионария Гданьска
Анна Валентинович во время забастовки
Они еще вместе, Гданьск, лето 1980 года
Его уже несут, а Анна, как всегда, пешком на первом плане
В пылу полемики
Они боролись с Богом на устах
Свою борьбу Анна не прекращала никогда
Лех Качиньский вручает Анне Орден Белого Орла