По данным соцопроса института Горшенина, 80% украинцев не довольны качеством медицинского обслуживания, 93% высказались за необходимость реформы, от которой они ждут, прежде всего, снижения затрат на лечение и повышения его эффективности. Возможно, поэтому 30,1% респондентов предпочитают лечиться самостоятельно. Сегодня в Минздраве прошло совещание, где снова поднимался вопрос разработки новых клинических протоколов на принципах доказательной медицины.
Согласно плану-графику "Реформа медицинского обслуживания" на 2011 год, осенью должна в основном завершиться разработка медицинских стандартов (они же – клинические протоколы) на основании доказательной медицины. Для этого приказом министра от 30.08.2011 г. были созданы мультидисциплинарные рабочие группы по основным темам (заболеваниям).
И тут следует провести небольшой ликбез. Термин «доказательная медицина» (evidence-based medicine) обозначает подход к медицинской практике, при котором решения о применении профилактических, диагностических и лечебных мероприятий принимаются, исходя из имеющихся доказательств их эффективности и безопасности, полученных из клинических исследований и повседневной работы врача.
Термин ввели в обиход канадские ученые из университета Мак Мастера в Торонто в 1990 году. Вскоре это понятие быстро распространилось и нашло сторонников в разных странах мира. В большинстве развитых стран стали общепризнанными правила проведения клинических исследований, изложенные в стандарте GCP (Good Clinical Practice, «Надлежащая клиническая практика»), а также правила производства лекарственных средств (стандарт GMP) и выполнения лабораторных исследований (стандарт GLP).
Каждый клинический стандарт стоит колоссальных денег. В среднем разработка только одной рекомендации занимает около двух лет и обходится в сумму от 300 тыс. евро до 500 тыс. евро. Не случайно мир стремится к унификации стандартов лечения. В Евросоюзе большая часть базовых протоколов разрабатывается на основе клинических исследований двух институтов в Англии и Шотландии. По некоторым заболеваниям лидируют Швейцария и Австрия.
Каждый клинический стандарт стоит колоссальных денег. В среднем разработка только одной рекомендации занимает около двух лет и обходится в сумму от 300 тыс. евро до 500 тыс. евро
Своим опытом европейцы достаточно открыто делятся с тем странами, которые не в состоянии проводить исследования самостоятельно. Несколько лет назад у нас также действовал грант Евросоюза на разработку клинических протоколов на принципах доказательной медицины. Но его результатами европейские консультанты остались недовольны. Как и наши медики.
Так, представители ЕС в частных беседах сетовали, что наши протоколы составлялись на основании мнений членов комиссий Минздрава и нередко грешили наличием в списке рекомендуемых препаратов неэффективных лекарственных средств и медицинских технологий. Другими словами, тут попахивало коррупцией. А врачи говорили, что система стандартов не оправдала себя, и в Европе огромное количество ошибочных диагнозов и вмешательств, потому что «симптомы совпадали».
«Любой утвержденный стандарт ограничивает специалиста в принятии правильных решений, – говорит доктор медицинских наук, одна из ведущих специалистов в области дерматологии. – Есть очень сложные нестандартные случаи, которые нельзя вылечить типовым набором лекарств. Я начинала в районной больнице, где мы не могли мечтать даже о «болтушках», не говоря уже о современных импортных лекарствах. И один старенький доктор учил меня применять «подручный материал». Мы лечили и творогом, и капустным листом, добиваясь уникальных результатов. В каком протоколе вы найдете подобное лечение?».
Однако необходимость создания новых медицинских стандартов есть. И продиктовано это тем, что нынешние стандарты оказания медицинской помощи создавались самое позднее – в середине 90-х годов. И являются чем-то средним между перечнями медицинских услуг и расплывчатой инструкций по лечению пациентов.
К тому же отсутствие унифицированных схем лечения того или иного заболевания, на основе которых врачи должны назначать конкретные препараты, приводит к тому, что больным часто прописывают вовсе не самые нужные лекарства, зато самые дорогие. Увы, спрут фармацевтического бизнеса плотно опутал людей в белых халатах.
В результате моей подруге, которая много лет страдает тяжелыми мигренями, чего только не выписывали – от антидепрессантов до биодобавок. Пока она не поехала на консультацию в Венгрию, где ей честно сказали: ваш недуг – неизлечим, но, когда совсем невтерпеж, принимайте сумамигрен. Больше вам ничего не надо.
Нужно рубить под корень всю систему медицинского образования и строить ее заново. Но это утопический подход. Поэтому приходится обходиться теми кадрами, которые у нас есть
Интересно, что за границей клинические протоколы по многим заболеваниям находятся в открытом доступе. И пациент имеет возможность интересоваться, корректное ли лечение ему назначили и чего от него ждать.
Тем более что доказательная медицина и есть комплексный анализ врачебной практики. Поэтому, если стандарты будут базироваться на этом принципе, врач получит определенный простор для маневра. Вопрос в том, нужен ли ему этот простор и хватит ли практического опыта, чтобы маневрировать?
Эксперт по вопросам медицинской тематики и популярный блоггер Виталий Скороходов говорит, что в своей основной массе контингент студентов мединститута состоит из шалопаев, которых пристроили родители (за деньги или по знакомству), юных экспериментаторов, насмотревшихся сериалов, и детей врачей, которым на роду написано продолжить династию, хотят они этого или нет.
«В развитых западных странах подготовка врача – очень длительный и ресурсоемкий процесс, – отмечает Виталий Скороходов. – Сначала будущий врач обучается 12 лет в школе или лицее, приобретая необходимый минимум общеобразовательных знаний, затем 6 лет в медицинском институте, после него 3 года резидентуры в какой-нибудь больнице, после чего он обязан несколько лет проработать врачом широкого профиля или семейным врачом, и только после этого еще 3 года подготовки по узкой специальности, например, неврологом, кардиологом или хирургом.
У нас же около 30% выпускников медицинских вузов не имеют никакого отношения к практической медицине. И даже если они изъявляют желание заниматься медициной, то после контрактного обучения все стремятся стать гинекологами и стоматологами. Вследствие отсутствия государственного планирования у нас гинекологов и стоматологов на квадратный километр больше, чем всех остальных специалистов, зато педиатров, фтизиатров и рентгенологов не найдешь днем с огнем. Старые специалисты уходят на пенсию, а заниматься непрестижной работой хотят единицы…».
При таких делах нужно рубить под корень всю систему медицинского образования и строить ее заново. Но это утопический подход. Поэтому приходится обходиться теми кадрами, которые у нас есть. И появление современных качественных протоколов лечения пока что единственный очевидный выход в данной ситуации. Главная проблема в том, чтобы в процессе их подготовки уберечься от воздействия пронырливого и всемогущего фармацевтического лобби.