«Наша Юля» умеет работать на публику. Кто бы сомневался. А тут такая прекрасная возможность: десятки телекамер в комплекте с журналистами, «верные соратницы» визжат в зале, на улице массовка волнуется с плакатами и медведями в форме СБУ. Сюжет из зала суда станет топовым во всех выпусках новостей. Почти два года Тимошенко не снимали, скажем так, легально. Все условия для хорошего шоу а ля «ранний БЮТ». Четыре мулата осторожно вносят носилки с полулежащей Юлией Владимировной прямо в зал суда. Затем осторожно перекладывают больное тело на специальное ложе, заботливо укутывают ноги полосатым одеяльцем. Наружу торчат только кончики двенадцатисантиметровых каблуков. Юля обводит собравшихся томным взглядом и тихим голосом начинает клеймить преступную хунту вообще и свидетеля в частности. Чем не бенефис? Все рыдают, в далеких африканских странах поднимается мощная волна протеста, руководители Евросоюза рвут на себе остатки волос и публично каются в пособничестве режиму Януковича, пишут расписки с обязательствами никогда не принимать Украину в братскую семью европейских народов. «Хрен вам, а не безвизовый режим!» – яростно кричит ван Ромпей, брызжа слюной в микрофон перепуганного корреспондента «Евроньюс».
Юлия Владимировна, скорее всего, никак не может решить, какой именно наряд надеть на процесс. Для любой женщины это сложнейшая задача. Надо выглядеть хорошо и в то же время производить впечатление тяжело больной заключенной, буквально прикованной к постели
Но ничего подобного не происходит, что придает процессу легкий налет ебанутости. Юлия Владимировна, скорее всего, никак не может решить, какой именно наряд надеть на процесс. Для любой женщины это сложнейшая задача. Надо выглядеть хорошо и в то же время производить впечатление тяжело больной заключенной, буквально прикованной к постели. К тому же съемки в лежачем положении могут подчеркнуть некоторые недостатки фигуры. В результате она довела до нервного срыва сотрудников пенитенциарной системы, которые никак не могут добиться ответа на простой вопрос: этапироваться будем или как? Колонна машин то подъезжает к больнице железнодорожников, то уезжает. Регулярно выкладывается видео, на котором Юлия Владимировна несет всякую пургу по поводу своего подсознательного желания принять участие в процессе. Она, конечно же, согласна, однако перевозка смертельно больной на такое большое расстояние должна расцениваться как мучительная пытка. Все происходит по стандартной схеме: Тимошенко что-то невразумительно мурчит по поводу рекомендаций берлинских врачей, а затем адвокат Власенко рассказывает, что сотрудники СБУ, одетые в костюмы мультипликационных медведей, специально не пустили горящую желанием Юлю на суд. Она уже в три часа ночи заплела косу, смазала «ходунки» и со всей дури лупила в закрытую дверь, требуя этапа в Киев.
Кстати, Сергей Власенко теперь вроде и не адвокат. Он общественный защитник, которого завтра, 5 марта, лишат депутатских полномочий в судебном порядке. Честно говоря, Сереже сейчас не до Тимошенко. Своих проблем куча. Власенко весь извелся, ожидая ареста и чутко прислушиваясь к шагам на лестнице. Ждет, когда его арестовывать придут. Но шаги кованых сапог не слышны. Только коты орут в обосцанном подъезде, предсказывая приближение запозднившейся весны.
Точно не известно, сколько всего свидетелей планируется допросить по делу об убийстве Евгения Щербаня. И каждый раз Юлия Владимировна будет разыгрывать один и тот же спектакль: вы меня хотите угробить во время перевозки в Киев. Согласен, что ездить по нашим дорогам – настоящая пытка. Но надо потерпеть, Юля. Все-таки не каждый день пожизненное светит. С конфискацией. Хотя конфисковать у нашей бедной Тимошенко нечего. Остается одно: прилежно шить тапочки в Качановской исправительной колонии. Примерно на полтора миллиарда. Хорошо, что гривен. Глядишь, и Власенко присоединится к этому благому делу. Вместе, как говорится, веселей. В переносном смысле слова, конечно.