И, конечно же, в мой объектив обязательно, ну просто обязательно попадают парижские женщины. И я уже писал об этом в статье «Настоящий памятник Парижу». Они такие разные! И теперь, мне кажется, я случайно нашел один из ответов на вопрос, чем же интересны и этот город, и его обитатели. Они чуть-чуть меняют людей. И об этом отлично написала Ольга Мулен. Она пишет прозу, и потому слово ей: «Наши туристки рассматривают своих соседей, они разочарованы и удивлены бедностью палитры в их одеждах. «Смотрите, смотрите, КАК на нас смотрят! Смотрите, КАК нас рассматривают!!!», – твердит, не переставая, одна из них. Другие, улыбаясь и посверкивая бриллиантовыми серьгами и кольцами, радостно кивают головой.
А как не смотреть и не рассматривать? Французы не привыкли одеваться каждый день, как на праздник или как в Опера.
Представьте себе одну из наших героинь, одетую в шикарное кожаное пальто с большими норковыми отворотами. С пальцами, унизанными перстнями с самоцветами. Но даже не это поражает наивных французов. Женщины-итальянки, а также француженки в возрасте тоже любят щеголять в норковых манто по странам и континентам. Удивляет то, что на кожаном пальто, на груди, покоится огромная золотая брошь в виде цветка, в середине которого горит бриллиант! Такое можно увидеть только у русских. И они, французы, не упускают момента, чтобы не насладиться таким зрелищем, вот и смотрят во все глаза и думают, ну и дурной же вкус у них, этих русских! Вот и смотрят во все глаза на живописную картину. Но никто ни взглядом, ни жестом не покажет милым дамам, что для каждой одежды есть свое место и время.
Потом еще долго туристки будут пересказывать своим домашним и сослуживцам о том фуроре, который они произвели в парижском метро.
Представьте себе одну из наших героинь, одетую в шикарное кожаное пальто с большими норковыми отворотами. С пальцами, унизанными перстнями с самоцветами. Но даже не это поражает наивных французов. Женщины-итальянки, а также француженки в возрасте тоже любят щеголять в норковых манто по странам и континентам
Город Париж молча и пристально наблюдает за эволюцией, происходящей с нашими героинями в течение короткого срока – семи туристических дней. Он знает про них все. Он знает, с каким «багажом» приезжают они к нему на первое свидание. Этот багаж состоит не только из привычных, нужных и не нужных вещей. Они еще также везут с собой устаревший информационный хлам, который напрочь застрял в их прелестных головках. И который вбивали им со школьной скамьи: и про лягушек – «любимую пищу французов», и про непостоянство в любви, и про неумеренность в еде и вине, и про неумение дружить «по-нашему», то есть всей душой и сердцем.
Но город Париж мудр и терпелив. Он не обижается на клише – он вообще не обижается. Он просто ждет и держит в своих каменных руках за конец того самого шарфа – шлейфа из запахов духов, хороших сигар и кофе, вин, сыров, улыбок месье и вежливости вообще всех французов. Париж крепко затянул этот магический шарф на шее туристок и не отпустит его, пока сам этого не захочет.
Он знает, что пройдет время, и они вернутся туда, откуда приехали, и золотая брошь с кожаного пальто будет снята и навсегда переедет в шкатулку. На смену коже, мехам и бриллиантам придут качественные пальто или искусственные шубки, пиджаки заменят свитера, бриллианты – изделия Сваровски. Начесы, укладки на голове в рабочие дни будут преобразованы в простые, деловые прически спокойного окраса.
Метаморфоза произойдет не только внешне, но и внутренне: будет не хватать добрых улыбок в транспорте, магазинах, ресторанах и вообще везде и повсюду. Уйдут клише о лягушках, французской ветрености и неумеренности в питие…
Париж всегда победитель.
Вот и сейчас, на прощание, когда туристки прильнули к иллюминаторам в самолете и ловят взглядом последние признаки парижской любви. Париж, как настоящий джентльмен, прощается с ними россыпью бриллиантов своих огней аэропорта.
Да, он будет ждать, он обещал…».
Согласитесь, прелестно изложено. А главное, я в этом уверен, совершенно правильно. Париж никому не навязывается. И он не виноват, что ему пытаются подражать или его покорить. Сейчас, правда, все чаще и чаще раздаются голоса, что, мол, Париж уже не тот. И с этим трудно не согласиться хотя бы потому, что Париж, если можно так выразиться, чернеет и хамеет. Политкорректность и толерантность, ставшие нормой поведения и уже теряющие разумные границы, привели к тому, что столицу Франции в поисках благополучия и успеха наполнили эмигранты. В основном из стран Африки и Магриба, которые были когда-то колониями Франции. И французы отдают им должное – принимают, чувствуя вину своих предков и как бы расплачиваясь за нее. Все вот эти бунты бедных окраин, выплескивающиеся в богатый центр великого города, поджоги машин и магазинов, война за хиджаб и создают впечатление, что Париж не переварит новоявленных «варваров» и уже не будет таким, как прежде.
Париж никому не навязывается. И он не виноват, что ему пытаются подражать или его покорить. Сейчас, правда, все чаще и чаще раздаются голоса, что, мол, Париж уже не тот. И с этим трудно не согласиться хотя бы потому, что Париж, если можно так выразиться, чернеет и хамеет
Трудно тут что-то прогнозировать, живя в Киеве и каждый день наблюдая, как гибнет этот город, «мать городов русских» под ударами и плевками того «национального возрождения» новоявленной «титульной нации», которое происходит сейчас. А ведь Киев, как и Париж, как Рим или Лондон, Венеция или Афины, – тоже «вечный город». И просто непонятно, почему его надо «покорять», шумно выкрикивая всякие благоглупости, нарочито срыгивая и противно воняя немытостью в транспорте, плюя мимо урн и мусоря, где попало. Говорят, это месть благополучным за собственное неблагополучие. Не знаю, не знаю…
…А у Парижа появилась надежда. В следующем году весной там пройдут выборы мэра. Эта должность была введена только в 1977 году, и тогда ее занял Жак Ширак, который за 18 лет своего «мэрства» не только развил и украсил Париж, доставшийся ему чудесным от предков, но и с его пьедестала «покорил» страну – стал ее довольно успешным президентом.
И вот сегодня и французы, и заинтересованные иностранцы обсуждают тот факт, что, скорее всего, за пост мэра столицы поборются две женщины. Во-первых, это 54-летняя Анн Идальго, член Соцпартии Франции, занимающая пост заместителя нынешнего мэра Бертрана Деланоэ с 2001 года. Об этом она заявила еще 2 сентября прошлого года. Для этого ей придется пройти через партийные праймериз по определению кандидата в мэры от Соцпартии. Но все уверены: она ставленница не только мэра Деланоэ, но и нынешнего президента Франции социалиста Франсуа Олланда.
Во-вторых, это 40-летняя Натали Косцюшко-Моризе, бывший министр энергетики и экологии Франции. Летом этого года она легко выиграла праймериз партии Союз за народное движение (UMP) по определению кандидата на выборы мэра. По общему мнению, она – один из самых ярких политиков нового поколения и ей покровительствует экс-президент Франции Николя Саркози.
И наконец, в-третьих, специалисты не исключают, что первым двум дамам вполне может составить конкуренцию и 38-летняя Сесиль Дюфло, представительница «зеленых», которая сегодня занимает пост министра жилищного строительства и равных территорий в нынешнем правительстве социалиста Жана-Марка Эро. Она пока официально не подтвердила свою кандидатуру, однако в интервью изданию JDD как-то заявила, что не исключает возможности баллотироваться.
Издание «Паризьен» уже поспешило напророчить, что «дамская битва» обещает стать беспрецедентной – женщины Франции еще никогда не боролись за такой пост публично. А известный в прошлом левак, а ныне евродепутат от «зеленых» Даниэль Кон-Бендит заявил телеканалу iTELE: «Три женщины – это захватывающе. …Может быть, им удастся показать, что можно иметь разные проекты и заниматься политикой по-другому, быть конкурентками, но при этом не быть соперницами».
Что ж, остается только подождать марта будущего года и, не исключено, позавидовать французам. Я почему-то уверен, что француженки-парижанки, хорошо знающие, что такое гендерное равенство, поддержат кого-то из «своих». А пока посмотрим на эту часть электората. Хотя бы фрагментарно.
Фото Владимира Скачко
var max_id = 8;
var default_id = 1;
$(‘.jqm’).html($(‘#gal-div’).html());
$(‘.jqm’).addClass(‘gallery gal-big galWindow’);
$(‘#gal-div’).remove();
$(‘#gallery-‘ + default_id).addClass(‘active’);
$(‘#current_id’).val(default_id);
$(‘#photo-new’).hide();
$(‘#ajax-loader’).hide();
$(‘.gallery_load’).click(function() {
var id = $(this).attr(‘id’).split(‘-‘);
$(‘#current_id’).val(id[1]);
$(‘#ajax-loader’).show();
$(‘#photo-new’).attr(‘src’, $(this).attr(‘href’));
$(‘#photo-new’).attr(‘alt’, $(this).attr(‘title’));
return false;
});
$(‘#photo-new’).load(function() {
$(‘#photo-show’).fadeOut(«slow», function() {
$(‘#photo-src’).attr(‘src’, $(‘#photo-new’).attr(‘src’));
$(‘#photo-title’).html($(‘#photo-new’).attr(‘alt’));
$(‘#photo-new’).removeAttr(‘src’);
$(‘#photo-show’).fadeIn(«slow»);
$(‘a.active’).removeClass(‘active’);
$(‘#gallery-‘ + $(‘#current_id’).val()).addClass(‘active’);
$(‘#gallery-big-‘ + $(‘#current_id’).val()).addClass(‘active’);
$(‘#photo-big-src’).attr(‘src’, $(‘#gallery-big-‘ + $(‘#current_id’).val()).attr(‘href’));
$(‘#ajax-loader’).hide();
});
});
$(‘#gallery-next’).click(function() {
$(‘#ajax-loader’).show();
var new_id = parseInt($(‘#current_id’).val()) + 1;
if ($(‘#gallery-‘ + new_id).length == 0) new_id = 1;
$(‘#current_id’).val(new_id);
$(‘#photo-new’).attr(‘src’, $(‘#gallery-‘ + new_id).attr(‘href’));
$(‘#photo-new’).attr(‘alt’, $(‘#gallery-‘ + new_id).attr(‘title’));
return false;
});