Дефицит – вот одно из страшнейших слов для обозначения советского прошлого, от которого Украина, согласно мнению наиболее прогрессивных людей страны, должна бежать как можно дальше. Страшнее дефицита было только НКВД. Как легко мог судить по ассортименту супер- и гипермаркетов любой современный, «несовковый» человек, нам удалось разорвать дистанцию. Но тем больнее ему сегодня осознавать, что теперь придется бежать от капитализма в вышитой сорочке. Оказывается, дефицит может быть не только колбасы, но и денег.
Всего лишь в августе один из великих политологов современности издевался над российскими ватниками, которым ввели санкции. «Заехал в супермаркет. Прошелся в отдел мясных деликатесов. Неспешно изучил более 20 видов хамона, лениво пробежался взглядом по прошутто, зельцу, ветчине, остановился у банок с фуа гра. Рядом разместились ряды маслин и оливок, черных, зеленых, слегка бордовых и практически белых. Тут же рядом нарезают сыры: пармезан, дор блю, камамбер, манчего, бель пезе, пекорино, проволоне, маасдам, ридер, аппенцеллер и бог знает сколько еще сортов. …Ну что, ватники, слюнки уже потекли? Читайте и мечтайте. Теперь вам можно про это только читать… Вы ведь об этом давно тайно мечтали, чтобы назад в Совок, правда?», – глумился любитель итальянской молочной продукции, поправляя модные очки.
Но не прошло и года, как о фуа-гра и хамоне остается только мечтать и подавляющему большинству граждан Украины. Только политолог что-то над ними не смеется. Конечно, иностранные вкусняшки еще будут украшать витрины хотя бы для того, чтобы люди могли с содроганием выкладывать фото ценников в «Твиттере» и «Фейсбуке». Еще манят зазывно плазменные телевизоры, автомобили Infinity и даже мраморная говядина. Кто-то даже может по привычке думать, что она и является признаком всеобщего прогресса и движения к западной цивилизации. Однако одновременное отсутствие на полках муки, сахара и круп (наряду с переизбытком предложений в категории элитных сыров) вместе с очередями за право набить тележку вермишелью указывает на иное.
Осмеянный и оплеванный советский дефицит, который высокомерно осмеивали и оплевывали безо всякого знания предмета, дождался своего часа, чтобы посмеяться в ответ. Украинские мечтатели, язвившие в интернетах, получают прикладной урок политэкономии
Осмеянный и оплеванный советский дефицит, который высокомерно осмеивали и оплевывали безо всякого знания предмета, дождался своего часа, чтобы посмеяться в ответ. Украинские мечтатели, язвившие в интернетах, получают прикладной урок политэкономии. Вообще-то, миф о советском дефиците целенаправленно создавался пропагандистами, чтобы перекрыть совсем не мифическую проблему обеднения широких масс трудящихся. Автор лично (и не раз) слышал, как увенчанные сединой прожитых лет люди с пенсией в двести баксов авторитетно рассуждали о том, что сейчас-то гораздо лучше – не то что когда-то. Колбасы вон сколько сортов, обои какие хочешь и даже мобильные телефоны, «которых не было в совке».
Люди помоложе много лет тешили себя не хамонами с пармезаном – теоретической возможностью их кушать. Однозначность их политических суждений о прошлом и настоящем проистекала не из реальной покупательской способности, а из мечты, показанной по телеку. Из этого логично проистекал и цивилизационный выбор: мы голосуем за либеральный капитализм, за сверкающий Запад, за Европу в каждом селе. Надо только поднапрячься и сбросить все лишнее, всякие отжившие свое ненужные производства – от космических ракет и самолетов до носков и тушенки. «Все, что надо, мы купим», – говорили лучшие аналитики страны. Только никто из них не говорил, где взять деньги – об этом говорил только МВФ.
Революционно-шароварная романтика, помноженная на непонимание того, что безрукие продавцы китайских помидоров никому в мире не интересны, привела к вполне очевидному финалу. К более жесткому дефициту, чем недостаток колбасы. Умудренные сединами люди теперь получают по текущему курсу пенсию в 60 баксов, а их дети и внуки, еще недавно стоявшие на Майдане за лучшую жизнь, сметают с полок супермаркетов муку, соль и вермишель. Хамоны – это баловство, а стремительное превращение гривны в резаную бумагу располагает к продуктам, более связанным с реальностью.
Как утверждает журнал-рупор «Країна», «страшной выдумкой является то, что после суверенного дефолта страна живет значительно хуже, чем до него». Хотя при этом умудряется согласиться с тем, что при дефолте национальная валюта может достигнуть рекордных показателей в плане обесценивания
Это и есть содержание урока. Вот почему «при совке» стояли очереди за «докторской», за автомобилями «Жигули», за квартирами? Да потому, что в принципе весь набор благ могли приобрести очень многие. А вот нынешнее отсутствие очереди за сыром кордон блю или за Infinity – лишь показатель того, что для большей части населения они не по карману. А фактический уровень благосостояния зажившей «по-новому» нации лучше всего демонстрируют текущие продуктовые предпочтения. Люди элементарно боятся, что еще немного – и они банально не смогут позволить себе покупать сахар как раньше, по килограммчику. Эта боязнь дошла даже до крохотных сельмагов, в одном из которых я вчера забрал три последних пакета муки, а соли продавщица отсыпала полстакана из личных запасов.
Урок пока еще дошел не до всех, и киевские городские власти с оптимизмом идиотов рапортуют о тоннах запасенной гречки. Но если только в этом году Украина должна отдать долгов в два раза больше, чем у нее вообще в кошельке, за гречку скоро будут просить золото. По иронии судьбы то, о чем так долго мечтали национал-патриоты, сбывается: на наших глазах происходит очищении от совка. Разрыв связей с единственным рынком, которому были нужны украинские более-менее высокотехнологичные товары, остановка «отсталых меткомбинатов» и «ненужных шахт» как следствие культурной войны, жесткие ограничения по поставкам сельхозпродукции – все это, по сути, воплощенная мечта. Далее Украина, не имеющая никакой госсобственности (а значит не имеющая возможности зарабатывать на государство), быстро очистится от совковых дорог, водопроводных сетей и прочих пережитков прошлого.
Как утверждает журнал-рупор «Країна», «страшной выдумкой является то, что после суверенного дефолта страна живет значительно хуже, чем до него». Хотя при этом умудряется согласиться с тем, что при дефолте национальная валюта может достигнуть рекордных показателей в плане обесценивания. Изрядная часть украинского общества по-прежнему верит в европейскую сказку и в чудодейственное снесение памятников. А раз так, то сама жизнь в самое ближайшее время даст возможность убедиться в том, что мечтать надо было о другом. Хотя те, кто стояит в очереди за сахаром вместо очереди за хамоном, могут этого и не заметить.