Задание парламента на этой неделе – принять законопроекты, необходимые для получения транша МВФ в $700 млн. Это три закона – №5850, 5851 5853. Широкой общественности “втирают”, что МВФ требует независимости НБУ. На самом деле Фонд хочет нивелировать конституционную формулировку о том, что “основной функцией Национального банка является обеспечение стабильности денежной единицы”, на более размытую о ценовой стабильности. Мелочь, конечно. Но что нам делать со статьей 99 Конституции Украины? Или это уже не важно?
Крайняя миссия МВФ в Украине работала в онлайн-режиме. На всякий случай, чтобы ничего не подцепить. Потому что заболеваемость и смертность от коронавируса у нас растет. К такому роду общения в Украине привыкли.
Почти полтора года наша страна безуспешно ведет переговоры с Международным валютным фондом о получении очередного транша в рамках 18-месячной программы stand-by на SDR 3,6 млрд. (около $5 млрд.).
9 июня 2020 года мы получили на свой казначейский счет первый транш в $2,1 млрд. После чего рассчитывали получить еще три транша от МВФ на общую сумму в $2,2 млрд. Но в феврале-2021 онлайн-миссия МВФ по первому пересмотру программы завершилась безрезультатно. Тогда в Фонде заявили, что для выделения средств нужен больший прогресс в выполнении условий кредитования. И так оно пошло…
Правда, нам повезло в том, что мы попали в период допэмиссии Специальных прав заимствования (СПЗ) на сумму в $650 млрд. Дополнительный выпуск резервных денег МВФ, изобретенных в 1969 году, разделили между всеми странами четвертый раз за историю МВФ. Это позволило получить безвозмездно $2,7 млрд. И закрыть проблему пиковой выплаты внешних долгов в этом году.
Но на будущее снова нужны деньги. Премьер-министр Денис Шмыгаль заявил, что Украина ожидает получить $750 млн. второго транша от МВФ в конце ноября – декабре. Для этого нужно принять три закона, на первый взгляд совершенно технических. Первое чтение они прошли еще в сентябре. Это проекты законов №5850, 5851 и 5853, которые размещены на сайте Верховной Рады. В аннотациях к ним сказано, что проекты разработаны во исполнение письма о намерениях и меморандума с МВФ об экономической и финансовой политике.
Проектом закона №5850 предлагаются изменения в закон о НБУ. Ими хотят расширить квалификационные требования для руководства регулятора, а также уточнить полномочия и порядок работы правления и наблюдательного совета. Кроме того, законопроект уточняет инструментарий Национального банка по управлению золотовалютным резервом и унифицирует в тексте закона термин «золотовалютный резерв». Проект №5851 касается валютного регулирования НБУ. Им предлагается обязать банки обмениваться информацией о счетах нерезидентов.
Третий законопроект №5853 вносит изменения в Бюджетный кодекс относительно информации, которую Нацбанк подает Минфину для составления Бюджетной декларации. Предлагается, что НБУ до 1 марта ежегодно предоставляет прогнозные данные о той сумме превышения доходов над расходами, которую он собирается перечислить в государственный бюджет.
То, что бюджет живет в том числе и за счет перечисления Нацбанком разницы между доходами и расходами за текущий год, общеизвестно. Это своего рода замена налогов, которых Нацбанк не платит. Требование информировать до 1 марта серьезно никак не влияет. Ни на что.
Поэтому стоит подробнее остановиться на содержании законопроекта №5850 «О внесении изменений в некоторые законы Украины относительно отдельных вопросов деятельности Национального банка Украины». Фронтменом законопроекта является глава парламентского комитета по вопросам финансов, налоговой и таможенной политики Даниил Гетманцев.
В тексте есть три основных сегмента. Первый (самый безобидный) – это дополнение перечня квалификационных требований к членам Совета Национального банка, главе НБУ и его заместителям, а также установление оснований для освобождения их от должности, уточнение полномочий Совета НБУ.
Главная идея – ослабить Совет НБУ, чтобы туда не попадали “не те” люди. А даже если и попали, не имели такой возможности влиять на правление НБУ. Это отголосок давнего конфликта между Советом и руководством НБУ, который имел место еще между Яковом Смолием и Богданом Данилишиным.
Тогда председатель Совета НБУ академик НАНУ Данилишин предъявил председателю Банка Смолию своего рода ультиматум с требованием расширения полномочий Совета и придания ему статуса руководящего органа НБУ, наделенного правом вето на ключевые решения правления. Для чего предлагал внести изменения в закон «О Национальном банке Украины».
Второй блок касается возможного давления на Национальный банк со стороны правительства: в нем предлагается исключить положения закона, обязывающие регулятор поддерживать экономическую политику правительства. Это означает, что Нацбанк больше не является печатным станком по требованию Кабмина. Период большой инфляции а-ля 90-е никогда не повторится!
А вот третий блок – самый сложный, он касается так называемой «независимости НБУ». Хотя такой термин используют и в МВФ, и авторы законопроекта №5850, по сути, речь идет совсем о другом – об изменении основоположных обязанностей НБУ: вместо поддержания стабильности курса национальной валюты некая «ценовая стабильность».
Вопрос не только в том, что НБУ не будет «устанавливать официальный курс гривны», а лишь начнет публиковать курсы валют в целом. В соответствии со статьей 6 Закона о Нацбанке, НБУ должен в своих действиях исходить из приоритетности достижения и поддержания ценовой стабильности, определенной количественным параметром 5% плюс-минус один процентный пункт.
Это – так называемое инфляционное таргетирование, закрепленное в Основных принципах денежно-кредитной политики на 2022 год. И хотя текущую инфляцию (выше 10%) сложно трактовать как ценовую стабильность, можно сказать, что Нацбанк старается. А повышение ставки рефинансирования с 6% в 2020 году до 8,5% с сентября этого года хотя и противоречит девизу президента о доступных кредитах (не говоря уже о претензиях к предыдущему руководству по поводу 10%-й ставки), но мера вынужденная. Это все коронавирус виноват.
А вот что касается постоянного параметра, то согласно статье 99 Конституции Украины, “забезпечення стабільності грошової одиниці є основною функцією центрального банку держави – Національного банку України”.
Это дословно. И дальше: для выполнения этой функции Национальный банк содействует соблюдению стабильности банковской системы, а также, в пределах своих полномочий, ценовой стабильности; проводит единую государственную политику в области денежного обращения; организовывает межбанковские расчеты; координирует деятельность банковской системы в целом; определяет курс денежной единицы относительно валют других стран.
Кроме того, Национальный банк хранит резервные фонды денежных знаков, драгоценные металлы и золотовалютные запасы; накапливает золотовалютные резервы и осуществляет операции с ними и банковскими металлами. Он устанавливает порядок определения учетной ставки и других процентных ставок по своим операциям; дает разрешение на создание коммерческих банков путем их регистрации и выдает лицензии на выполнение банковских операций; устанавливает банкам и другим финансово-кредитным учреждениям нормативы обязательного резервирования средств.
Это все цитаты и пересказы из законов о НБУ, банках и банковской системе, всех остальных профильных законопроектов в целом. Теперь нам нужно на это наплевать, чтобы иметь возможность получить сейчас транш в $700 млн. по 18-месячной программе stand-by. К которому полагаются деньги от Евросоюза и $350 млн. от Всемирного банка.
Как бы не самые большие суммы, но терять обидно. Причем из-за такой формальности. Подумаешь, небольшой диссонанс с Конституцией. Еще не на такие жертвы мы шли. И пойдем еще не раз. Тем более что МВФ ухудшил прогноз роста ВВП Украины по итогам 2021 года с 4% до 3,5%.