Интересной, но в то же время и огорчающей особенностью отечественной аналитической и журналистской мысли является привычка оплевывать все, что не относится к национальной сфере и не является предметом партийных симпатий. Причем данная традиция еще более дико смотрится со стороны, поскольку вторые и третьи лица, которые попадают под горячую руку людей, пытающихся казаться патриотично настроенными, никак не могут оправдаться или высказать свою точку зрения так же широко, как и их оппоненты.
К сожалению, такой алгоритм действий ряда общественных деятелей часто переносится как в политическую, так и в экономическую плоскость. Ярким примером этой бесплодной и разрушительной традиции вполне можно считать те процессы, которые происходили вокруг недавних украинско-российских газовых переговоров.
Газ — дело сложное. Разобраться в особенностях этого рынка Евразийского континента действительно очень нелегко. Еще сложнее соотнести полученные знания с общемировыми экономическими закономерностями. Только тогда появляется реальный шанс увидеть ситуацию такой, какой она является в действительности. Мы пойдем именно по данному, довольно трудному пути, не срезая углов и не упрощая проблемы. И сделаем это хотя бы ради того, чтобы не быть похожими на тех, для кого поиск врагов давно стал важнее поиска правды.
Итак, поскольку в последнее время мы слишком часто слышали такие тезисы, как «давление России», «остановка отечественной промышленности», «коррумпированная схема», «предательство национальных интересов», «прямые договоры», то попробуем детально разобраться в каждом из них.
При таком анализе нельзя обойтись без того, чтобы не вспомнить историю вопроса. А она-то как раз и начиналась с такого понятия, как «прямые договоры». В первые пять лет независимости в Украине все на них только и держалось. Ездили делегации, члены которых в двустороннем порядке договаривались о поставках, формах расчетов. Потом они отправлялись по домам и в меру сил выполняли обещанное.
Но через некоторое время всем стало понятно, что существующее положение дел не устраивает почти никого. Например, трудно все вопросы поставок и оплаты решать путем двусторонних переговоров и договоров, если участников нашего регионального газового рынка несколько — Украина, Россия, Туркменистан, Казахстан, Узбекистан и Европейский Союз, почти в полном составе выступающий в роли потребителя. Причем первые пять государств являются одновременно и поставщиками, и транзитерами газа.
Таким образом, становится совершенно понятно, что если вести газовые дела на основе исключительно двусторонних соглашений, то только для проведения первого раунда переговоров с каждым из упомянутых государств придется потратить до полугода времени. А газовые переговоры, как свидетельствует история, в том числе и недавняя, парой-тройкой встреч не ограничиваются. Другими словами, тезис о прямых двусторонних соглашениях — это просто технически невозможная вещь, если целью является построение эффективной системы взаимодействия.
И бывшие советские республики это быстро поняли. Следовательно, в середине 90-х годов участники газового рынка стран СНГ уже собирались вместе и обсуждали интересующие их вопросы в присутствии всех заинтересованных сторон. Наступила эра многосторонних договоров и соглашений.
В таких документах прописывались взаимные цены и тарифы на прокачку газа по территории Казахстана, Туркменистана, Украины, других стран, формы бартерных и денежных расчетов.
Однако участники многосторонних переговоров очень скоро пришли к выводу, что и данный способ организации межгосударственного сотрудничества также не совсем удобен. Почему? Да потому что достаточно было хоть кому-то из участников не выполнить взятые на себя обязательства или попытаться изменить условия, как нарушался общий баланс. А разбирательства на тему «кто прав, кто виноват?» в таком широком кругу занимали слишком много времени.
И тогда эксперты, руководители стран начали приходить к пониманию того, что вопросы транспортировки и продажи газа должны решаться больше по коммерческим правилам, чем на основе межгосударственных договоров, которые всегда носят политический оттенок.
В результате на просторах СНГ появился первый межгосударственный коммерческий газовый трейдер — компания «Итера». Коммерческая структура, участие в которой принимали все заинтересованные государства, помогла решить целый ряд проблем, так как занималась газовым бизнесом лучше, чем вечно обеспокоенные политикой государственные аппараты стран-соседей.
Конечно, со временем про «Итеру» было сказано много плохого, и объективный анализ ее деятельности — это дело будущего. Но сегодня совершенно ясно одно — структурно и методологически создание коммерческого посредника себя полностью оправдало.
Предприятие, организованное на основе принципиального согласия нескольких стран, стало новым лицом евразийского газа в Европе, надежным поставщиком, в успехе деятельяности которого были заинтересованы все. Два года эта компания поставляла газ для дальнейшей его передачи украинским промышленным предприятиям. Позже на территории СНГ произошел некий передел политических и экономических интересов, и согласие, которое собой символизировала «Итера», стало уже неактуальным.
Но была новая встреча на высшем уровне — много спорили, много обсуждали. Новый баланс интересов сразу нескольких государств снова был достигнут, и инструментом внедрения его в жизнь снова стал коммерческий посредник.
Почему компании так часто менялись и почему одна не могла долго работать? Да потому что эти структуры создавались под определенные договоренности, а они не могли быть долгими в силу других причин.
Ведь, условно говоря, в каждой из пяти стран есть пять влиятельных фракций в парламенте, которые все время хотят как-то изменить ситуацию. Естественно, в лучшую сторону. Плюс к власти приходят переполненные благими намерениями новые президенты и премьеры. И у каждого, как вы, наверное, уже догадались, на удивление оригинальное мнение относительно того, какой должна быть цена на газ и как им следует торговать.
Кстати, в точном соответствии с принципом работы описанной выше «машины создания нестабильности на газовом рынке» действовала и Украина, которая начала летом рушить выгодные для себя договоренности, на основании которых работает нынешний газовый посредник — «РосУкрЭнерго». Дело дошло даже до того, что Украина предлагала продать России свое участие в компании, которая, ни много ни мало, имеет контракт на закупку туркменского газа по $50 до 2017 года.
А еще через некоторое время видные отечественные чиновники начали кричать о том, что «РосУкрЭнерго» — это «криминальный нарост» на здоровом теле межгосударственных газовых отношений.
Так, во время своего премьерства (4 июля 2005 года) Юлия Тимошенко сообщила, что ее как руководителя правительства «беспокоит, что на теле НАК «Нефтегаз» старой властью был создан большой криминальный нарост, который называется «РосУкрЭнерго». «Практически все «оборотки» по цене на газ шли через офф-шорные зоны, где определенные властные люди делились этими сверхприбылями», — заявила она.
Но в те летние дни возник интересный казус. В то время как Украина устами своего премьера жестко нападала на «РосУкрЭнерго», другие украинские чиновники, ответственные за газоснабжение страны, просили эту же компанию изыскать дополнительные объемы газа, нужные стране во второй половине 2005 года. Сторонняя структура, конечно же, после такой пощечины от премьера и говорить с Украиной не стала бы. Но «РосУкрЭнерго» — это отчасти и украинская компания, а потому она нашла требуемый газ и предоставила его нашей стране.
И уже 11 июля глава НАК «Нефтегаз Украины» Алексей Ивченко сообщил, что «заключены два дополнительных контракта. Один на 6 млрд. кубометров — с российской компанией «Транснефть», другой — на 5 млрд. кубометров — с компанией «РосУкрЭнерго». Это с лихвой покрывает все наши нужды, и еще остается».
Таким образом, летом прошлого года Украина вела себя как классическая страна с новым государственным менеджментом — она пыталась пересмотреть все и вся. А потому механизм стабильности газового рынка в лице «РосУкрЭнерго» сработал как нельзя лучше. Он просто функционировал, снабжая Европу и Украину газом и обеспечивая стабильную работу газовых комплексов России и Туркменистана. Нивелируя в значительной мере временную нестабильность в одной из стран-партнеров по рынку газа.
Что же касается озвученных обвинений в коррупционности существующей системы работы, то этот вопрос, наверное, лучше рассматривать, проводя аналогии.
Например, является ли коррупционным сговором межгосударственное соглашение о создании СНГ? Является ли коррупционным сговором межгосударственное соглашение о проведении единой политики в области железнодорожных тарифов? Является ли коррупционным сговором межгосударственное соглашение о создании зоны свободной торговли?
Ответ на эти вопросы очевиден — там, где говорится о взаимодействии национальных интересов многих стран, где переговоры ведут самые разные ведомства и большие группы экспертов, даже речи не может быть о коррупции или личной наживе. Ну какой политический самоубийца решится на глазах у собственной делегации и пяти делегаций других стран идти на противоречивые уступки, которые органично не вписываются в ход переговоров?
Таким образом, на встречах высокого уровня возможны просчеты, ошибки, глупости, победы, хитрости, интриги, но только не банальный обмен интересов страны на деньги. Да и кто из руководителей стран или делегаций может решиться на подобное, если отлично знает, что любое ухудшение переговорных позиций завтра же скажется на экономике его страны? И ему нести за это ответственность и решать возникшие проблемы.
Это правило справедливо и для межгосударственных переговоров по газу. Инструментом реализации их результатов как раз и является компания «РосУкрЭнерго». Следовательно, шаблонными обвинениями, которые привычнее предъявлять чиновнику жэка, не стоит бросаться на международной арене, подрывая авторитет собственной страны и демонстрируя личную некомпетентность.