Царский долг

Эта история началась в 1918 году, но свое продолжение получила во время премьерствования нынешнего посла России в Украине Виктора Черномырдина. Именно Черномырдин подписал 26 ноября 1996 года со своим французским коллегой Аленом Жюппе меморандум об урегулировании царского долга. 27 мая 1997 года он был ратифицирован. Речь шла о долге перед французскими держателями ценных бумаг, выпущенными до 1917 года, который был аннулирован декретом председателя совнаркома Владимира Ленина 10 января 1918 года. Восстановив историческую справедливость, Россия согласилась выплатить $400 млн. (восемью траншами по $50 млн.). Но французские власти принимали к регистрации только бумаги, приобретенные во Франции от людей, доказавших, что все это время облигации хранились в семье. Поэтому, когда Минфин Франции опубликовал список облигаций, подлежащих оплате, многие желавшие сделать на этом бизнес оказались у разбитого корыта. И принялись разжигать разнообразные скандалы, чтобы возродить надежду у французских держателей царских облигаций, не вошедших в список.

Была создана Французская ассоциация держателей облигаций царских займов, которую возглавлял сначала Пьер де Понбриан, а затем Жералд де Дре-Брезе. Впервые ассоциация обратилась в парижский суд высшей инстанции в октябре 2000 года: она потребовала от российского государства выплаты 472 млн. франков. Потерпев в суде поражение (суд постановил, что иск не может быть принят к рассмотрению, поскольку правительство РФ в этом случае пользуется юридическим иммунитетом. Вопрос о выпуске долговых обязательств решался на уровне двух государств и поэтому относится к области государственно-правовых отношений), ассоциация пыталась наложить арест на принадлежащий России замок Лимей в Ивелинe. В 2003 году в Высшем суде Марселя рассматривался иск с требованием арестовать российский учебный парусник «Седов», прибывший в марсельский порт с дружественным визитом. Кстати, за два года до этого бедолага «Седов» уже побывал под арестом во Франции – в порту города Брест. Тогда представители французской юстиции задержали его по требованию печально известной швейцарской фирмы «Noga», имевшей финансовые претензии к России. После 11 дней ареста «Седову» было разрешено покинуть Брест, а фирме «Noga» в иске было отказано на основании положений международного морского права. Оно запрещает налагать судебные санкции на учебные морские суда.

Если ассоциация просто занималась «коммерческим сутяжничеством», обнадеживая тысячи французов, не попавших в список кредиторов России, то сам факт столь широкого жеста со стороны Бориса Ельцина (говорят, именно он принял решение заплатить по долгам, аннулированным Лениным) вызвал споры на самом высоком уровне. Юристы, предупреждавшие, что прецедентом могут воспользоваться владельцы всех государственных ценных бумаг дореволюционной России, оказались правы. Теперь свою часть хотят получить другие западноевропейские государства, в частности, Бельгия. С другой стороны, на кону стоял выпуск еврооблигаций, который во Франции обещали бойкотировать. Да и сумма выплат оказалась не слишком большой по сравнению с теми $40 млрд., которые требовали французские инвесторы.

Однако дело отнюдь не в сумме, а, как уже было сказано, в прецеденте. Одно дело, если бы, выпустив в январе 1918 года декрет «Об аннулировании государственных займов дореволюционной России», советское правительство осталось должно только французам. Но, начиная с ноября 1864 года, когда был выпущен первый 60-летний выигрышный облигационный заем на сумму 100 млн. рублей, царское правительство осуществило огромное количество заимствований, преимущественно внутренних. На 1 января 1913 года общая сумма государственной задолженности составляла 8,8 млрд. рублей (примерно 19 млрд. тех еще долларов). А ведь после этого была еще Первая мировая война, в ходе которой правительство выпустило еще несколько облигационных займов. В 1916 году, например, были проданы 10-летние облигации 5,5-процентного государственного военного займа на сумму 2 млрд. рублей.

Приведенные выше цифры весьма условны. Тем не менее, держатели царских облигаций, точнее, их потомки, еще есть и на территории СНГ. В том числе в Украине. И, вдохновленные примером французов, они могут предъявить российской власти свои претензии. Правда, сделать это юридически грамотно без помощи международных адвокатских компаний нереально. А оплатить услуги дорогих адвокатов в весьма призрачном, с точки зрения перспектив, судебном деле вряд ли смогут. Если данным сюжетом не заинтересуются какие-нибудь общественные организации, решившие под избирательную волынку попиариться с помощью новой темы – возврата царских долгов.

Можно ли поднять данный вопрос на переговорном уровне, я точно не знаю. Это должны сказать юристы, учитывая, что в 1994 году тогдашний премьер Виталий Масол поставил подпись под «нулевым вариантом» раздела активов и пассивов бывшего СССР. Правда, в текст документа последним абзацем заложена «мина замедленного действия», а точнее, пункт о необходимости ратификации документа законодательным органом. До сих пор проголосовать за соглашение парламенту не удавалось.

После победы «оранжевой революции» украинский МИД официально передал российской стороне перечень вопросов двусторонних отношений, в котором первыми двумя пунктами стояло – завершение переговоров по разграничению Азово-Керченской акватории, выделение Украине 37 объектов за рубежом и связанная с этим ратификация Верховной Радой соглашения о «нулевом варианте» по разделу долгов и активов бывшего СССР. Тогда же стало известно, что в качестве платы за ратификацию Киев потребовал свою часть советского наследства. Если говорить в цифрах, то речь идет о сумме в $12,1 млрд., плюс – 42,1 тонны золота и заграничное имущество на общую сумму в 600 миллионов советских рублей. Будет ли к этому приплюсовано царское долговое наследие? Вопрос, согласитесь, интересный.