Этих людей особо представлять не надо. Они известны, потому что своим словом приносят людям радость и веселье. На выступлениях одного люди смеются до слез. Но это никогда не расстраивает. У другого на программе люди плачут от радости. И смеются от неудач. Эти люди — Аркадий Арканов и Леонид Якубович. Арканов давно работает и на эстраде, и в кино, и в театре. А вот у Якубовича, известного ведущего телепрограммы «Поле чудес», в жизни произошли серьезные творческие изменения. В московском Театре киноактера в пьесе «Давайте повеселимся!» он сыграл одну из главных ролей. А перед этим телезрители увидели его уже в кино — в фильме «Русские амазонки». Вот об этом и разговор.
Аркадий Арканов: «Я не буду петь «Мурку» и бацать чечетку!»
Аркадий Михайлович, мы надеемся, что вы, как и обещали, порадуете своих почитателей новым творением. А то все концерты, телевидение… А где же новые книги?
— Да, я тоже надеюсь, что все-таки закончу роман. Он идет сейчас с большим трудом. Но в этом году попытаюсь все-таки добить. Это ироническая фантастика, местами даже жестокая.
Так как же вас все-таки называть?
— Называть меня, наверное, все-таки правильнее писателем. И даже не юмористом, и, не дай Бог, не сатириком. Я ненавижу это слово. Артист для меня не годится. Я открещиваюсь от него. Потому что я не артист ни по призванию, ни по профессии, ни по дарованию. И я отвечаю за свои слова. Большинство людей, которые со мной знакомы очно или заочно, прекрасно знают, что я по основному образованию — врач и три года работал по профессии.
Аркадий Михайлович, что значит смех и юмор в человеческой жизни?
— Для меня смех и юмор — это понятия, которые стоят над всем в этой жизни, но есть опасность «просмеять» какие-то действительно важные проблемы и моменты в жизни. И на этом, кстати, очень многие играют.
Вам принадлежит высказывание: «Телеканал, свободный от Петросяна»?
— Нет, мне принадлежит другое. Я однажды назвал передачу «Аншлаг» «фабрикой региновых изделий».
Вы бы хотели жениться на женщине-юмористке?
— Вопрос этот надо было задать мне лет 50 назад. Отвечаю — не уверен. Но точно знаю другое — у этой женщины обязательно должно быть чувство юмора. Если этого нет — у меня ничего с ней не будет. Ну разве что техническая одноразовая любовная связь. У меня вызывают отторжение такие женщины. И будь она королевой неземной красоты и в моем вкусе в физическом плане — я даже не подойду к ней.
Как писатель-юморист ответьте, Путин обладает чувством юмора?
— Безусловно. У меня была возможность с ним довольно близко общаться — глаза никогда не соврут. Он мгновенно и адекватно реагирует на любую ироничную интонацию.
Почему про Путина нет анекдотов?
— Был, помню, один — он появился как только его избрали президентом. Все знают, что он не пьет. И вот на этом и построили сюжет. «Приехал Путин домой совершенно пьяный. Жена на него накинулась: «Ты где был?». А он ей: «Н-на-ина… н-на-ина…». Она ему: «Какая я тебе Наина, я Людмила! Отвечай, где был?!». «На ина-гу-рации…». В общем, вы правы — про Путина пока мало анекдотов. Но уверяю вас, как только он резко ужесточит режим или проявит чрезмерный либерализм — анекдоты посыплются как из рога изобилия!
Говорят, у вас есть собственная классификация пьянства?
— Это не моя, а медицинская — я же, напоминаю, бывший врач. Первая стадия — утрата рвотного рефлекса. Это тот момент, когда человеку лучше вовремя остановиться. Вторая — похмельный синдром. Внешние проявления его: чтобы поправить здоровье — надо выпить. Вот на этой стадии уже надо вести борьбу в полную силу. Третья стадия — это упрощение эмоций, такой, знаете, алкогольный юмор — плоский, глуповатый, придурковатый, который на 99% крутится вокруг спиртного, способа потребления, цены. Если собирается группа алкашей и вы внимательно послушаете, то ни о чем, кроме как о водке, разговор не ведется. И любая глупость вызывает у них почти животный смех. Самая тяжелая стадия — четвертая. Она вряд ли излечима — это алкогольные галлюцинации или, как говорят в народе, «белая горячка».
А вы сможете сыграть пьяного, будучи трезвым?
— Могу — знаю, что это такое. Много видел подобных людей. Ни для кого не секрет, что я и сам любил выпить.
Почему «любил»?
— А я стал ходить в спортивный клуб.
Да?! После 70-летнего юбилея, который вы отметили в прошлом году, потянуло на здоровый образ жизни?
— Представляете?! Не «придавило, не прихватило» — просто захотелось. В молодости я занимался легкой атлетикой — даже стал рекордсменом Москвы в беге. Тогда у меня был хорошо развит весь нижний этаж, теперь — и верхний. И знаете, что случилось? Сенсация — у меня исчезла потребность в крепких напитках! Сижу за столом, а желания выпить нет. Я не ломаюсь, просто не хочу — любопытная закономерность…
А как же теперь друзья?
— Привыкают, им даже хорошо — больше достается. Я все раздаю. Придут, я тут же наливаю коньяку, да не простого — по 300 долларов за бутылку. Когда гостей нет, я целый день по квартире хожу голый — мускулами перед зеркалом шевелю. У меня сын Василий работает в Нью-Йорке собкором НТВ, так я ему недавно по «мылу» послал письмо: «Собираюсь на подиум!». А он: «Пап, мне надоел твой черный юмор!». Я парирую: «Ты, видимо, перепутал подиум с пьедесталом на Троекуровском кладбище!».
А у вас какие впечатления от Америки?
— Первый раз я туда попал в 1989 году. До этого я был вообще закрыт органами на выезд. Представьте, как только моя нога коснулась американской земли, у меня тут же прошла простуда! Я почувствовал кайф оттого, что я никому не нужен, никому не интересен и абсолютно свободен. Вот с этим ощущением я жил многие годы. Я полюбил американцев. Они еще в грудном возрасте начинают нажимать на клавиши компьютера. Очень продвинутые в технике и технологиях. Но очень узкие специалисты. Если задать вопрос, выходящий за рамки того, чем он или она занимается, — тушуются, конфузливо опускают глаза. Одновременно очень наивные, всему верят — как дети. В Америке я полюбил многолюдье, бурлящую жизнь — дневную и ночную. А вот последние 2—3 года мне в Штатах уже не все нравится. Я иду и вижу табличку: «Курить не ближе, чем в двух метрах от моего дома!». Нация помешалась на здоровом образе жизни — если ты любитель подымить, то тебе, к примеру, могут не сдать квартиру. Я по этому поводу даже написал миниатюру. Сюжет таков. Сидит в своей конторке домовладелец и принимает клиентов. Приходит один, хочет снять квартиру, хозяин его спрашивает: «Курите?». «Да!» — отвечает посетитель. «Извините, вынужден вам отказать…». Приходит второй, выясняется, что он не курит, но табачком балуется жена — ответ тоже отрицательный. Третий стучится: «Могу я у вас…». Но вновь осечка — у этого, оказывается, курит теща, которая иногда приезжает в гости. У четвертого заядлый курильщик — дедушка. Пятый, шестой, седьмой — хозяин вынужден всем отказывать. Приходит восьмой. «Курите?» — спрашивает его домовладелец. «Нет!» — отвечает тот. «А жена?». «Ни жена, ни родственники, ни друзья, ни знакомые, ни коллеги по работе — в общем, никто из моего окружения не курит!» — отвечает клиент. «Отлично! — говорит хозяин. — Вот вам я квартиру сдам! Небольшая формальность для анкеты — как ваша фамилия?». «Бен Ладен!».
Как американцы отреагировали на эту шутку?
— Американцы европейского склада отреагировали очень хорошо, а вот «чистые» американцы не понимают. Причем тут Бен Ладен? Это же террорист! В общем, не врубаются — они очень конкретные.
Много ли ваших книг переведено на иностранные языки? Они понятны западному читателю?
— Мои первые книги были переведены еще в 1979 году на французский язык. Это были рассказы, но странные, больше иронические. Я понял одно. Истории, в основе которых различные человеческие понятия, доступны любому народу. А рассказы, в которых на первом месте конкретные условия нашей жизни, детали, иностранцами воспринимаются с трудом. Вот у Гриши Горина был культовый рассказ про суп-харчо — он имел бешеный успех здесь. Замечательный, очень смешной, талантливый — про то, как приходит в ресторан человек и хочет заказать суп-харчо. Но официант отвечает: «Увы, нет харчо». Посетитель: «Почему?». И получает ответ: «Ну, харчо надо на особой плите готовить!». «У вас же есть плита…». «Но это сама по себе плита, а вот для харчо плиты нет». «Ну, а почему он тогда в меню стоит?». Мы над этим диалогом ржали-умирали, потому что у нас система обслуживания еще та была. А американцы не понимают таких шуток. Как это — в меню есть, а тебе не приносят? Значит, официант разгильдяй, завтра его уволят. В общем, должно что-то произойти из ряда вон выходящее, чтобы вам официант не принес блюдо, включенное в меню. И про такие «обстоятельства» в Америке снимают целые фильмы. А вот понять, что у официанта сегодня просто плохое настроение, они не могут, хоть убей. И посыл тут простой — если работаешь, значит, обязан хорошо делать свое дело.
Когда у вас долго молчит телефон, вы нервничаете?
— У меня никогда не бывает так, что телефон молчит. Не знаю — хорошо это или плохо. Иногда он звонит так, что 121-й съем трубки сопровождается неформальной лексикой. И часть фразы успевает просочиться в эфир. Однажды на этом я и погорел. Много лет назад, когда мне позвонила Марья Владимировна Миронова, а у меня в этот момент был очередной перебор со звонками, я не сдержался и употребил слово на букву «б». Она услышала и говорит мне: «Аркаша, вы обо мне хорошо думаете!».
Аркадий Михайлович, а что это за история с Александром Ширвиндтом, когда вы проигрались на ипподроме? Существуют даже две ее версии…
— Это мы с ним друг другу разрешили две версии. Ну, не угадали мы лошадь! В моей версии я дал Ширвиндту деньги и попросил поставить на определенную лошадь. А он по дороге передумал и поставил на другую. И мы все проиграли. Это был 1973 год, и мы могли выиграть 26 тысяч рублей. Можете себе представить, какая это была по тем временам сумма — около пяти машин, целое состояние. Но по его версии, это он мне дал денег, и я пошел ставить. Сейчас каждый настаивает на своем, и мы распределились: в своих интервью я рассказываю свою версию, а Ширвиндт — свою.
Но, говорят, вы с ним год после этого не разговаривали?
— Больше дурака валяли, «делали вид», что не разговариваем.
Сейчас многих наших звезд могут пригласить к себе на частную вечеринку. А вы принимали такие предложения?
— Да, принимал. Не считаю это для себя зазорным. Если меня приглашает человек, который мне более-менее знаком, и я знаю его окружение, то я принимаю такое предложение. Если меня приглашают через кого-то, то заранее узнаю, чего от меня хотят. Если им интересен я как писатель — пожалуйста. А прогибаться под какие-то просьбы и требования за деньги я не могу. Но даже на дне рождения какого-нибудь авторитета я не буду ему петь «Мурку» и бацать чечетку. Я буду делать то, что я хочу. И если он это понимает и уважает, он будет меня слушать.
Леонид Якубович: «А брошу-ка я себя в экстремальную ситуацию!»
Леонид Аркадьевич, в комедии Жана Пуаре «Давайте повеселимся!» у вас роль Стефана. В кино этого персонажа когда-то блестяще сыграл Бельмондо. Соглашаясь на эту роль, не опасались, что будут сравнивать?
— Господи, для меня это было бы удачей. Но я думаю, что сравнивать не будут. Бельмондо — это же гений! И если бы меня кто-нибудь сравнил с гением — я был бы счастлив.
Ларисе Голубкиной и другим актерам, которые играют с вами в этой антрепризе, не мешает ваш имидж телеведущего?
— Такое опасение было. Но не в этом спектакле, а в предыдущем — «Слухи». Это тоже антреприза. Там один из моих партнеров по сцене говорит мне: «Не мог ли я видеть вас где-то по телевизору?». Эта фраза для нас была контрольной — если бы в зале в этом месте раздались аплодисменты или смех, то это был бы провал. Но этого не произошло, и я с облегчением вздохнул — маленькая победа была одержана. И в «Давайте повеселимся!» такой проблемы тоже нет.
Стефан — это ваша первая главная роль на театральной сцене?
— Да.
Очень волновались на премьере?
— Естественно. Но я волнуюсь и перед записью каждого выпуска моей программы — причем меня трясет так, что в этот момент ко мне лучше не подходить.
А дочь Варвара проявляет интерес к вашей артистической деятельности?
— Варвара знает, что меня знают. Это приводит ее в совершеннейшее удивление. Она меня постоянно спрашивает: «А почему ты знаешь столько людей? А почему тебя все знают?». Но она девушка взрослая и быстро все схватывает. Мы с ней на «вы». Это у нас уже давно так повелось. Она, когда представляется, всегда говорит: «Здравствуйте, меня зовут Варвара Леонидовна!». При этом ей шесть с половиной лет! Она у нас очень неординарный человек. С трех лет самостоятельно читает. Книги и рисование — ее страсть.
Начало вашей актерской деятельности — это театр студенческих миниатюр Института электронного машиностроения?
— Нет, это Дворец культуры завода имени Лихачева.
А кого вы там играли?
— Слуг и других второстепенных персонажей. Мне тогда было 14 лет. Фактически это была целая школа-студия, где мы учились играть. Из нее вышло огромное количество очень серьезных актеров — например, Василий Лановой. Ставил спектакли там Сергей Львович Штейн, который в свое время был главным режиссером театра Ленинского комсомола.
Говорят, что в «Русских амазонках» вы обучали своих коллег летному мастерству?
— Обучать не обучал, а знакомил — да. Я же профессиональный летчик.
В одной газете я прочитал, что во время съемок постельной сцены с Мариной Могилевской вы повредили себе руку. Это правда или слухи?
— Профессор Преображенский в «Собачьем сердце» сказал: «Не читайте перед обедом советских газет!». «А других же нет!» — возразили ему. «Так вот вы никаких и не читайте». От себя бы добавил — желтых газет! Во-первых, в «Амазонках» не было ни одной постельной сцены — ни с Могилевской, ни с кем-то еще. Во-вторых, я не сломал руку, а повредил палец. Когда мы снимали одну из сцен в самолете Ан-2, я поскользнулся и упал на руку. Палец болел у меня ровно два дня. В общем, вы понимаете… А еще про меня однажды написали, что я пью водку ведрами, и что меня собираются выгнать с телевидения. Текст был составлен в лучших традициях советских доносов — «руководство телеканала озабочено его беспробудным пьянством».
При таком напряженном графике, как у вас, столько выпить невозможно…
— Почему же? Минералки — можно!
Будет ли продолжение «Амазонок»?
— Не знаю.
Как появилась идея снять фильм, где вы играете самого себя? Я имею в виду «Клоунов не убивают». Там за Якубовичем гоняется киллер, но много и смешных сцен…
— Дело в том, что у меня есть заветная тетрадочка, которую я заполняю уже лет 15 или 20. В нее я записываю разные идейки. Записей очень много — сценарии 60 телевизионных программ, огромное количество всяких сюжетов для фильмов и пьес. Одна из волнующих меня сейчас идей — мотивация поступков маленького человека. Я боготворю Чаплина, влюблен в его фильмы и главного персонажа. И вот я решил — а брошу-ка себя в какую-нибудь экстремальную ситуацию! Вот вы, допустим, что будете делать, если вам к горлу приставят нож или к виску пистолет?
Честно говоря, не знаю…
— В следующем году мне исполняется шестьдесят, но я тоже до сих пор не знаю, как поведу себя в случае реальной угрозы. Поэтому меня чрезвычайно волнует — как отделить грань, лежащую между понятиями «трус» и «герой»? И насколько ты можешь оставаться порядочным и честным, когда этого не требуется? Насколько ты способен лгать или предавать, когда это выгодно? Все это лежит в какой-то странной области человеческой психологии, которой никто не занимается — что печально.
Съемки «Клоунов» уже закончились?
— Да. В январе сериал должен пойти в эфир — восемь серий. Но будет и продолжение. Мы написали его с моим соавтором Виктором Белевичем, который живет в Петербурге. Оно очень забавное, называется «Печор».
Что значит «Печор»?
— Поле чудес общего режима. Огромный сценарий, киноповесть — страниц на двести. У нас есть договор с издательством «Вагриус» — мы, наверное, там ее опубликуем.
Вы видели новый фильм «Сдвинутый», где главного героя играет Александр Панкратов-Черный? Говорят, что это попытка пародии на вас?
— Видел. Это вновь к вопросу о порядочности. Я предложил идею некоего фильма о «Поле чудес» и о том, что происходит рядом. Этот проект обсуждался с объединением «Ритм» на киностудии «Мосфильм», мы должны были его снимать. Между тем человек, которому была рассказана эта идея, не предупредив никого, написал совершенно вялую пародию на то, что мы предлагали. А поскольку я категорически отказался в этом сниматься, взяли Панкратова-Черного. Никакого отношения к тому, что я предлагал, фильм «Сдвинутый» не имеет.
Где вас застала весть о присвоении вам звания народного артиста России?
— Ха-ха. Во Дворце культуры Комитета госбезопасности на Лубянке!
Да?!!
— Мы арендовали там зал и репетировали пьесу. И вот во время репетиции ко мне подошла одна журналистка и стала с чем-то поздравлять, на что я выпучил глаза. Нельзя сказать, что для меня это было неожиданностью. Честно сказать, я уже забыл об этом. Потому что несколько лет тому назад оформлялись какие-то документы, мне предлагали что-то подписать, но потом все забылось. Прошло достаточно много времени и вот…
Вы помогали Михаилу Евдокимову стать губернатором?
— Нет, просто я играл с ним в одном фильме, хорошо знаком в жизни.
Вам приходилось участвовать в каких-то политических акциях?
— Довольно редко.
То есть вы политикой не интересуетесь?
— Если это хорошее дело — я в нем буду участвовать. Неважно, к чему оно относится — к медицине, искусству или политике. Все зависит от отношения к конкретному человеку или к делу. Но в целом я равнодушен к политике.
Но в 1995 году вы же баллотировались в депутаты Госдумы!..
— Совершеннейшая случайность. Я абсолютно не понимал, что происходит. Но зато познакомился с реальной жизнью провинции. Много ездил как кандидат и был просто в обмороке от того, что увидел. Собственно, только для этого я и позволил использовать свое имя. Не более того.
Почему вы отказались от предложения вести программу «Розыгрыш»?
— По этической причине. Мне кажется, что программа жестковата. В моем понимании «розыгрыш» — скорее доброе понятие, чем злое. И это скорее ирония, и очень добрый, мягкий юмор. Если вспомнить Никиту Богословского, розыгрыш имеет место быть только среди очень близких людей, которые понимают шутку.
Правда, что ваше хобби — коллекционирование справочников?
— У меня гигантская библиотека и в ней полно энциклопедий, справочников, словарей.
И сколько же их в коллекции?
— Более тысячи точно! Две стены полностью — до потолка. А потолок высотой 3,50 м. Но сейчас я этим уже не занимаюсь.
Какие у вас театральные или кинопроекты в ближайшей перспективе?
— Вот сейчас начинаются съемки фильма со сложным названием «Убить карпа». Это такая замечательная сентиментальная комедия. Два главных действующих лица — там вообще всего три человека — и действие происходит в одной комнате. Замечательная Люба Полищук, одна девочка (на эту роль актриса пока еще не утверждена) и я.
Сегодня некоторые режиссеры ухитряются снять полнометражный фильм за очень короткое время — за месяц, например. Это хорошо или плохо?
— Дело вот в чем. Во-первых, и вы, и я точно знаем, что чудес на свете не бывает. И как сказано в одном известном фильме, если собрать вместе даже девять беременных женщин, через месяц ребенок не родится. И потом, как зрителя меня мало должен интересовать процесс, меня должен интересовать результат. И есть только одно определение — это художественное произведение или нет? Малобюджетное, многобюджетное, сериал — это не разговор. Разговор только о том, что я увижу на экране. Это точно так же, как приготовить хорошее блюдо — можно и за десять минут. Или наоборот — убить на него три часа, но потом его будет есть невозможно. Объяснения — я торопился, у меня не было холодной воды — никого не волнуют. Как и слова оправдания, что опоздал. Экран покажет!
Какие отечественные фильмы последних лет вам понравились?
— Работы с участием Бодрова-младшего («Брат-1», «Брат-2») — светлая ему память — несомненно, стали событием в нашем кино. Сергей — потрясающий по обаянию человек, невероятно симпатичный, поразительно правдивый в кадре и абсолютно естественный. Я даже не могу вспомнить, кого можно с ним сравнить на сегодняшний момент. Еще мне понравился Владимир Машков в «Папе». Если есть такое понятие, как «лицедейство» в высшем смысле этого слова, то, конечно — это о нем. Когда-то я с удовольствием посмотрел «Вор» с его участием. Это настоящее кино. А что касается театральных постановок, то это — «Академия смеха» с Андреем Паниным и Николаем Фоменко — блестящая работа, я просто в восторге.
Что бы вы пожелали нашим читателям на Новый год?
— Желаю всем читателям вашей газеты только одного — покоя. В любой форме. Чтобы не было встрясок на работе, в личной жизни. Чтобы здоровье было стабильным. Покоя вам… да хоть под елкой! Для этого много не надо — возьмите коврик, бросьте его на пол, присядьте под елку, вдохните знакомый с детства аромат зеленых иголок и произнесите волшебную фразу: «А жизнь все-таки прекрасна!».
Беседовал Евгений Глуховцев (Москва), специально для «КТ»