11 лет назад главный экономист компании Goldman Sachs Джим О’Нил придумал акроним БРИК (Бразилия, Россия, Индия и Китай) и тем самым ввел в оборот броский общий термин для четырех стран с развивающейся экономикой, которые, по его мнению, вплоть до 2050 года будут все больше доминировать, а вложенные в них инвестиции – приносить доход.
И он имел успех – в своем фонде БРИК компании Goldman Sachs удалось собрать $410 млн. Другие банки и управляющие компании также успели прыгнуть в поезд под названием БРИК: в период с 2001 по 2010 год они вложили в фонды БРИК в общей сложности $67 млрд.
Не случайно продвижение вперед стран БРИК нашло свое отражение и в международной политике. Встречи в верхах G8 с 2009 года стали событиями второго ранга, так как старые экономические державы в одиночку уже не обладают необходимой силой для преодоления финансового кризиса. Глобальные решения принимаются теперь на встрече G20, на которой страны с развивающейся экономикой, возглавляемые Китаем, Бразилией и Индией, играют теперь решающую роль.
Однако уже в прошлом году инвесторы вывели $15 млрд. из фондов БРИК. Причина: страны БРИК стали демонстрировать слабость. И Джим О’Нил, возглавляющий в настоящее время компанию Goldman Sachs Asset Management, теперь уже не скрывает «разочарования» по поводу своих бывших «звезд». Они не показывают в настоящее время те результаты, которые он обещал себе и своим инвесторам.
Экономический бум Бразилии, к примеру, пошел на спад уже в прошлом году, а в этом году экономика страны практически стагнирует. При этом компания Goldman Sachs предсказала на следующее десятилетие для этой крупнейшей страны Латинской Америки средний рост на уровне не менее 5% в год. Но уже в прошлом году этот показатель составил всего 3,3%. «Для того, чтобы Бразилия выполнила наши предсказания, она должна повысить темпы роста», – заявил О’Нил.
Экономический бум Бразилии, к примеру, пошел на спад уже в прошлом году, а в этом году экономика страны практически стагнирует. При этом компания Goldman Sachs предсказала на следующее десятилетие для этой крупнейшей страны Латинской Америки средний рост на уровне не менее 5% в год
Больше всего разочарован этот специалист из Goldman Sachs современным экономическим развитием Индии. Не в последнюю очередь потому, что этот субконтинент, по его мнению, «в долгосрочной перспективе имеет самый высокий потенциал роста среди четырех стран», однако в настоящее время он показывает слабость.
Только Россия и Китай, по мнению О’Нила, еще не сошли с дистанции. Россия его даже приятно удивила, продемонстрировав 4,9% роста в первом квартале этого года. Китай, по его мнению, мягко планирует в сторону предсказанных на следующее десятилетие показателей роста порядка 7,5% и 8%. Двузначные показатели роста остались в прошлом.
Однако О’Нил больше не переживает по поводу слабости своих бывших «звезд». Вместо этого он, как волшебник, достает из шляпы новый красивый акроним МИСТ (Mist: Mexiko, Indonesien, Suedkorea, Tuerkei – Мексика, Индонезия, Южная Корея, Турция). Кстати, все они уже являются членами группы G20, и теперь именно с ними он связывает свои новые надежды. Эти четыре государства составляют три четверти принадлежащего Goldman Sachs фонда Next-11, показатели которого в этом году растут на 12%, что примерно в четыре раза больше, чем в фонде БРИК этой компании.
Однако команда стран группы МИСТ страдает от того же недостатка, что и члены БРИК – они слишком отличаются. Здесь и богатая сырьевыми ресурсами Индонезия, а также экспортное чудо – Южная Корея, которая в рамках МВФ причислена к новым индустриальным странам Азии и уже давно выросла из детских штанишек стран с развивающейся экономикой.
Эта страна имеет внутренний валовой продукт на душу населения в размере $23 700, и, естественно, она уже не может расти так же быстро, как Индия, где ВВП в пересчете на одного человека составляет одну шестнадцатую часть этой суммы. Однако подобного рода структурные особенности не останавливают О’Нила. Вместе с тем, по его мнению, страны БРИК и страны МИСТ следовало бы сравнить с точки зрения их подверженности политическим рискам и их шансов относительно спокойного развития.
Больше всего подвержен политическим рискам Китай. Пока еще не ясно, сможет ли Китай совершить в конъюнктурном плане мягкую посадку, но намного более важным является вопрос о том, сможет ли Китай совершить постепенный переход от диктатуры Коммунистической партии к демократическим общественным структурам. Если этого не произойдет, то рано или поздно возникнет опасность взрыва.
Больше всего подвержен политическим рискам Китай. Пока еще не ясно, сможет ли Китай совершить в конъюнктурном плане мягкую посадку, но намного более важным является вопрос о том, сможет ли Китай совершить постепенный переход от диктатуры к демократическим структурам
По-другому складываются политические риски в Индии. Индия любит провозглашать себя крупнейшей демократией в мире, и там на самом деле происходит смена правительств. Однако озабоченная только своими собственными интересами политическая элита демонстрирует свою неспособность в решении проблем коррупции и бедности – несмотря на хронический и значительный дефицит бюджета. Это приводит к постоянным волнениям, а повстанцы в последнее время в некоторых частях страны вообще лишили государство монополии на власть.
В отличие от этого, в Южной Корее после окончания военной диктатуры был достигнут большой прогресс в области демократии и экономики. Однако над всем этим, как раскачивающийся дамоклов меч, нависла совершенно непредсказуемая Северная Корея. И даже в случае мирного воссоединения, как это было в Германии, оно не произойдет без определенных волнений. Количество населения в Северной Корее примерно в два раза меньше, чем в Южной Корее, тогда как в Германии это соотношение было один к четырем, и, тем не менее, Германия предпринимала и продолжает прикладывать огромные усилия для того, чтобы справиться с возникшей нагрузкой.
Клаус Метфессель отмечает, что высокая экспортная зависимость сырьевого сектора БРИК (Россия 80%, Бразилия более 60%) при падающих ценах на сырье может оказаться фатальной. Именно это, вероятно, произойдет в следующем десятилетии, поскольку нежесткая валютная и долговая политика Запада не может долго продолжаться в таком виде, тогда как темпы роста будут снижаться во всем мире.
В Бразилии, вероятно, тоже возникнут проблемы, если она попытается соответствовать установленным О’Нилом масштабам для стран БРИК. В истории существовало немало стран, благосостояние которых было ограничено по времени, так как их экономика находилась в слишком большой зависимости от сырьевых товаров.
Экспорт Индии также незначителен – 12%, однако, в отличие от зависимой от сырья Бразилии, две третьи индийского экспорта все же составляют промышленные товары. Но это слишком мало, что приводит к хроническому дефициту баланса по текущим операциям, и этот показатель у Индии является самым высоким среди четырех стран БРИК.
Вместе с тем конкурентоспособной на международной арене экономикой обладает Южная Корея (доля экспорта 43%, преимущественно промышленные товары). На верном пути – и это большая неожиданность – находится Мексика, восприятие которой в Германии, на его взгляд, искажается страшными сообщениями о войне наркодилеров. При этом Мексике есть что показать: доля ее экспорта составляет примерно одну треть общего показателя экономики, а доля промышленных товаров при этом с 1985 года увеличилась в четыре раза и сегодня составляет 60%. Доля сырой нефти в экспорте сократилась с 9/10 до 1/10.
Жаль, что в новой компании перспективных нас пока «нет и неизвестно». Хотя это не означает, что Украине закрыт путь в клуб стран, обреченных на успех. Возможно, еще не настало наше время. Упомянутые страны не одно десятилетие шли к своему успеху
То же самое можно сказать о Турции, экспорт которой составляет 20%, и в нем высока доля промышленных товаров. Однако этот показатель нивелируется большим дефицитом баланса по текущим операциям, который в последнее время составляет почти 9% ВВП. Очевидно, что Турция пока еще не встала на устойчивый путь развития и постоянно зависит от импорта капитала.
Проигравшая страна – Россия, которая без своих сырьевых богатств в экономической области и без своего ядерного арсенала в политической сфере не была бы мировой державой. Шансы на процветание Россия имеет только в случае сохранения в течение длительного периода времени высоких цен на сырье.
От редакции. То, что «экономические гении» из Goldman Sachs сами корректируют свои прогнозы, еще раз подтверждает мнение скептиков: давать долгосрочные прогнозы в нынешних условиях, это как угадывать пол ребенка по картам. Или по звездам. Можно ошибиться, а можно и угадать.
Единственное, что можно сказать однозначно: названные О’Нилом четыре страны действительно имеют все шансы стать «мотором экономического развития». Или, как минимум, предпосылок, чтобы занять это место, у них больше, чем у других.
Взять, к примеру, Индонезию. Наши люди знают о ней только то, что там есть остров Бали и на нем модная курортная зона. На самом же деле, темпы роста экономики Индонезии подбираются к Китаю и скоро его опередят.
Так, в 2010 г. индонезийская экономика увеличилась на 6,1%, в прошлом году на 6,5%, а в этом ожидается больше 7%. МВФ и Всемирный банк прогнозируют, что к 2015 году рост индонезийской экономики может достичь 8%. При этом драйвером является не дорогая нефть или дешевые кредиты, а рост потребления – один из самых мощных стимулов развития экономики. Страна обладает четвертым по численности в мире (248 млн.) молодым населением, готовым работать не покладая рук.
Турция также отличается завидным трудолюбием. Даже не знаю, как бы мы жили без их курортов и меткомбинатов: весь поток нашего металлолома идет прямиком в Турцию. Турки не только выплавляют металл и хороводят туристов. Они выпускают неплохую электронику, мебель, сантехнику, строительные материалы, продукты питания. Не говоря уже о ширпотребе. И успешно реализуют принцип «купуй турецьке!»: помню, что в четырехзвездочном отеле в Стамбуле мы не нашли ничего импортного. Вся мебель, телевизоры, текстиль, двери, люстры и даже декор были турецкого производства. Нам бы так!
С Южной Кореей вопросов и вовсе не возникает. Один «Самсунг» чего стоит. Азиатский тигр давно бы задавил всех, если бы не подкосивший его несколько лет назад масштабный кризис. Теперь Южная Корея, похоже, обрела второе дыхание и пошла на прорыв.
Единственная страна, о которой мы знаем мало (и в основном по американским фильмам), – это Мексика. Из-за дороговизны туристических поездок в ней мало кто побывал. Сомбреро, Акапулько и текила – это классический максимум информации о Мексике, которой обладает средний украинец. Честно говоря, я тоже не сильна в плане познаний об особенностях мексиканской экономики. Но полагаю, что близость к США, повышение образовательного уровня населения и борьба с коррупцией и наркодилерством должны были положительно сказаться на развитии страны. Видимо, так оно и произошло.
Жаль, что в новой компании перспективных нас пока «нет и неизвестно». Хотя это не означает, что Украине закрыт путь в клуб стран, обреченных на успех. Возможно, еще не настало наше время. Упомянутые страны не одно десятилетие шли к своему успеху.