Президентский связной

Представитель Президента в Верховной Раде Александр Задорожний две последние недели является одним из главных ньюсмейкеров. Чего ему это стоит, не знает почти никто. Определить степень потраченных нервов Александра Викторовича можно по двум признакам: потоку людей, рвущихся в кабинет президентского полпреда, и количеству выкуренных сигарет.

Тем не менее г-н Задорожний всеми силами старается следовать милому шуточному совету Карлсона: «Спокойствие, только спокойствие!». Безусловно, не всегда это получается, потому что президентский «связной» — он тоже человек и подвержен эмоциям. Совсем недавно его резко критиковала оппозиция за поведение в Страсбурге, на сессии Парламентской Ассамблеи Совета Европы. Александр Викторович был вызван во Францию в качестве подкрепления — «большевики» не справлялись. И в пылу дебатов несколько переборщил с личностными характеристиками представительниц мониторингового комитета ПАСЕ. Впрочем, поведение оппозиционеров могло «достать» кого угодно, настолько цинично некоторыми из них передергивались факты. Впрочем, и на родине представителю Президента пришлось нелегко. Вряд ли ему довелось много спать накануне открытия пятой сессии парламента. Зато результат его усилий, что называется, налицо: 304 голоса за внесение изменений в конституционный законопроект. Конечно, это только первый этап. Еще предстоит побороться за закон о выборах — краеугольный камень политреформы. Кстати, представитель главы государства является автором документа об однопроцентном барьере, однако сам признается, что наготове у его команды еще несколько вариантов избирательного закона. В общем, «будем пробовать, пока не получится мальчик». Но если серьезно, то полпред Президента сегодня больше чем полпред. Фактически Александр Викторович частично взял на себя функции спикера, координатора большинства, человека Кучмы в ВР и переговорщика с оппозицией. Так получилось, о чем и разговор с журналистами «КТ».

Александр Викторович, скажите, а стоило ли физически препятствовать попыткам оппозиции в лице «Нашей Украины» в очередной раз сорвать заседание Верховной Рады? Что в результате получили парламентские «большевики»? Они выиграли или проиграли?

— С самого начала политической реформы, инициированной Президентом Леонидом Кучмой, шел поиск трехсот голосов, необходимых для ее реализации. Мы можем сколько угодно критиковать главу государства, но должны признать: он последовательно, с максимально возможной степенью компромисса шел к варианту конституционной модернизации, который мог бы набрать 300 голосов. Кстати, президентский проект, вызвавший в свое время бурную дискуссию в обществе и еще более горячую — в сессионном зале, путем определенных манипуляций (вспомните голосование 12 июня 2003 года) был фактически подвергнут обструкции. И глава государства не стал делать из этого трагедию — в августе прошлого года отозвал свой вариант из Конституционного суда. Он пошел на такой шаг для того, чтобы не обострять ситуацию. А затем появился так называемый проект Петра Симоненко — Виктора Медведчука, основная идея которого — поиск политического резерва, необходимого для успешного завершения реформы.

События, которые произошли в парламенте 3 февраля (304 депутата поддержали измененную редакцию базового конституционного проекта), свидетельствуют о том, что направление движения было выбрано верно. Уже десять фракций, в том числе и социалисты Александра Мороза, поддержали курс на реформирование системы власти.

Следовательно, «большевики» выиграли?

— Я бы не хотел делить парламент на победителей и побежденных. На мой взгляд, это не совсем верный подход. Если сама идея конституционной реформы получила абсолютную поддержку сессионного зала, то, можно говорить о создании предпосылок для консолидации общества.

Обратите внимание на следующий момент: за изъятие 103-й статьи из проекта №4105 (выборы президента в парламенте) проголосовала фракция Мороза.

Это логичный и последовательный шаг, поскольку лидер социалистов еще несколько лет назад выступал за усиление роли парламента. Александр Александрович стремился к полноценному участию в конституционном процессе: такую позицию он заявил еще летом прошлого года. Но его участие было возможно только при выполнении ряда условий. На разных этапах реформы они менялись. Был, например, пункт о местных органах власти. В конечном счете, пришли к общему мнению: выписать данную норму в отдельном законопроекте.

Основные спорные моменты были улажены, и Александр Александрович мог подключиться к конституционному процессу еще 24 декабря, однако он этого не сделал. Скорее всего, по тактическим соображениям. А 3 февраля поддержал инициативу о проведении внеочередной сессии ВР и принял участие в голосовании, которое позволило снять политическое напряжение.

В связи с жесткой критикой модели «парламентский президент» (в том числе и со стороны Леонида Кучмы) авторы законопроекта №4105 и руководители парламентской конституционной комиссии пришли к выводу, что для сохранения социальной стабильности следует отказаться от идеи избрания главы государства парламентом. Кроме того, нельзя было не учитывать позицию коммунистов, твердо заявлявших о том, что они не поддержат выборы президента Верховной Радой в 2004 году.

Конечно же, определяющее значение имела точка зрения лидера социалистов, который соглашался на «парламентского президента», но не раньше, чем в 2009 году, а также отчаянное сопротивление «непрямым» выборам со стороны «Нашей Украины». Благодаря действию этого комплекса факторов парламентское большинство и пошло на «ликвидацию» спорной нормы.

И еще мне хочется упомянуть о таком нюансе: одновременно с появлением конституционного большинства зародилась и надежда на появление единого кандидата в президенты. Возможно, об этом еще рано говорить, но мне так кажется.

Неужели им станет Александр Мороз?! Судя по вашим словам, 3 февраля «большевики» сделали все возможное, чтобы удовлетворить любые «конституционные капризы» Сан Саныча…

— Это не совсем так. Безусловно, парламентское большинство было вынуждено учитывать требования СПУ. Но то, что мы сделали, позволило не только учесть критику оппонентов, но и привлечь на свою сторону колеблющихся депутатов.

Хорошо, настойчивость коммунистов и социалистов была вознаграждена. А вот что хочет «Наша Украина»?

— Честно говоря, мне непонятно, чего сегодня добивается «Наша Украина». Знаете, все стало бы легче, если бы они честно и открыто заявили: мы против политической реформы! Но «НУ» в силу тактических причин не желает отказываться от идеи конституционного реформирования, одновременно делая все, чтобы остановить этот процесс. И с этой целью выдвигается уже тысяча первое требование «нашеукраинцев», содержание которого, боюсь, непонятно даже лидеру фракции. Как любил повторять Портос: «Я дерусь, потому что дерусь!». Однако не может быть, чтобы при наличии подавляющего большинства фракция, в состав которой входят 103 депутата, диктовала ему свои условия. Это нонсенс. Особенно, когда достигнуты соответствующие договоренности, которые поддерживаются, с одной стороны, страхом, с другой — чисто прагматичным интересом, с третьей — убеждениями или партийными установками. Поэтому и получается реальное большинство в сессионном зале.

Хотя, должен отметить, что с тактической точки зрения не следовало бы проводить голосование по конституционным вопросам 3 февраля, сразу же после вынесения Парламентской Ассамблеей Совета Европы резолюции по «украинскому вопросу». Нам же с самого начала было понятно, что решение ПАСЕ будет не в пользу Украины. Да, следует признать: в Страсбурге мы не выиграли и на этом фоне делать уступки (в частности, отменять непрямые выборы президента) было нельзя. Надо было выдержать хотя бы двухнедельную паузу, чтобы отстоять позицию парламентского большинства. Но даже этого времени у нас не было, поскольку пик «европейской критики» совпал с моментом открытия сессии парламента. А допустить, чтобы парламент не работал, мы не могли.

Появился бы хороший повод не только для инициирования процедуры роспуска Верховной Рады, но и для усиления критики со стороны западных наблюдателей. Они бы стали утверждать, что в Украине обострился кризис власти. Поэтому дело не только в желании спикера привести парламент, за деятельность которого он отвечает, в работоспособное состояние, но и во внешнем влиянии.

Фактически мы оказались в ловушке: с одной стороны, нельзя делать шаг навстречу «Нашей Украине», усилившей свои позиции после решения ПАСЕ, а с другой — не было времени для разблокирования ситуации. И в этот момент определяющее значение имела позиция лидера Соцпартии. Он показал себя прекрасным тактиком. Мысленно ему аплодирую и снимаю шляпу. Мороз точно рассчитал время для включения в конституционную реформу. Он осознал, что надо лично участвовать в процессе. Сан Саныч также прекрасно знал, что фракция Ющенко не поддержит «большевиков» в данный момент.

Можно ли объяснить конституционное упрямство «Нашей Украины» тем, что окружение Виктора Ющенко свято верит в его президентскую победу и поэтому считает необходимым сохранить весь комплекс полномочий главы государства — чтобы потом все взять и поделить?

— Уверен в том, что если не самому лидеру «Нашей Украины», то его окружению действительно нужны те же рычаги влияния, которые сегодня есть у действующего Президента. Еще год назад в одной из своих статей я написал: все сторонники политической реформы стали таковыми потому, что не имеют собственных сильных кандидатов на высшую должность в стране. А все противники реформирования, наоборот, имеют. И не только у нас подобная «петрушка» происходит. Общий смысл понятен: имея своего кандидата с высоким рейтингом и хорошими перспективами, зачем что-то менять?

Выходит, ситуация не изменилась, и у большинства по-прежнему нет единого согласованного кандидата на президентские выборы?

— Я бы сказал по-другому: есть несколько вариантов объяснения поведения большинства. Первый (отстраненно-оппозиционный): Леонид Кучма, вне зависимости от того, кто станет его «сменщиком», не хотел бы отдавать в руки этого человека всю полноту власти. Поскольку прекрасно понимает, как он ею распорядится. Причем не важно, будет ли новый президент из оппозиционных или провластных сил.

Второй (критически-оппозиционный): пока нет реальной возможности договориться относительно того, кто станет единым кандидатом от власти. Иными словами, многие почти уверены, что новый президент, скорее всего, будет представителем оппозиции. Следовательно, необходимо урезать объем его полномочий.

Третий (позитивный, который я поддерживаю): если думать не только о своей собственной судьбе, но и о будущем страны, то все политические силы, доказавшие свою жизнеспособность, должны отказаться от идеологии суперцентризма. Другими словами, политическая структуризация общества уже произошла, и создание парламентско-президентской республики стабилизирует ситуацию. В таком случае снимаем основное противоречие между законодательной и исполнительной властью, и события развиваются дальше по европейской схеме.

К каким последствиям приведет отмена парламентской формы избрания президента? Некоторые уже опасаются, что в результате парламент будет ослаблен, а премьер станет главной политической фигурой…

— Если обратиться к европейскому опыту, то в мире существует несколько моделей президентской республики. Есть, к примеру, суперпрезидентский вариант, который в свое время был использован в Мексике. На мой взгляд, Украина гораздо ближе к так называемой неопрезидентской республике, в которой полномочия главы государства достаточно велики, но они жестко фиксируются.

Думаю, что постреформенный объем полномочий украинского президента будет соответствовать большинству европейских образцов. В руках главы государства-2004 остаются серьезные рычаги влияния: контроль за Советом национальной безопасности и обороны, роспуск Верховной Рады и так далее. При наличии прямого мандата народного доверия он будет не настолько слабым, как кажется некоторым. Он действительно останется президентом, но без приставки «супер». Мы просто европеизируем институт президентства, что позволяет уравновесить политические силы и структуризировать парламент. Но последнюю задачу уже надо будет решать с помощью пропорциональной системы выборов.

Давайте в этой связи поговорим об однопроцентном проходном барьере в парламент. Все-таки вы являетесь одним из авторов нового закона о выборах, который предусматривает снижение процентной планки для партий.

— Поскольку я являюсь адептом политической реформы, то для меня главная цель — добиться ее реализации. Поэтому готов внести на рассмотрение Верховной Рады какие угодно избирательные законопроекты. Лишь бы достигнуть компромисса. Что же касается «однопроцентного проекта», то когда я его разрабатывал, пытался решить сразу несколько проблем. Во-первых, он должен быть понятен большинству народных депутатов. Во-вторых, устраивать мажоритарщиков, которых в большинстве сегодня 175 человек. Нельзя допустить, чтобы они в последний момент «соскочили с конституционного поезда». В-третьих, не вызывать отторжения у оппозиции.

В качестве основы был взят вариант избирательного закона, базирующийся на системе закрытых партийных списков. Он понятен большинству депутатов, поскольку парламентские выборы в 1998-м и 2002 годах проходили именно по такой системе. Другими словами, по меньшей мере половина народных депутатов, избранная по закрытым спискам, хорошо знакома с данным электоральным механизмом. Следовательно, не надо изобретать велосипед. Лучше действовать на основе уже имеющихся наработок, опробованных на практике.

Можно, конечно, рассматривать и другие варианты. Например, проект Гавриша—Дашутина—Иоффе, предполагающий привязку партийцев к мажоритарным округам (система открытых партийных списков). Мне она тоже больше по душе, однако есть одно «но» — эта модель еще не опробована на практике. Например, в соответствии с нею кандидат выдвигается по округу, но как представитель партии. Что происходит потом? Начнется массовый отток претендентов из Киева и других крупных городов в провинцию. Все прекрасно понимают, что если в столице за тебя проголосуют 20 000 человек — это очень приличный показатель. Но в регионах при том же уровне финансовых и административных затрат можно набрать 50 и более тысяч голосов. В результате, скажем так, «киевляне» вряд ли попадут в проходную часть партийного списка, а «провинциалы», наоборот, попадут в самое «электоральное яблочко».

И это только один из нюансов. Надо искать самый простой и самый доступный вариант электоральной схемы. Правда, и «однопроцентный вариант» имеет свои минусы. Во-первых, каждый губернатор тут же станет пытаться создать под себя партию. Во-вторых, коммунистов данный вариант не слишком вдохновляет, поскольку появляется реальная угроза сужения их электорального поля. Свой «кусок голосов» у КПУ могут отобрать прогрессивные социалисты, обновленная компартия…

Выходит, ваш проект — это «палка о двух концах»: мажоритарщики удовлетворены, зато левые бунтуют?

— Лучше искать компромисс, чем оказывать силовое давление на депутатов. Не стоит рассчитывать, что после внушений, сделанных в администрации Президента, все они тут же дружно побегут жать на кнопки. Если затронуты личные интересы, то метод «кнута» далеко не всегда срабатывает. Да, есть еще метод «пряника». Но таким «пряником» должен стать единый кандидат, который может четко заявить: «ребята, не волнуйтесь, все ваши проблемы будут решены». И мы ему поверим… Таким образом, есть две проблемы: отсутствие единого кандидата от власти и доверия к тем, кто стремится им стать.

Я же пытаюсь найти золотую середину и снять проблему конфронтации внутри большинства, предложив вариант, позволяющий мажоритарщикам найти свое место в политической реформе.

Снижение избирательного барьера может привести к тому, что будущий парламент окажется раздроблен на мелкие фракции, которыми будет чрезвычайно легко управлять…

— Это действительно так, поскольку сразу начнет действовать известный принцип «разделяй и властвуй». Но, знаете, когда я прочитал все гневные «отповеди» на предложение принять «однопроцентный закон», то пришел к выводу: мы попали в самую точку. Ни на один другой проект нет такой жесткой реакции. Следовательно, все понимают: такой вариант действительно может быть принят. Кстати, пока серьезных аргументов против введения однопроцентного барьера я так и не услышал. Давайте вспомним результаты парламентских выборов 2002 года — такой барьер смогли преодолеть всего 13 партий. В 2006-м в избирательной кампании будут участвовать не менее четырех десятков партий, однако один процент сможет осилить примерно такое же количество партийных структур. Как говорил Жванецкий, пять-шесть крупных, остальные — мелкие… Так что не надо нас пугать развалом и хаосом. Тем более что мы завтра еще несколько электоральных схем придумаем. В учебнике конституционного права описаны 28 вариантов пропорциональной системы выборов. Значит, будем упражняться.

Если в результате успешных упражнений конституционная реформа будет реализована, то у многих политических сил появится желание «сбросить» Виктора Януковича. Он же окажется в эпицентре новой системы власти. Как вы предполагаете, стоит ли ждать правительственного кризиса?

— Я не Кассандра и не умею гадать на кофейной гуще. Нельзя сегодня «схватить президента за горло» и потребовать от него имя «преемника». Это несерьезно. Преемником должен быть тот, кто в состоянии мобильно и эффективно победить на выборах.

В апреле заканчивается срок «парламентской неприкосновенности» Виктора Януковича. Возможна ли в этой связи отставка правительства?

— Думаю, что ничего катастрофического в апреле не произойдет и парламентское большинство не станет добиваться отставки премьер-министра.

А что большинство намерено делать, если «Наша Украина» и БЮТ продолжат парламентскую блокаду? Будете все время защищать грудью спикера?

— Есть два варианта противодействия: радикальный и более мягкий. Если бы власть была «белой и пушистой», без старых грехов, то все просто: вы сопротивляетесь? Так мы сейчас списком проголосуем. Но ситуация гораздо сложнее. Поэтому необходимо действовать по второму варианту, предполагающему поиск компромисса. Он более расплывчат, несмотря на то, что компромиссное поле сильно сужено: мы и так удовлетворили все требования «меньшевиков». Политика «умиротворения агрессора» тоже имеет свои пределы. Но, с другой стороны, нельзя не учитывать, что оппозиционные силы поддерживаются частью украинских граждан. Наплевать на их мнение мы просто не можем. Следовательно, придется искать выход.

Думаю, что на самом деле существует много факторов внепарламентского влияния на ситуацию. Например, через СМИ. Подготовлено четыре законопроекта, связанных с усовершенствованием пенсионной реформы. Надо их принимать, чтобы пенсионеры не 6 гривен прибавки получали, а больше. А как принимать решения, если «НУ» и БЮТ не дают голосовать? Поэтому усилится социальное давление на команду Виктора Андреевича.

Опять же, «Нашу Украину» не может не волновать вопрос о формировании нового состава Центральной избирательной комиссии. Тем более что Президент уже подал кандидатуры новых членов ЦИК на рассмотрение парламента.

Правда, должен отметить: единая линия поведения не выработана. И если вам кто-то скажет, что есть конкретное решение по поводу того, как вести себя с блоком «Наша Украина», — не верьте!

Вы тоже считаете, что президентство Ющенко неизбежно? Что вам подсказывает ваш внутренний голос?

— Мы сами себя в парламенте «уболтали», и многие депутаты действительно считают, что Виктор Ющенко станет следующим президентом Украины. Другое дело, все ли этого хотят. В общем, есть целый ряд факторов, которые заставляют пессимистически относиться к другим соискателям президентского поста. Хотя бы потому, что такого высокого рейтинга пока нет ни у Виктора Януковича, ни у Сергея Тигипко. По-моему, это должно насторожить власть, подтолкнуть ее к консолидации вокруг одного политического центра и кандидата. Если мы определимся с тем, кому доверить «знамя», то тем самым снимем колоссальное напряжение внутри большинства. Надо уже отвечать на этот вопрос.

А таким ответом может быть «третий срок» Леонида Кучмы? Или — премьерство Леонида Даниловича? Это тот человек, которому можно доверить «знамя»?

— По этому вопросу ничего нового я вам не скажу. Что думает Президент по поводу возможности баллотироваться в 2004 году, он не раз говорил. Тем не менее ясно одно: Кучма был и остается политиком номер один в стране. Политик, который способен привлечь под свои знамена свыше 300 парламентских голосов, — это сильный политик. В этом и заключается политическое мастерство: продуцировать идеи, которые способствуют консолидации. В том числе и парламентского большинства.

Повлияет ли, на ваш взгляд, внешний фактор на развитие ситуации в Украине? Как будет вести себя Запад? Европейские структуры? США?

— Возможно, моя точка зрения базируется на эмоциях, но думаю, что внешние факторы на выборах-2004 будут играть минимальную роль. В силу разной направленности векторов относительной устойчивости власти в Украине внешнее влияние будет минимизировано. Почему, к примеру, на нас сегодня «давит» Европа через ПАСЕ? Да потому, что Украина не является членом НАТО. Следовательно, с помощью институтов Альянса американцы не в состоянии влиять на ситуацию. Единственный путь воздействия на Украину для США — через Европейский Союз и Совет Европы. Да, европейцы открыто поддерживают оппозицию в лице «Нашей Украины», но «НУ» — это представители политической элиты, а не вся страна. Вот если бы президента избирала элита Украины, то есть парламент, тогда бы значение европейской поддержки многократно возрастало. Если рассматривать Украину как поле сражения евроатлантического и российского факторов, то в силу целого ряда обстоятельств они друг друга уравновесят.

Беседовали Ирина Гаврилова, Владимир Скачко, Александр Юрчук

54321
(Всего 0, Балл 0 из 5)
Facebook
LinkedIn
Twitter
Telegram
WhatsApp

При полном или частичном использовании материалов сайта, ссылка на «Версии.com» обязательна.

Всі інформаційні повідомлення, що розміщені на цьому сайті із посиланням на агентство «Інтерфакс-Україна», не підлягають подальшому відтворенню та/чи розповсюдженню в будь-якій формі, інакше як з письмового дозволу агентства «Інтерфакс-Україна

Напишите нам