Стратегический прокурор

Генеральный прокурор Святослав Пискун в последнее время проявляет чрезвычайно высокую информационную активность. Недруги Генерального связывают это с тем, что Святославу Михайловичу угрожает отставка. В качестве подходящего примера они приводят историю с коровой в бомбовом отсеке стратегического бомбардировщика (культовый фильм «Особенности национальной охоты»). Дескать, «жить захочешь — еще и не так…». Дальше по тексту. Ну, недруги… Что с них взять.

Они даже подозревают Святослава Михайловича в формировании собственного политического имиджа. Известно, что такой стиль поведения в свое время плохо закончился для одного из премьер-министров. Но Генпрокурор, похоже, более тонко использует информационное оружие. Он заставляет с собой считаться не только украинских, но и европейских парламентариев. По крайней мере, после ряда встреч Пискуна в Страсбурге с руководством ПАСЕ было принято решение «смягчить» те пункты резолюции Мониторингового комитета, которые касались деятельности Генеральной прокуратуры. Святослав Михайлович лично встречался с г-жой Северинсен и смог убедить эту суровую даму в том, что ГПУ за последние полгода «исправила ошибки», на которые указывала Европа. Но есть и другие дамы (например, Юлия Тимошенко или Ольга Колинько), «уговорить» которых Святославу Михайловичу пока не удается.

В докладе, подготовленном для ПАСЕ депутатами Ханне Северинсен и Ренате Вольвенд, Украину упрекают в отсутствии независимой судебной власти. А в качестве иллюстрации приводят факты давления Генпрокуратуры на непокорных судей, «пытающихся принимать решения в соответствии с законом». Как вы относитесь к таким претензиям?

— Представители Мониторингового комитета Парламентской Ассамблеи Совета Европы изучали ситуацию в Украине почти год назад. Но ведь время идет… Год — это очень много. Правда, г-жа Ханне Северинсен приезжала в Киев еще и в мае нынешнего года. Но по техническим причинам получилось так, что европейские эксперты не сумели встретиться со мной. В результате ПАСЕ была предоставлена информация о ситуации, сложившейся в политическом и правовом поле Украины, которая, скажем так, не совсем соответствует действительности. Как следствие — в резолюции Мониторингового комитета, возможно, по технической причине или же от недопонимания остроты момента, появились пункты, которые сегодня уже утратили свою актуальность. Что касается давления на судей, то хочу напомнить: суд является самостоятельной, независимой ветвью власти. Согласие на отставку судей дает парламент, и если депутаты все же принимают такое решение, значит, для этого были все основания.

Или, например, в проекте резолюции было написано: отсутствуют результаты по делу об убийстве журналиста Александрова. Как это отсутствуют? Ведь дело полностью раскрыто. Правоохранительные органы арестовали заказчиков и непосредственных исполнителей убийства директора телерадиокомпании «Тор» Игоря Александрова. Заказчик убийства — Александр Рыбак, организатор — его младший брат Дмитрий Рыбак и исполнитель — Турсунов принадлежали к преступной группировке «17-й участок». Причем для многих раскрытие этого преступления стало полной неожиданностью. Тот же Григорий Омельченко утверждал публично, что дело Александрова никогда не будет раскрыто.

Но убийство Гонгадзе все-таки не раскрыто. А ведь именно это дело стало причиной мощнейшего политического кризиса в Украине…

— Да, это так. Но надо учитывать и то, что по делу Гонгадзе ведется большая следственная работа. Кроме того, нам пришлось ликвидировать недочеты в деятельности районных следователей. Генеральной прокуратурой было проведено несколько экспертиз, в том числе и с участием швейцарских профессионалов, а на это тоже требуется время. Имена преступников известны, теперь задача соответствующих органов — проводить оперативно-розыскные мероприятия. И еще: следствием отрабатываются все версии исчезновения и убийства журналиста. В частности, такие как «крымский след». Возможно, это затягивает процесс, но я считаю, что следствие всегда проигрывает, когда рассматривается только один вариант. Поэтому мы скрупулезно изучаем всю информацию, поступающую по данному делу: и письма Гончарова, и крымскую версию, и львовскую.

Пока вы убеждали ПАСЕ в том, что в Украине нет проблем с правами человека, бывший депутат Александр Ельяшкевич щеголял по улицам Нью-Йорка в футболке с антипрезидентским лозунгом. Он утверждает, что покушение на него организовано высшим руководством страны. У вас есть что сказать господину Ельяшкевичу?

— Конечно. Человек, который напал и избил народного депутата Ельяшкевича, как было установлено, из хулиганских побуждений, осужден на 3,5 года и отбывает наказание. Политической подоплеки в этом деле я не вижу. Если бы она была, то данное преступление расценивалось бы как нападение на представителя власти. А в этом случае нападавшего осудили за хулиганство, поскольку не установлена иная причинно-следственная связь. И заметьте: как мы можем установить, был ли «политический умысел» в избиении Ельшкевича или нет, если об этом, кроме депутата, никто больше не говорит? На основании записей Мельниченко, как это делает Ельяшкевич? Кстати, оригиналов записей — чипов, на которых якобы были записаны беседы в президентском кабинете, — Генпрокуратуре никто не предоставил. Так что ссылаться на них в качестве бесспорного доказательства никто не имеет права.

Еще одна претензия европейских контролеров — наличие в Украине политзаключенных, к которым относят участников акций протеста 9 марта 2001 года.

— По этому делу есть решение суда. Кто его может оспорить? Никто. Суд является высшей инстанцией. Прокурор может осуществлять контроль лишь на стадии расследования дела. Но когда вынесен приговор — на основании собранных фактов, внутреннего убеждения судьи и степени его профессионализма, то с этим следует считаться. И в Украине, и в Европе. Если же кто-то начинает сомневаться в справедливости вынесенного решения, говорить о предвзятости, то расценивать эти действия иначе, как давление на суд, я не могу. И потом, есть Европейская хартия по правам человека, которая категорически запрещает любое вмешательство в работу судей, поскольку судебная власть является такой же независимой, как парламентская и президентская.

Страсбург также критикует Украину за то, что не все в порядке со свободой слова в стране. К Генпрокуратуре это тоже относится…

— Мне кажется, что ситуация с цензурой, притеснением журналистов, ограничением свободы слова не такая уж катастрофическая, как ее пытаются представить некоторые политические силы. Видимо, им нравится сам процесс: очернять страну на европейском уровне, представляя Украину как недемократическое государство, нуждающееся во внешней опеке. Я, например, считаю, что украинские представители масс-медиа вольны в своих убеждениях. Возьмите Генпрокурора… Обо мне говорят и пишут многие и многое. Критикуют, делают замечания… И эти материалы появляются в газетах, на телевидении. Так как же я на них давлю? То же самое касается и освещения деятельности Президента и спикера Верховной Рады. Иными словами, если бы существовал какой-то механизм давления на прессу, то его бы использовали. Кстати, Генеральная прокуратура намерена активизировать проверки заявлений журналистов о фактах притеснения, препятствования выполнению ими служебных обязанностей. В конце октября ГПУ проведет коллегию, на которой планируется рассмотреть и вопрос защиты прав и свобод журналистов Украины…

Намерена ли Генпрокуратура реагировать на ситуацию, связанную с действиями пресс-службы Кабмина, помешавшей журналистам выполнять их профессиональные обязанности?

— Заявление от группы работников СМИ в Генпрокуратуру поступило. Сейчас ведется расследование по данному вопросу. Если выяснится, что права журналистов были нарушены и попран закон, то мы будем реагировать соответствующим образом.

А вас не пугает то, что в Крыму фактически начался конфликт на межнациональной почве?

— Недавно я побывал в Крыму и убедился: нерешаемых вопросов там нет. Сейчас в Автономии работает специальная бригада Генеральной прокуратуры Украины. Подчеркиваю: мы не открываем уголовных дел по национальному признаку, в делах фигурируют граждане, нарушившие закон. По фактам самозахвата земли прокуратура Крыма открыла несколько уголовных дел. В то же время Генеральная прокуратура проверяет жалобы представителей крымско-татарского народа о нарушении очередности выделения им земельных участков. Я как Генеральный прокурор взял этот вопрос под личный контроль — мы будем знать о выделении каждого земельного участка на территории Республики Крым. Также проверим жалобы по фактам незаконного строительства на Крымском побережье. Генпрокуратура будет остро реагировать на все нарушения законности в этом регионе.

Многих международных и отечественных аналитиков настораживает чрезмерный объем власти, сосредоточенный в руках Генпрокурора. По их мнению, существует реальная возможность использовать ГПУ в качестве инструмента политического давления. Особенно накануне президентской кампании. К чему сегодня готовится Генпрокуратура — к реформированию или к исполнению репрессивных функций?

— То, что органы Генеральной прокуратуры сегодня нуждаются в модернизации, — неоспоримо. А как может быть иначе, если закон о прокуратуре был принят парламентом аж в 1991 году? Новый вариант законодательного акта уже разработан нашим ведомством и подан в Верховную Раду. Перед этим наш проект прошел всестороннюю экспертизу Венецианской комиссии и был признан полностью соответствующим европейским стандартам. Но голосование по закону отложено в связи с тем, что сегодня в Украине идет процесс конституционной трансформации модели власти.

Другими словами, новый закон о прокуратуре должен вписаться в новые конституционные правила? Каковы будут роль и функции Генпрокуратуры в новой системе власти?

— Защита прав и интересов человека.

А кто будет назначать и снимать Генерального прокурора, если парламент внесет поправки в Основной Закон, ограничивающие полномочия главы государства?

— Генерального прокурора должен назначать и снимать президент страны.

В парламентской республике?!

— Если парламент внесет необходимые изменения в Конституцию, то главу ГПУ будет утверждать и снимать Верховная Рада — по представлению президента. Другими словами, со сменой модели власти практически ничего не изменится: президент будет подавать в парламент кандидатуру генпрокурора, а ВР вправе соглашаться или не соглашаться с предложением главы государства. Ведь парламентская республика не означает полного нивелирования роли президента в стране.

Вы допускаете, что уже в 2004-м Украина перейдет к новой форме правления? Кстати, в Страсбурге вы встречались не только с госпожой Северинсен, но и с лидером коммунистов Петром Симоненко. Состоялся ли разговор о перспективах конституционной реформы?

— Разговор был. И Петр Николаевич дал понять, что фракция КПУ будет поддерживать именно такой вариант политической реформы, поскольку он отвечает программным требованиям коммунистов.

Но ведь в таком случае ВР получает большую свободу, поскольку будет вправе отправлять в отставку Генерального прокурора. Сегодня, как известно, судьба шефа ГПУ полностью в руках Президента. Только он может лишить вас работы, в то время как недоверие, высказанное парламентом, является лишь рекомендацией, а не поводом для отставки…

— Больше года назад я получил чрезвычайно высокий кредит парламентского доверия: за меня проголосовали более 350 депутатов. Другими словами, мое утверждение на этот пост одобрили и представители большинства, и оппозиционеры. Пока этот уровень доверия и взаимопонимания сохраняется. Например, в составе парламентской делегации Украины, прибывшей в Страсбург на сессию ПАСЕ, находятся представители всех политических сил ВР. Тем не менее наша делегация полностью согласилась с моими поправками к резолюции Мониторингового комитета ПАСЕ, фактически признав наличие позитивных сдвигов в работе Генпрокуратуры.

Но, несмотря на столь теплые отношения с законодателями, парламентарии потребовали от вас публичного отчета о деятельности ГПУ. Как прошли ваши встречи с фракциями? И главное — чем они закончились?

— Действительно, две недели назад я встречался с представителями всех парламентских фракций. Пришлось услышать много критики в адрес работы органов надзора, связанной, правда, не с конкретными расследованиями некоторых уголовных дел, а с состоянием преступности в регионах, затягиванием рассмотрения заявлений как народных депутатов, так и обычных граждан. Считаю, что это были очень полезные и конструктивные встречи для обеих сторон. По результатам каждой из них составлены протоколы, согласно которым депутатские фракции приняли информацию Генеральной прокуратуры к сведению.

Почему вы отчитались о работе руководимого вами ведомства кулуарно, а не с парламентской трибуны? Опасались, что конечный результат может быть не совсем благоприятным для вас? Кроме того, у первого вице-спикера Геннадия Васильева появилось основание обвинить Генпрокурора в том, что он «бегает» от депутатов, опасаясь прямой встречи.

— Не хотел бы комментировать высказывания Геннадия Андреевича, который просил Генерального прокурора проявить инициативу и выступить в сессионном зале. Я склонен выполнять нормы закона и Конституции, которые предусматривают, что Генпрокурор должен отчитываться перед Верховной Радой, однако не указывается, в какой форме должен проходить этот отчет: в виде доклада или же письменно? Хотя ранее были прецеденты, когда Генпрокурор отчитывался перед парламентариями в письменной форме — тот же Михаил Потебенько, к примеру, избрал именно такую форму общения с законодателями. Чтобы Генпрокурор выступил в ВР с докладом, должно быть принято соответствующее постановление парламента. В данном случае такое постановление принято не было, хотя фракция Юлии Тимошенко настаивала именно на этом варианте.

Кстати, о фракции БЮТ. Как прошла ваша встреча с депутатами из группировки Юлии Владимировны? Конструктивно?

— Вполне. Не считая последовавших затем заявлений пресс-службы фракции Тимошенко. Информация, предоставленная ею в СМИ, была искажена. Понимаю, что депутат Хмара пошутил, предложив мне как офицеру застрелиться. Я ответил, что столько не выпью. И на этом поставил точку в разговорах подобного рода. Но пресс-служба БЮТ по понятным причинам интерпретировала эти высказывания в собственном ключе. Хотя я вообще человек мирный, не воинственный — стрелять ни в кого не собираюсь. Я даже не охотник.

Да ну?! А за Юлией Тимошенко «охотитесь» уже полтора года. Как обстоят дела с завершением дела лидера БЮТ? Все-таки это не просто одно из криминальных дел, а, по большому счету, дело принципа…

— Судьбу Юлии Владимировны должны решить ее коллеги-депутаты. Генеральная прокуратура направила в парламент представление на Юлию Тимошенко — на основании документов, собранных следователями по делу Лазаренко и ЕЭСУ. Мое дело маленькое. Или большое — кто как оценит. Но в любом случае только парламент, а не Генпрокуратура, должен решать вопрос: лишать Тимошенко депутатской неприкосновенности или нет. Я никоим образом не собираюсь давить на народных депутатов.

А вот они на вас собираются. Вам должно быть известно, что в Верховной Раде собираются подписи за вашу отставку…

— Ну и пусть собирают: это нормальное явление. Плюрализм мнений: кому-то нравится, как работает Генпрокурор, кому-то не очень. Но самое интересное, что подписи об отставке Пискуна собирают те политические силы, которые не голосовали за мое утверждение. Другими словами, смещение Генерального прокурора инициируют те, кто с самого начала не поддерживал мою кандидатуру.

Наверное, это не совсем отвечает действительности, поскольку в вашей отставке заинтересованы не только члены фракции Тимошенко, но и эсдеки. Это ведь они инспирируют вашу отставку?

— Честно говоря, я не берусь это утверждать. Потому что ни одной бумаги с автографами не видел.

Правду ли говорят, что ваши отношения с СДПУ(о) за год, прошедший со времени утверждения на посту Генпрокурора, изменились, причем не в лучшую сторону?

— С СДПУ(о) у меня нормальные отношения — деловые. Поэтому все разговоры, которые ведутся вокруг отношений Генпрокуратуры с этой фракцией, не соответствуют действительности. Никакого недовольства друг другом у нас нет.

Но если все же парламент выразит вам недоверие, каковы будут действия главы ГПУ?

— Генеральный прокурор не будет писать рапорт об отставке. В Конституции сказано, что генпрокурор должен поступать таким образом, если парламент выразит ему недоверие. А уже дело президента — принимать этот рапорт или нет. В общем, окончательное решение остается за Президентом. Я же хочу подчеркнуть, что писать заявление об отставке не намерен. По крайней мере, в ближайшее время. А дальше жизнь покажет…

Может ли «жизнь показать», что на ваше место придет Ольга Колинько — руководитель Координационного комитета по борьбе с преступностью и коррупцией при Президенте Украины? Она вас сильно беспокоит?

— Ольга Михайловна меня вообще не беспокоит. Равно как и ее деятельность на посту главы Координационного комитета. Она что-то расследует, ездит с проверками по регионам…

А потом по результатам проверок начинают снимать местных прокуроров. Так может и до вас очередь дойти — недаром некоторые намекают, что Ольга Колинько может стать следующим руководителем Генпрокуратуры…

— Да на здоровье! Если глава государства и Верховная Рада посчитают, что она достойна быть Генеральным прокурором, то я с удовольствием уступлю Ольге Михайловне свое кресло. Году в 2006-м — после того, как закончатся мои полномочия.

Беседовала Ирина Гаврилова

54321
(Всего 0, Балл 0 из 5)
Facebook
LinkedIn
Twitter
Telegram
WhatsApp

При полном или частичном использовании материалов сайта, ссылка на «Версии.com» обязательна.

Всі інформаційні повідомлення, що розміщені на цьому сайті із посиланням на агентство «Інтерфакс-Україна», не підлягають подальшому відтворенню та/чи розповсюдженню в будь-якій формі, інакше як з письмового дозволу агентства «Інтерфакс-Україна

Напишите нам