Парламентские патологоанатомы

Напомним, что в марте нынешнего года, после того, как были обнародованы результаты экспертизы, проведенной в швейцарской Лозанне, Леся Гонгадзе, мать убитого журналиста, заявила, что теперь-то уж она уверена, что в Тараще действительно нашли останки ее сына, и пора, наконец, по христианскому обычаю забрать тело из морга и предать его земле. Правда, через очень непродолжительный промежуток времени Леся Гонгадзе пошла на попятную: в беседе с журналистами она заявила, что не похоронит «таращанское тело» до тех пор, пока не получит стопроцентную гарантию того, что это на самом деле останки Георгия. При этом она добавила, что просит Генпрокуратуру провести экспертизу волос ее сына, предоставленную ранее. По мнению Леси Гонгадзе, эти обследования позволят получить стопроцентный результат: «Это экспертизе даст 100%. Они мне дают разные – 99, почти под 100, но не 100. Я требую 100%!».

Сегодня выяснилось, что, кроме убитой горем мамы Георгия, недоверие в отношении выводов специалистов из Швейцарии испытывают и члены парламентской следственной комиссии. Их не удовлетворяет вероятность принадлежности останков, найденных в Тараще, Георгию Гонгадзе, в 99,991%. Кроме того, оказалось, что «комиссаров» не удовлетворила методика, к которой прибег специально приглашенный на экспертизу французский специалист Жан Риволи. Как отметил Григорий Омельченко, комментируя свое недовольство работой эксперта, при проведении экспертизы он «отказался исследовать волосы и лезвия бритвы, которые, по утверждению Леси Гонгадзе, принадлежали ее сыну».

Как известно, в парламентскую следственную комиссию по расследованию убийства Гонгадзе и других резонансных преступлений входит 12 человек. Среди них – 5 юристов, 3 инженера, по 2 представителя от журналистики и педагогики. Но, как можно заметить, в указанном списке нет ни одного народного депутата, в своей «прошлой жизни» профессионально занимавшегося медициной. Тем не менее, эти люди взяли на себя ответственность поставить под сомнение вывод эксперта, нанятого при помощи международной правозащитной организации «Репортеры без границ». Между прочим, заграничный эксперт объяснил им отказ обследования волос, предоставленных Лесей Гонгадзе: по его словам, «никакой научный анализ не дает оснований для проведения анализа волос, которые принадлежат человеку, для его идентификации, если есть биологический материал матери исчезнувшего человека». А, как мы знаем, биологическим материалом матери Георгия Леси Гонгадзе эксперты располагали. Но объяснение Жана Риволи почему-то не удовлетворило парламентских «комиссаров», они нашли его «необоснованным» и приняли решение «обязать» Генеральную прокуратуру назначить дополнительную судебно-медицинскую (генотипоскопическую) экспертизу останков «таращанского тела». При этом, как отмечается в письме Омельченко Пискуну, должны быть исследованы волосы и лезвие, которым брился Георгий, предоставленные Лесей Гонгадзе. Еще одним своим решением комиссия Омельченко постановила «поручить» Генеральной прокуратуре установить личность человека, фрагменты тела которого были исследованы в ФРГ в лаборатории «Генедиа».

Наверное, сделав над собой нечеловеческое усилие, можно лишь попытаться понять Лесю Гонгадзе и ее попытки до последнего цепляться за тысячные доли процента в надежде, что ее сын жив, и это не его останки нашли два с половиной года назад в Тараще под Киевом. Гораздо труднее уразуметь, чем руководствуются вроде бы вменяемые люди (действующее законодательство как будто не позволяет баллотироваться в депутаты гражданам с психическими отклонениями и расстройствами), которые не только подвергают сомнению вывод авторитетного эксперта, но еще и уличают его в «неправильной» методике работы. Хочется верить, что здесь все дело просто в не обычной, а феноменальной человеческой глупости и необразованности, а не в чем-то другом.