Суицид?

Во всяком случае, так полагает следствие. По словам Евдокимова, в настоящее время милиция организовывает транспортировку тела в Украину. Выходит, что в смерти Коломийца представители украинских правоохранительных органов не сомневаются. Но министерство внутренних дел Белоруссии уже выступило с опровержением. По словам начальника управления информации и общественных связей белорусского МВД Дмитрия Партона, труп найден не был. Партон подтвердил, что в Минск действительно приехали два сотрудника уголовного розыска Украины для поиска пропавшего директора «Украинских новостей». Были обследованы отели, вокзалы, но поиски никаких результатов не дали. Таким образом, пока существуют две противоположные версии. В соответствии с первой, Михаил Коломиец покончил жизнь самоубийством и в ближайшее время в Киев привезут его тело. Вторая версия, выдвинутая белорусской стороной, предполагает, что Михаил не найден. Какая из них верна, мы, наверное, узнаем на протяжении нескольких дней.

Коломиец исчез 21 октября 2002 года. Точнее не исчез, а решил уехать по неизвестным, но, наверное, достаточно важным причинам. Во всяком случае, в тот день Михаил заехал в офис, уничтожил ряд файлов в своем персональном компьютере, забрал записную книжку с телефонами, и с тех пор его никто не видел. Такое поведение директора «УН» говорило о том, что он принял решение уехать. Скорее всего, по независящим от него причинам. Михаил Коломиец после 21-го числа связывался по телефону со своей мамой, шеф-корреспондентом «Украинских новостей» Егором Соболевым и своей знакомой – Любовью Рубан. Последний звонок (28-го октября в 17.00) был именно ей. Якобы Коломиец говорил с ней о самоубийстве. Больше он на связь не выходил и отключил свой мобильник.

Коллеги Михаила Коломийца, встревоженные странным поведением своего шефа, обратились в милицию 24 октября – через три дня после того, как его в последний раз видели на рабочем месте. Правоохранительные структуры отреагировали достаточно оперативно, и 29-го числа появилась милицейская версия происшествия. Ее суть сводится к следующему: 22 октября, приблизительно в 16.30, Коломиец вызывает такси, едет на железнодорожный вокзал, садится в поезд «Киев–Минск», но затем его след теряется. Известно, что до столицы Беларуси он добрался (его опознал проводник вагона), а вот где жил, с кем встречался, установить не удалось.

После исчезновения директора «УН» по Киеву поползли самые различные слухи. Как всегда, информационный вакуум заполнялся различного рода предположениями, версиями, в том числе и достаточно грязными: скрылся с деньгами, переживает глубокий психологический кризис, убежал от долгов. Но все, кто хорошо знал директора «Украинских Новостей», в один голос утверждают: это талантливый, обязательный руководитель, который с нуля создал ведущее информационное агентство страны. В его жизни бывали сложные периоды, но он выходил из передряг достойно. И такая информация еще больше нагнетала ситуацию. Если подобное поведение не свойственно Михаилу, то должно произойти невероятное, чтобы он бросил все и уехал. Обстоятельства исчезновения Коломийца настолько похожи на дело другого журналиста – Георгия Гонгадзе, что у некоторых появился соблазн провести поверхностную аналогию. Благо, на начало декабря запланированы парламентские слушания по проблемам свободы слова в Украине, а тут такой «горячий фактаж». Можно раздуть из этого хороший политический скандал. 7 октября на сайте «Украинская правда» появилось следующее, достаточно показательное сообщение: «Международная организация журналистов обеспокоена тем, что исчезновение руководителя агентства «Украинские Новости» Михаила Коломийца является отголоском дела Георгия Гонгадзе». Генеральный секретарь организации Эйдан Уайт считает, что в Украине «журналисты, которые являются лидерами в борьбе за критические и независимые материалы, не должны безнаказанно преследоваться». Трудно сказать, что это было: элементарная некомпетентность или желание сделать из директора «УН» жертву преступного режима. Во всяком случае, дело явно шло к тому, чтобы представить Коломийца оппозиционным журналистом, критиковавшим власть и владеющим некими документами, опубликование которых могло доставить крупные неприятности ведущим политикам страны. Но любой, кто знает, какой информационный продукт выпускал Михаил Коломиец, лишь пожмет плечами. Это полная чушь. Ведущее экономическое агентство страны не может успешно продавать скандальные новости. Да, в распоряжении «УН», как признают сами сотрудники, попадали, скажем так, острые материалы. Но не такие, за которые убивают. Коломиец, в отличие от Гонгадзе, профессионально занимался информационным бизнесом. «Украинские новости» – ведущее агентство, которое выпускало качественный и дорогостоящий продукт, а не «сливало» в сеть различного рода непроверенную информацию, слухи и предположения. Михаил не работал на политические структуры, партии, не принимал участия в информпровокациях. Для таких агентств важно понятие респектабельности, иначе с ними никто не будет работать. Поэтому версия о том, что у Коломийца появились некие чрезвычайно опасные документы и он стал у кого-то на пути – крайне маловероятна. «УН» – это не тот источник, через который можно «сплавлять» подобного рода информацию. Технология таких операций уже отработана и смысл ее заключается в том, чтобы не «подставлять» базовую структуру. В данном случае, информационное агентство. Делать из Михаила Коломийца оппозиционного журналиста и придавать делу политическую окраску было не только глупо, но и опасно. Люди, которые пытались поступать именно так, сознательно подвергали его жизнь опасности. А если появится искушение «подкорректировать» историю исчезновения директора «УН»? Впрочем, теперь дело, похоже, близится к развязке. И потенциально существует другая опасность: обвинить политиков в возможной смерти журналиста. Не исключено, что события могут развиваться именно по этому сценарию.

Пока трудно судить, почему Михаил решил исчезнуть. Да еще поехал в Белоруссию. Во всяком случае, у него были веские причины. Настолько веские, что даже такой блестящий аналитик, как Коломиец не мог найти другого выхода. Пока имеющиеся неподтвержденные факты заставляют верить в версию «самоубийство по личным мотивам». Но в истории украинской журналистики уже были случаи «самоубийств», которые явно были исполнены на заказ. Да и трудно поверить в то, что преуспевающий журналист решит покончить счеты с жизнью столь необычным способом: уехать в Белоруссию, провести там несколько недель и повеситься. Более странную технологию ухода из жизни трудно придумать. Впрочем, если руководствоваться эмоциями, то и не то может получиться. Но очень уж похожи действия Михаила на поведение человека, который находится под давлением. Стер файлы, взял записную книжку, уехал в Минск… Допустим, человек решил покончить жизнь самоубийством, но зачем ему телефонная книжка?

Не исключено, что Коломийца шантажировали, и он, чтобы не подставлять свое агентство, просто решил исчезнуть. В таких условиях бессмысленно выбрасывать компромат. Нет объекта шантажа и, следовательно, сам шантаж теряет смысл. Опубликование компрометирующих данных – это признак провала операции.

Поездка в Белоруссию может стать способом скрыть следы. Из Минска легче уехать незамеченным в Россию, чем из Киева. Но если Коломиец мертв, то, наверное, он не смог найти выход из сложившегося положения. Понял, что уйти все равно не удастся…