В связи с тем, что Госкомграница обрела нового командующего, «Телеграфу» показался интересным вопрос: что за ведомство досталось Николаю Литвину и что мы вообще знаем о судьбе этой некогда элитной структуры? Результат нашего исследования может показаться удручающим…
В настоящее время войска ведомства с тяжеловесным названием Государственный комитет Украины по делам охраны государственной границы (Госкомграница) являются одним из крупнейших воинских формирований страны (штатная численность — 45 тыс. человек, правда, на самом деле имеется 15-процентный «некомплект»). Национальные силы охраны границы имеют в своем составе собственные сухопутные войска (сухопутные погранотряды), флот (до ракетных фрегатов включительно) и авиацию (располагающую самолетами, способными наносить ракетно-бомбовые удары по морским целям, и многоцелевыми вертолетами). «Воины в зеленых фуражках» отвечают за охрану 5450 км сухопутной (включая речные участки) и 1050 км морской государственной границы страны, а также за надлежащую защиту экономических интересов Украины в водах так называемой двухсотмильной зоны. Казалось бы, ну что удивительного в том, что численность Пограничных войск, по сравнению с их группировкой на территории страны накануне провозглашения независимости, даже несколько увеличилась?..
Статистические парадоксы
288-миллионный Советский Союз охранял неприкосновенность своей границы в 61 тыс. км с помощью Пограничных войск КГБ СССР, численность которых составляла (данные на конец 1988 года) около 217 тыс. военнослужащих. Один пограничник на 0,28 км кордона. Не без основания считалось, что это очень много.
В 49-миллионной Украине граница сейчас прикрыта куда плотнее. 38 тысяч личного состава ПВ создают плотность один человек на 0,17 км. Если численность войск довести до штатной, то есть до 45 тыс. «штыков», то получится один пограничник на 0,14 км. Вдвое больше, чем в эпоху «железного занавеса».
При этом распределение сил по направлениям весьма неравномерно. Удивительно, но в 2002 году, равно как и в 1991 году, главная группировка ПВ по-прежнему прикрывает западные границы страны. В то же время охрану сухопутного участка границы Украины с Россией (более 2000 км) обеспечивают менее 6 тыс. военнослужащих Погранвойск. Капля в море. Правда, в октябре минувшего года было заявлено, что число застав на восточном участке будет утроено. Принимая во внимание, что численность органов управления и подразделений обеспечения, видимо, не будет увеличиваться в такой же мере, то следует ожидать, что общая численность пограничников на востоке в ближайшие несколько лет возрастет почти в 2,5 раза, составив 12—14 тыс. человек. То есть примерно треть фактического состава Погранвойск в настоящее время. Уже кое-что. Но и в этом случае оперативная плотность пограничной группировки на восточной границе всего лишь станет примерно равной среднему показателю по остальным участкам наших рубежей.
Конечно, и при нынешней дислокации сил ПВ кое-что делается. По официальным данным Государственного комитета по делам охраны государственной границы Украины, на суше и на море пограничники задержали более 180 тыс. нарушителей границы (в том числе и порядка 87 тыс. нелегальных иммигрантов), изъяли более 18 тыс. единиц оружия и 23 тонны наркотиков. Благодаря морской погранохране были спасены около 500 человек и свыше 60 мелких судов.
Но все же наиболее угрожаемым участком (кстати, с точки зрения тех самых «невоенных» аспектов национальной безопасности, которыми так любит заниматься СНБО) границы является ее российский сектор. Оттуда (не из самой России, но через ее территорию) идет в Украину основной транзитный поток нелегальных иммигрантов, провозятся наркотики, контрабандное оружие и другие «прелести» цивилизации.
Тем не менее основная группировка сухопутных пограничных отрядов остается пока в местах старой дислокации — на границах с Польшей, Словакией, Венгрией, Румынией. Такое положение дел можно было бы охарактеризовать как бесцельную трату государственных средств, но…
Вот статистика ВЫЯВЛЕННОЙ (а ведь есть еще и не выявленная) незаконной иммиграции в нашу страну:
1991 год
(с сентября) порядка
150 человек
1992-й 800 человек
1993-й 9,1 тыс. человек
1994-й 11,45 тыс. человек
1995-й 9,8 тыс. человек
1996-й 7,2 тыс. человек
1997-й 10,8 тыс. человек
1998-й 11,75 тыс. человек
1999-й 11,65 тыс. человек
январь 2000-го —
октябрь 2001-го порядка
11,5 тыс. человек.
Примечательно, что более 80% нелегальных иммигрантов все еще не депортированы в родные края. У украинского парламента легче добиться выделения суммы на кормежку этой публики годами, чем разово выделить средства на депортацию.
Так вот, известно, что до 70% нелегалов были задержаны личным составом Погранвойск на западной границе. Фактически происходит следующее. Проникнув через «полупрозрачную» восточную границу Украины, основная масса нелегальных иммигрантов «упирается» в более надежный западный кордон (к тому же охраняемый двусторонне — и со стороны Украины, и со стороны ее западных соседей). А достигнув границы, оседает… здесь же, то есть на украинской территории.
Иммигранты у нас все больше из стран «веселых». Примерно 65% «нелегального прироста населения» дают Афганистан, Демократическая Социалистическая Республика Шри-Ланка, Индия, Пакистан и Бангладеш. Смешно, но большинство этих людей Украина попросту не выпустила со своей территории. И именно они составляют превосходную базу для укоренения в Украине восточноазиатских преступных сообществ…
Если добавить, что с этим потоком в Украину приходят эпидемические болезни (имеющие в наших «реформированных» социальных условиях весьма благоприятную почву) и колоссальное количество наркотиков, то можно прийти к парадоксальному выводу: если бы западные границы Украины вообще не охранялись пограничными формированиями, то это наносило бы меньший ущерб стране и обществу, нежели нынешнее нелепое положение. Между прочим, Мексика, находящаяся в похожей ситуации, всегда «руками и ногами» отбивалась от предложений охранять свою границу с «большим братом» (США). Пока же основные силы Пограничных войск Украины невольно являются хранителями покоя «просвещенной Европы». Дело благородное. Но хорошо ли нам от этого?
Морской вопрос
Задачи, выдвинутые перед морскими частями Пограничных войск, ставят их в, так сказать, особое положение. Географические, политические, военные и экономические факторы привели к тому, что практически единственными вопросами повседневной деятельности являются борьба с незаконным рыболовным промыслом в пределах двухсотмильной зоны и поисково-спасательные работы вблизи побережья (для поисково-спасательных операций в открытом море больше подходят «настоящие» ВМС). Пиратства в Черном море, слава Богу, нет, вероятность террористического нападения на территорию Украины с моря также пренебрежимо мала. То же относится и к несанкционированному проникновению в территориальные воды страны иностранных военных судов. В общем, остаются главным образом турецкие морские браконьеры и любители морских прогулок, попавшие в переплет.
Увы, «морской пограничный щит» с рыболовами-браконьерами справиться пока не может. Отдельные успехи на фоне незаконного промысла, который ведут порой сотни шхун, — лишь капля в море. Это тем более поразительно, если принять во внимание мощную корабельную и катерную группировку, которой располагают морские пограничники (4 фрегата, 17 корветов, 33 больших и 39 малых сторожевых катеров, 5 вспомогательных судов — всего 98 единиц).
На самом же деле здесь нет ничего необъяснимого. Во-первых, операции пограничного флота сдерживаются острой нехваткой топлива, на которое попросту нет денег. Во-вторых, списочная численность не отражает его реальных возможностей — ввиду нехватки тех же средств на поддержание в надлежащем техническом состоянии кораблей и катеров. В-третьих, малая активность (хотя и во много раз превышающая таковую у ВМС) неизбежно приводит к недостаточной морской практике, а ведь маневрирование во время операций по перехвату «рыболовов» является чрезвычайно сложным делом.
Но все эти обстоятельства являются только прелюдией к главной проблеме, стоящей перед пограничным флотом. Его корабли и катера, разработанные и построенные тогда, когда главной задачей морских пограничных сил считалось противодействие разведывательным миссиям вражеских подводных лодок и высадке с моря разведывательно-диверсионных групп, а морские части ПВ рассматривались как резерв ВМФ для ведения противолодочных операций и защиты собственного судоходства, по своим характеристикам оказались негодными к выполнению новых задач. Фрегаты и корветы ПВ просто не обладают достаточной скоростью и, главное, маневренностью для эффективной борьбы с небольшими быстроходными рыболовными шхунами. А имеющиеся на вооружении сторожевые катера (ранее предназначавшиеся для охраны территориальных вод, то есть двенадцатимильной зоны), обладая такими качествами, имеют и недостатки: их продолжительность автономного плавания невелика, оснащены они радиоэлектронным оборудованием слишком скудно для преследования турок-браконьеров. Например, максимальная дальность плавания большого сторожевого катера проекта 205М («зеленой» версии ракетных катеров проекта 205 — «Цунами») составляет всего 800 миль. Принимая во внимание необходимость 30-процентного резерва топлива (чтобы гоняться за нарушителями и для страховки от всяких случайностей), это означает, что даже в хорошую погоду такой катер может нести службу на 200-мильном удалении от базы не более 12 часов. После чего — домой на дозаправку.
Поэтому флоту пограничников приходится рассчитывать в основном не на свои многочисленные катера, а на корветы проекта 1124П, которых (учитывая находящиеся в резерве и на ремонте) только 17 штук (фрегаты настолько массивны и дороги в эксплуатации, что использовать их в антибраконьерских акциях весьма накладно). К тому же, даже настигнув «расхитителя национальной рыбной собственности», моряки-пограничники нередко оказываются совершенно беспомощными по причине… слишком мощного вооружения своих судов. Действительно, самым слабым оружием (кроме автоматов), имеющимся на борту пограничных корветов, является шестиствольная 30-мм зенитка, за секунду выпускающая 84 четырехсотграммовых снаряда, каждый из которых способен пробить броню легкого танка. Огнем из такой артустановки повредить судно пирата-рыболова практически невозможно… Можно только мгновенно разнести в щепы со всеми вытекающими последствиями для экипажа. Даже если дать самую короткую очередь в 0,2 секунды. Аналогичными будут и последствия попадания в шхуну даже одиночного 76,2-мм снаряда корвета, и уж тем более — 100-мм снаряда фрегата.
В таком случае международный скандал по поводу «неадекватного применения силы» гарантирован. Чего крайне не хотелось бы, учитывая большую финансовую и экономическую зависимость Украины от стран, представляющих пресловутую «мировую общественность». Пограничный флот оказался связан по рукам и ногам собственной огневой мощью…
Выходом из создавшегося положения могло бы стать перевооружение тех корветов и больших патрульных катеров, которые имеют не слишком солидный возраст, крупнокалиберными пулеметами, автоматическими гранатометами, артиллерийскими установками калибра
23—30 мм с невысокой скорострельностью. Но все это требует немалых денег, а их не хватает даже на текущее содержание огромного флота под флагом с зеленой полосой, значительная часть которого просто прозябает на базах.
В сходном положении находится и патрульная авиация. Ан-72П — конечно, хороший самолет. Но что он будет делать со своим вооружением (авиапушки, 40 штук 80-мм ракет и 480 кг авиабомб), встретившись с нарушением режима исключительной зоны? Неужели бомбить с бреющего? Так ведь у ОФАБ-100-120 от рикошета взрыватель выйдет из строя. Да и зачем такая «пиротехника»?
Но если так, не является ли этот самолет ценой в 57 млн. грн. всего лишь дорогой игрушкой для пограничной авиации? (Кстати, одну такую машину пограничники уже имеют, для закупки второй ищут 38 млн. грн. и хотят купить еще третью.) Итак, для мирного патрулирования Ан-72П не очень подходит: его крейсерская скорость (550 км/ч) в 1,5—2 раза больше оптимальной для воздушного сопровождения судов-нарушителей и авиационных поисково-спасательных операций над морем.
На распутье
Ситуация с преобразованием Пограничных войск Украины в эффективный инструмент, соответствующий требованиям времени, странным образом диаметрально противоположна существующей в Вооруженных Силах Украины. Если реформирование последних хромает на обе ноги, но в то же время необходимость существования такого государственного института (равно как и соответствующего ведомства) не вызывает сомнений, то в ПВ наоборот — в последние несколько лет движение происходит в правильном направлении, однако сомнение вызывает сама целесообразность нынешней структуры охраны границ.
Так, задачи морских частей Пограничных войск и взаимодействующих с ними подразделений (авиационных, дислоцированных на побережье сухопутных погранотрядов и так далее) все больше расходятся с задачами сухопутных пограничников. Если морчасти и в мирное, и военное время должны взаимодействовать преимущественно с Вооруженными Силами (ВМС и ВВС), то сухопутные пограничные формирования, особенно по мере того, как они все больше становятся подразделениями, выполняющими функции пограничной и иммиграционной полиции, — с правоохранительными органами (СБУ, МВД, Таможенной службой).
В то же время нарастающая «экономизация» деятельности морских пограничников делает все более очевидной целесообразность передачи им функций рыбнадзора и в пределах территориальных вод.
Словом, прорисовывается необходимость создания двух самостоятельных организаций, одна из которых была бы ответственна за береговую охрану (защита интересов страны в двухсотмильной зоне, все аспекты контроля над территориальными водами, охрана побережья), а другая — за пограничный и иммиграционный контроль на сухопутной границе (причем внутри страны тоже).
И конечно, Пограничные войска нуждаются в радикальной переориентации своих усилий с запада на восток (что позволит сочетать усиление их группировки на наиболее важном направлении с одновременным сокращением общей численности), а их морские силы — в освобождении от избыточной материальной части (в том числе и для передачи ее ВМС) и тыловой инфраструктуры.
Вряд ли это позволит сделать охрану украинских границ более дешевой. Те $50 млн., которые тратятся на это дело сейчас, в любом случае останутся недостаточной суммой, требующей значительного увеличения (при сокращении численности Погранвойск вдвое уровень финансирования, не считая расходов на само сокращение, нужно увеличить как минимум в 1,5 раза даже просто для решения наиболее насущных задач). Но зато появится основание надеяться, что охрана границ вновь станет действительно эффективной. Подобно существовавшей в классический советский период, однако с новым, не только военно-политическим, но и социально-экономическим содержанием.